Деон Мейер - Пик Дьявола
Маленькая фигурка в школьной форме, которая ждет его каждый день, — носки спущены, рубашка вылезла из брюк, непропорционально большой рюкзак за плечами… Радость в глазах всякий раз, когда он видит подъезжающий пикап. Если Тобела приезжал за ним на мотоцикле, Пакамиле сначала оглядывался по сторонам — он хотел убедиться, что мотоцикл видят его друзья. Только он ездит домой на таком классном байке!
Иногда у него ночевали друзья; четыре, пять, шесть мальчишек таскались по двору хвостом за Пакамиле.
— Все эти овощи посадили мы с папой! Смотрите, папа сам посадил люцерну!
Вечер пятницы… Для детей в гостиной расстелены надувные матрасы. Дом ходит ходуном… Тогда дом был полон… Полон.
Пустота давила на Тобелу. Как тихо! Какой разительный контраст по сравнению с тем, что было при Пакамиле! В душе Тобелы зрел вопрос: что дальше? Он пытался уйти от ответа, но полностью заглушить вопрос не удавалось. Тобела долго размышлял о том, как будет жить дальше, но пока понимал лишь одно: Мириам и Пакамиле были смыслом его жизни. А теперь у него ничего не осталось.
Он встал только раз — в туалет и попить воды. Потом снова лег. Под окном шипел и плевался старый кондиционер. Тобела уставился в потолок. Скорее бы прошла ночь! Завтра суд.
Обвиняемые, Коса и Рампеле, сидели рядом и нагло смотрели ему в глаза. За ними стоял адвокат, высокий, атлетически сложенный индус в черном костюме и лиловом галстуке. Пожалуй, он выглядел излишне пестро.
— Мистер Мпайипели, судя по вашим словам, вы фермер.
Тобела промолчал, потому что не услышал в словах адвоката вопроса.
— Это так? — Голос у индуса был мягкий, вкрадчивый, негромкий — как будто он беседовал со старым приятелем.
— Да, так.
— Но ведь это не совсем верно?
— Не понимаю, что…
— Мистер Мпайипели, сколько времени вы пробыли так называемым фермером?
— Два года.
— А чем вы занимались до того, как переключились на сельское хозяйство?
Женщина-прокурор вскочила и поправила очки на носу.
— Протестую, ваша честь! Профессия мистера Мпайипели не имеет никакого отношения к делу.
— Ваша честь, биография свидетеля имеет отношение не только к достоверности его показаний, но также и объясняет его поведение на автозаправочной станции. У защиты есть серьезные сомнения в версии событий, изложенной мистером Мпайипели.
— Продолжайте, — кивнул судья, белый мужчина среднего возраста, с двойным подбородком и румяным лицом. — Отвечайте на вопрос, мистер Мпайипели.
— Чем вы занимались до того, как переключились на сельское хозяйство? — повторил адвокат.
— Был разнорабочим в фирме, торгующей мотоциклами.
— Сколько времени?
— Два года.
— А до того?
Сердце у него забилось чаще. Тобела понимал, что не должен медлить с ответом и проявлять неуверенность.
— До того я служил телохранителем.
— Телохранителем, значит.
— Да.
— Давайте еще ненадолго углубимся в историю, мистер Мпайипели, а потом вернемся к вашему ответу. Чем вы занимались до того, как вы, по вашим словам, служили телохранителем?
Где, интересно, он раздобыл сведения?
— Я был солдатом.
— Солдатом?
Тобела не ответил. В костюме и при галстуке было жарко. По спине стекали струйки пота.
Индус порылся в лежащих перед ним документах и вытащил из кипы бумаг несколько листков. Подошел к прокурору и протянул один ей. То же самое он повторил с судьей, а еще один листок положил перед Тобелой.
— Мистер Мпайипели, по моему мнению, вы, как бы это помягче выразиться, немного лукавите.
— Возражаю, ваша честь! Защита запугивает свидетеля, и вопросы не имеют отношения к делу!
Прокуpop прочла документ, и ей стало не по себе. В ее голосе послышались визгливые нотки.
— Протест отклонен. Продолжайте!
— Мистер Мпайипели, мы с вами можем целый день жонглировать словами, но я слишком уважаю суд и не допущу ничего подобного. Позвольте мне вам помочь. Вот здесь у меня газетная вырезка, — адвокат помахал в воздухе документом, — в которой говорится, цитирую: «Мпайипели состоял в «Копье нации»,[4] получил спецподготовку в бывшем СССР и бывшей Восточной Германии, до недавнего времени был связан с наркосиндикатом в Кейп-Флэтс…» Конец цитаты. Речь в статье идет о некоем Тобеле Мпайипели, которого два года назад разыскивали власти в связи со внезапным… снова цитирую: «подозрительным исчезновением важного осведомителя».
Прокурор вскочила, но перед тем метнула на Тобелу испепеляющий взгляд, как будто он ее предал.
— Ваша честь, я протестую! Свидетель не является обвиняемым…
— Мистер Сингх, объясните суду, куда вы клоните?
— Сейчас, ваша честь. Я прошу всего лишь несколько секунд вашего драгоценного времени.
— Продолжайте.
— Мистер Мпайипели, речь в статье идет о вас?
— Да.
— Извините, я вас не слышу!
— Да!
— Мистер Мпайипели, я утверждаю, что ваша версия произошедшего на автозаправочной станции столь же уклончива и так же грешит пробелами, как и ваша биография в вашем изложении.
— Что?..
— Вы — высококвалифицированный военный, получили отличную подготовку, участвовали в партизанской войне, были террористом…
— Возражаю, ваша честь, — это не вопрос.
— Протест отклонен. Дайте ему закончить, мадам!
Прокурор села и покачала головой. На лбу, за очками в золотой оправе, появилась глубокая морщина.
— Как будет угодно суду, — ответила она, хотя, судя по ее тону, она не была согласна с мнением судьи.
— Кроме того, вы, по вашим словам, два года служили телохранителем. Повторяю, телохранителем! Замечу, вы работали на некоего крупного наркодельца… Как пишут газеты…
Женщина-прокурор снова встала, но судья ее опередил:
— Мистер Сингх, вы испытываете терпение суда. Если хотите представить доказательства, дождитесь своей очереди.
— Приношу вам искренние извинения, ваша честь, но свидетель, который принес присягу, а потом лжет, оскорбляет суд…
— Мистер Сингх, избавьте меня от разъяснений и задайте свидетелю свой вопрос!
— Как вам будет угодно, ваша честь. Мистер Мпайипели, каковы были конкретные цели полученной вами военной подготовки?
— Я проходил ее двадцать лет назад.
— Пожалуйста, ответьте на вопрос.
— Меня готовили для контрразведывательной деятельности.
— Включала ли ваша подготовка умение обращаться с огнестрельным оружием и взрывчатыми веществами?
— Да.
— А навыки рукопашного боя?
— Да.
— А умение находить выход в чрезвычайных ситуациях?
— Да.
— Устранение противника и исчезновение с места событии?
— Да.
— Когда вы были на автозаправочной станции, то, по вашим словам, повели себя следующим образом, цитирую: «Услышав выстрелы, я спрятался за бензоколонку».
— Война закончилась десять лет назад. На автозаправочную станцию я приехал не воевать, а заправить машину…
— Мистер Мпайипели, для вас война не закончилась десять лет назад. Вы участвовали в боевых операциях в Кейп-Флэтс, поскольку были обучены убивать и наносить повреждения противнику. Давайте обсудим вашу роль в качестве так называемого телохранителя…
Прокурор буквально взмолилась:
— Ваша честь, я самым настоятельным образом возражаю…
В тот миг Тобела увидел лица обвиняемых; они открыто смеялись над ним.
— Протест поддерживаю. Мистер Сингх, достаточно. Вы высказали свою точку зрения. Есть ли у вас конкретные вопросы, которые касаются событий, произошедших на автозаправочной станции?
У Сингха обвисли плечи, как будто его ранили.
— Да, ваша честь, как будет угодно суду.
— Тогда спрашивайте!
— Мистер Мпайипели, неужели вы забыли, что именно вы первый напали на обвиняемых, когда они вышли из здания станции?
— Я не нападал на них.
— Вы ничего не путаете?
— Ваша честь, защита…
— Мистер Сингх!
— Ваша честь, обвиняемый… извините, свидетель уклоняется от ответа!
— Нет, мистер Сингх, это вы уводите допрос в сторону.
— Как вам будет угодно. Мистер Мпайипели, вы утверждаете, что не набрасывались на обвиняемых с угрозами?
— Нет.
— У вас не было при себе ни гаечного ключа, ни иного орудия…
— Возражаю, ваша честь! Свидетель уже ответил на вопрос!
— Мистер Сингх…
— Ваша честь, больше вопросов к этому лжецу не имею!
4
— По-моему, он верил, что может все исправить. Все, что угодно, — сказала Кристина. Кабинет священнослужителя заполнили сумерки. Солнце скрылось за холмами, и свет, заливавший комнату, стал мягче. Так, подумала она, проще рассказывать — интересно, почему? — Вот чем я больше всего восхищалась. Наконец-то нашелся человек, который перешел от слов к делу. А мы боялись поступить так, хотя все хотим того же самого. Лично мне не хватало смелости. Я была слишком напугана, не могла дать сдачи. А потом я прочла о нем в газетах и начала думать: может быть, и у меня получится… — Она помедлила с долю секунды, а потом срывающимся голосом спросила: — Ваше преподобие, вы слышали об Артемиде?
