Станислав Лем - Следствие
Грегори выехал из Ист-Энда и вдруг на перекрёстке заметил тёмный автомобиль с вмятиной на заднем крыле, в котором отражался ритмично помаргивающий красный огонёк указателя поворота. Он сразу узнал эту вмятину, автоматически сбавил скорость и поехал следом.
Тёмно-серый седан ещё раз свернул — на пустынную обсаженную деревьями улицу. Чтобы не привлекать к себе внимания, Грегори отстал метров на двадцать и погасил все огни. Ехали они так довольно долго. Несколько раз перед перекрёстками, боясь, как бы седан не ускользнул, Грегори прибавлял скорость, но всё-таки старался не сближаться. К счастью, машин было мало, а красные тормозные огни, вспыхивавшие довольно часто, так как Сисс оказался чересчур осторожным водителем, служили прекрасным ориентиром. Правда, Грегори немножко злило, что никак не удаётся понять, где они едут. Но тут он увидел фиолетовые неоновые буквы рекламы, и всё сразу встало на свои места. Это филиал «Банк Сити», неподалёку есть кафе, куда прежде он частенько захаживал. Тёмный седан остановился у тротуара. Грегори моментально принял решение; рискуя потерять Сисса, который уже высаживался из машины, он проехал чуть вперёд и затормозил возле старого каштана, тень которого скрывала «бьюик», захлопнул дверцу и скорым шагом вернулся обратно. Сисса уже не было. У кафе Грегори в нерешительности остановился, заглянул в окно, однако ничего не увидел: стёкла были заклеены афишами. Тогда он поднял воротник и, понимая, что делает глупость, толкнул дверь.
В кафе было несколько залов, не то три, не то четыре; он так толком и не знал сколько. Залы довольно большие, заставленные в несколько рядов мраморными столиками. Столики друг от друга отделены перегородками, обитыми вытертым красным плюшем, точно таким же, как и продавленные диванчики.
В узеньком зеркале на переходе из первого зала во второй Грегори увидел Сисса, который уже сидел за столом и делал заказ официанту. Грегори отпрянул назад. Он принялся искать укромное место, с которого можно было бы держать Сисса под наблюдением. Задача, надо сказать, была не из лёгких. Когда он наконец выбрал место, оказалось, что перегородка его кабины, похожей на кукольный домик со снятой передней стенкой, скрывает учёного. Но подошёл официант и пересесть не удалось. Грегори заказал грог и раскрыл воскресное приложение к «Таймсу». Ситуация, в общем, была дурацкая: он сидит, точно собака перед лисьей норой, а Сисса не видит. Потягивая тошнотворный, переслащённый грог, Грегори разгадывал кроссворд и время от времени бросал взгляд на пустой проход. Минут через десять Сисс внезапно вскочил и прошёлся по залам, словно бы кого-то разыскивая. Грегори едва успел прикрыться «Таймсом». Не заметив лейтенанта, Сисс вернулся в свой «бокс», но теперь уселся так, что Грегори стали видны его длинные ноги в ярко-жёлтых туфлях. Прошло ещё минут десять. В глубине, у бильярда, лениво ссорилась компания студентов. Хлопала дверь, и каждый раз Сисс выглядывал из своего укрытия. Вдруг он вскочил и радостно заулыбался. Девушка, стоявшая в дверях, нерешительно осмотрела зал и направилась к нему; плоская сумочка, висящая на плече, при каждом шаге хлопала её по бедру. На ней был лиловый плащ с капюшоном, из-под которого выбивались светлые прядки волос. Лица Грегори рассмотреть не успел. Она уже стояла перед Сиссом, и тот что-то быстро-быстро говорил ей. Он прикоснулся к плащу, она отрицательно покачала головой, проскользнула между перегородкой и столом, и оба они исчезли из поля зрения. Пользуясь тем, что внимание посетителей отвлеклось перебранкой студентов в задней комнате, Грегори обошёл зал и вернулся по другому проходу, стараясь идти так, чтобы всё время видеть в зеркале кабину Сисса. При этом он делал вид, будто разыскивает нужный номер газеты; переходя от столика к столику он наконец нашёл место, подходящее для наблюдательного пункта, и плюхнулся на просиженный диванчик. Зеркало было скверное, мутное, но зато полумрак и нечёткость отражения давали некоторую гарантию того, что Сисс его не заметит. Грегори видел его чуть сверху. Сисс придвинул свой стул к диванчику и что-то оживлённо рассказывал; он сидел к девушке так близко, что даже смотрел не на неё, а на стол; казалось, будто свои слова он адресует ему; впечатление усугублялось ещё и ракурсом, под которым Грегори наблюдал эту сцену. У девушки было совсем ещё детское личико с пухлыми губами, пожалуй, ей не исполнилось и семнадцати. Плащ она не сняла, а только расстегнула да сбросила с головы капюшон; светлые волосы рассыпались по плечам. Сидела она очень прямо, вжавшись спиной в красную обивку, глядела не на Сисса, а куда-то чуть в сторону; поза её была неестественно скованная, напряжённая, и выглядела она так, будто ей неудобно и даже вроде мучительно. А Сисс без умолку говорил. Он наклонялся к ней, потом медленно, нехотя отодвигался, точно его оттолкнули, и снова, не глядя на девушку, приближал свои маленькие шевелящиеся губы к её лицу. При этом его тощая рука двигалась в такт словам: она поднималась и опускалась, пальцы судорожно сжимались в кулак и вдруг безвольно, плоско опадали. Несколько раз Сисс как бы со скрытой нежностью погладил стол; это выглядело так глупо и жалко, что Грегори захотелось отвести взгляд, но он продолжал смотреть. Всего раз девушка улыбнулась, одними губами, а потом сидела, не шевелясь, опустив голову, и только слушала. Зеркало висело с небольшим наклоном, так что Грегори видел её чуть сверху — тень от волос, падающую на щеку, и маленький вздёрнутый носик. Лишь однажды он заметил, как у неё блеснули глаза. Сисс замолчал. Сгорбленный, с застывшим, напряжённым лицом, он сидел рядом с ней, но так, будто был один, и теперь, когда он кончил говорить, напряжённость сходила с его лица, расплывалась, как тающий след на снегу. Не поднимая глаз, он взял бумажную салфетку, быстро написал несколько слов, сложил её вчетверо и протянул девушке. Но та не брала. Он уговаривал, умолял. Наконец она взяла, но, даже не развернув, положила на стол и кончиками пальцев подвинула к Сиссу. Сисс схватил её за руку. Она вздрогнула и с негодованием взглянула на него. Вроде бы лицо у неё даже потемнело. Сисс выслушал её, кивнул и снова начал говорить — медленно, настойчиво, подчёркивая слова резкими, энергичными движениями руки, точно вбивая что-то в мраморную столешницу. Закончив, ухватился обеими руками за край стола, как будто хотел оттолкнуть его. Губы девушки шевельнулись. Грегори прочёл: «Нет». Сисс откинулся на стуле, глянул в зал. Грегори упорно высматривал, куда делась салфетка. На столе её не было. Она оказалась на полу, под ногой у девушки. Сисс встал, не дожидаясь официанта, бросил на стол несколько монет и медленно двинулся к выходу. У двери он остановился. Девушка шла следом, надевая на ходу капюшон и даже не пытаясь собрать рассыпавшиеся волосы. Она была ещё по-детски тонкая и длинноногая. Не успели двери за ними захлопнуться, как Грегори подскочил к их столу, наклонился, сунул салфетку в карман и выбежал на улицу. Седан как раз трогался. Девушка сидела рядом с Сиссом. Почти не прячась, Грегори кинулся к своему «бьюику». Сражаясь с дверцей, он успел заметить на противоположной стороне мигающий красный огонёк — Сисс разворачивался, прыгнул в машину, дал полный газ и рванул с места. Некоторое время ему не удавалось нагнать «крайслер», но вот среди пляшущих бликов он увидел тёмно-серый багажник и сразу почувствовал облегчение. Сисс выехал на верхний уровень сквозной северной трассы, но уже на третьей секции свернул с неё. Грегори держался близко к нему — когда вокруг столько машин, это можно позволить; ему хотелось знать, что они там делают, но лишь время от времени удавалось различить два тёмных силуэта, сидящих довольно далеко друг от друга. Сейчас они проезжали мимо ярких домов новой застройки. Внезапно, не съезжая к обочине, Сисс затормозил. Грегори поневоле пришлось обогнать его, и теперь, сбавив скорость, он следил за ним в заднее стекло. Вдруг серый седан тронулся, обогнал Грегори и въехал на небольшую круглую площадь. Они возвращались — тем же путём; Грегори держался в нескольких метрах позади. Шестиэтажные здания, окружённые широкими газонами, перемежались с домами поменьше, стоящими за живыми изгородями и оградами из проволочной сетки. Сисс въехал в проезд и вслед за девушкой вышел из машины. Грегори следил за ними, пока они не растаяли в полумраке газонов; молочные шары фонарей над подъездами давали мало света, и он тщетно напрягал зрение, пытаясь высмотреть их силуэты возле какой-нибудь двери. К машине Сисса подошёл полицейский и с неодобрением осмотрел её, сперва спереди, потом сзади: одна фара ближнего света горела тускло, видно, чуть отошёл контакт. Наконец полицейский удалился. Грегори ждал уже минут пять; почему-то он был уверен, что Сисс ничего не добьётся и скоро возвратится. Он вышел из машины, прогулялся по дорожке и вдруг услышал шаги. В распахнутом плаще, без шапки брёл Сисс, волосы у него были взъерошены, на висках топорщились пряди, похожие на крылья нетопыря. Грегори нырнул в машину, но дверцу не захлопнул, чтобы не наделать шума; он наблюдал и одновременно шарил по карманам в поисках сигарет — страшно хотелось курить. Сисс долго стоял, безвольно опустив руки, потом провёл ладонью по капоту, словно проверяя, не запылился ли он, но даже не взглянул на ладонь, сел в машину и погасил свет. Грегори тотчас же включил зажигание и приготовился ехать. Однако Сисс не трогался с места. Грегори выключил двигатель; вспомнив про салфетку, вытащил её из кармана, развернул, поднёс к приборной доске и с трудом прочитал несколько слов, нацарапанных на ней: адрес, телефон и имя Сисса. Он было подумал, может, девушка переодевается и сейчас выйдет, но сразу же отбросил эту мысль. Почему-то он был уверен, что Сисс ничего не ждёт и ни на что не надеется. Светящиеся стрелки часов показывали девятый час; значит, они стоят здесь уже минут тридцать. Грегори выкурил две сигареты, окурки выбросил на газон, немножко послушал по приёмнику музыку, а когда терпение наконец истощилось, демонстративно хлопнул дверцей и направился к седану.
