Стивен Хантер - Точка зеро
— Все уже сделано, сэр, — ответил слащавый, профессионально подобострастный Никерсон, прозванный прислугой гостиницы «Смазчиком», — как и в прошлый раз.
— Просто превосходно, — похвалил Зарси.
— Вам отведен целый этаж, сэр, — вставил мальчик на побегушках из Управления, мелкая сошка из афганского отделения по фамилии Райан. — И пожалуйста, пожалуйста, держитесь подальше от окон. Я настоятельно…
— Мистер Райан, вы забываете, что Аллах в своей справедливости оберегает меня — и не допустит, чтобы со мной случилась какая-либо неприятность. Это предопределено свыше, как и то, что я стану человеком, которому будет суждено вывести мой народ из тьмы. Я — река для моего народа и должен… о, простите, кажется, я снова цитирую Алека Гиннеса из «Лоуренса Аравийского». Так легко попасться на плагиате в наши дни, когда у самого последнего крестьянина собака привязана поводком к ужасам Интернета и может мгновенно тебя поправить.
— Понимаю вас, — сочувственно промолвил Райан.
— Просто ужас, — обаятельно усмехнулся Зарси.
— У вас есть пара часов. Затем коктейль-вечеринка с тремя сенаторами из комитета по международным связям дома у миссис Доуд в Уотергейте.
— И как поживает Мо? По-прежнему пишет по две очаровательные вещички в неделю?
— Разумеется.
— Молодец! Просто порох, огонь, ракета! Ну а завтра?
— Весь день в Управлении, вместе с мистером Коллинзом и нашими специалистами по Афганистану.
— Надеюсь, кормить будут пристойно. Двойные гамбургеры из «Бургер-кинг», но жареную картошку я предпочитаю из «Макдоналдса», в «Бургере» она не такая хрустящая. Разумеется, вы сможете отрядить одного из своих молодых убийц в «Макдоналдс».
— Не сомневаюсь, сэр.
— Будущий президент не употребляет в пищу недостаточно качественную жареную картошку, — высокомерно заявил Зарси. — Это так вульгарно.
— Я позабочусь о том, сэр, чтобы все было по высшему разряду, — заверил его Райан.
— Рассчитываю на вас. Ведь завтра мне предстоит ужинать в Балтиморе в ресторане своего брата. Конечно, я буду рад оказать ему эту любезность, но еда! Фу, уму непостижимо, как ему удается ее продавать. В любой деревне можно найти что-нибудь повкуснее, приготовленное на плите размером с переносной телевизор босой беззубой старухой. Однако Аса неплохо зарабатывает на жизнь. Ваша пресса считает меня мерзавцем, мистер Райан. Однако на самом деле мерзавец — это мой брат!
— Я с нетерпением жду возможности познакомиться с ним, сэр.
— Я с нетерпением жду встречи с ним, мистер Райан. Но меня приводит в ужас мысль, что мне придется с ним ужинать.
— Это покажет вас с лучшей стороны, сэр.
— Ну разве мы не могли бы встретиться, скажем, в одном из милых ресторанчиков быстрого обслуживания «Попай»?
Зарси вздремнул, принял душ, спрыснулся дезодорантом, помолился — впрочем, помолился ли, трудно припомнить, — освежился несколькими таблетками декседрина и почувствовал себя бодрым, словно тигр. Гюль приготовил одежду. Но теперь, перед тем как отправиться к Мо Доуд, Зарси отдался своему самому любимому занятию в любой поездке — заводке часов.
— Сэр, слуги готовы.
Зарси босой сел на кровать и налил себе стакан воды.
— Пусть начинают, — бросил он.
Гюль отдал негромкое приказание, и полдюжины слуг один за другим стали входить в комнату, почтительно кланяясь, и класть по одному предмету на бюро, на кофейный столик, на каминную полку, на прикроватную тумбочку, на все подходящие поверхности в этой просторной роскошной спальне. Поскольку предметов оказалось гораздо больше, чем слуг, процессия заняла какое-то время.
Каждый клал свой предмет именно туда, куда следовало, после чего возвращался за следующим и занимал место в очереди. Когда они наконец закончили, Абба Гюль проверил, что все аккуратно разложено на равном расстоянии друг от друга.
Это были устройства для заводки часов, изящные коробки с бархатными выступами, протуберанцами, каркасами, или как их там. Возможно, у них и имелось какое-то специальное название, но Зарси этого не знал. Просто искусственные руки, точнее, запястья.
Затем последовали часы, извлеченные из дорожных футляров. «Ролекс», «Патек Филипп», «Белл и Росс», «Брегет», «Пьяже», «Картье», «Омега» и так далее, всего больше восьми десятков. Все механические, отсчитывающие точное время. Секундные стрелки двигались точно по делениям, а не между ними, как это бывает у дешевых кварцевых часов. Изящные, дорогие, сверкающие.
Слуга по очереди надевал часы на искусственные запястья, и в конце концов спальня стала напоминать выставочный зал парижского ювелирного магазина, обслуживающего эксклюзивных клиентов. И тут выяснилось, что в каждой коробке имелся также шнур электропитания. Обслуживающий персонал разматывал шнуры и втыкал их в удлинитель с множеством розеток.
— Сэр?
— Да, можешь приступать.
Гюль нажал клавишу выключателя на удлинителе, и все бархатные запястья начали медленные, методичные вращения, описывая окружность диаметром дюйма четыре. Теперь комната походила уже не на выставочный зал ювелирного магазина, а на театральную сцену, наполненную призрачными явлениями, вращающими часы для поддержания их жизни, в бесшумной синхронной симфонии плавно движущихся циферблатов.
Поскольку в спальне царил полумрак, фосфоресцирующие цифры светились особенно ярко. Это напоминало неторопливое пиротехническое шоу. Зарси знал, что под каждым циферблатом скрывается галактика шестеренок, осей, зубчиков и камней, связанных воедино некой непостижимой логикой, рожденной невероятным воображением, ведущим родословную от первого «анкерного спуска», созданного каким-то давно забытым гением в Средние века.
Зарси одинаково истово любил и ненавидел все эти зубчатые колесики, крохотные пружинки, качающиеся маятники системы подзавода, стрелки, непостижимым образом движущиеся по кругу, измеряя не время, как думают многие, а лишь натяжение заводной пружины. Именно это отсчитывали часы; время было лишь метафорой. На самом деле никакого времени не существовало, в том смысле, что его нельзя пощупать, взвесить, лизнуть, попробовать на вкус. Часы тикали, подчиняясь натяжению пружины, а также воображению, сотворившему механизм завода; волшебство, абсолютное и трогательное, и Зарси любил его — в славе и проклятии.
Штаб-квартира балтиморского отделения ФБР,
Вудлон, за Кольцевой дорогой,
Балтимор, штат Мэриленд,
17.00 следующего дня
Шесть встреч, и в ходе каждой Боб произносил маленькую речь о выдающейся технике стрельбы с руки, которой обладал Рей Крус. Дважды с представителями Управления, по разу с полицией Балтимора и штата Мэриленд, еще две встречи с Секретной службой, и каждый раз отмечались позиции, проверялись радиочастоты, выкладывались координаты для авиации — парад досконального планирования, повторяющийся в третий, четвертый, пятый раз. Все валились с ног от усталости. Но домой никто не уходил.
Боб сидел вместе с Ником Мемфисом и другими коллегами — галстуки ослаблены, пиджаки сняты, рукава рубашек закатаны — в угловом кабинете начальника отделения в неказистом административном здании, арендованном Бюро и отделанном в том безликом убогом стиле, который получил название «бюрократия девяностых». И все же одна мелочь выделялась: одной из предыдущих обитательниц кабинета была женщина, и она разместила в приемной под стеклом остроумную куклу Дика Трейси[26] и вырезки из комиксов. Никто из пришедших на смену мужчин не заметил куклу и не потрудился ее убрать.
Сейчас все собрались для проведения анализа ситуации, «ансита», говоря профессиональным жаргоном. Один из специальных агентов только что подвел итоги дня по розыскам Рея Круса, включавшим прочесывание всех гостиниц и мотелей, апартаментов внаем, стоянок для жилых прицепов, приютов для бездомных, просмотр всех отчетов местных правоохранительных органов, включая протоколы о задержаниях за превышение скорости и нарушение общественного порядка. Полный идиотизм, на взгляд Свэггера; Рей Крус не собирался ввязываться в пьяную драку.
И далее в таком же роде, в том числе опросы сотрудников розничных магазинов и объектов питания, обзор работы почтовой службы и частных курьеров, осмотр мусорных баков, доклады дорожной полиции, службы регулировки светофоров, контролеров парковок. Были проверены все телефонные доносы — в общем, вся та серая рутина, составляющая основу работы правоохранительных органов. Ничего.
— Вы эксперт, — обратился кто-то к Свэггеру. — Где может затаиться снайпер морской пехоты?
— В настоящий момент, — ответил Боб, — он должен лежать в яме, замаскированный листьями и ветками, лицо вымазано темно-зеленой и черной краской. Он готов есть, мочиться и срать в этой яме и при необходимости умереть в ней. Он проделал долгий путь ползком до этой ямы и не покинет ее до тех пор, пока не сделает дело.
