Юлия Терехова - Хроника смертельной осени
Итак, Жики в очередной раз подивилась мужской тупости. И это – лучший из них? Что ж тогда говорить об остальных?
– Мсье, – повторила она. – Анна не хочет пока никого видеть. И вас в том числе.
– Я вам не верю, мадам, – упрямо повторил Антон. – Такого не может быть.
Жики с сожалением смотрела на него. Понятно, он любит Анну и, конечно, упорно отвергает мысль, что не нужен ей. И будет отвергать, даже если ему скажет об этом сама Анна. Он придумает для нее какое-нибудь смехотворное оправдание и продолжит настаивать.
– Никто не сможет дать ей больше, чем я, – с неподвижным лицом заявил он. – Кто будет оплачивать ее счета? Ей нужна дорогостоящая реабилитация. Ее страховка не покроет таких расходов.
Жики никогда не вникала в финансовое положение Анны, будучи достаточно состоятельной, чтобы взять на себя эти расходы. Но ход мыслей молодого человека привел ее в полное недоумение.
– Неужели, чтобы оплачивать счета Анны, вам необходимо ощущать себя ее хозяином, мсье? – холодно спросила она. – Иначе никак?
Антон опомнился. Что он такое говорит?
– Простите, Жики, – смутился он. – Я действительно что-то не то сказал. Конечно, я возьму на себя все расходы. Но сама мысль, что меня не будет рядом, когда я ей нужен – невыносима. Однажды так случилось, и она чуть не погибла.
– Дайте ей время, – тангера похлопала его по руке. – Все может измениться.
Антон смотрел на нее внимательным, долгим взглядом. Он не верил этой высохшей, мумифицированной старухе, вставшей нерушимой преградой между ним и его любимой женщиной. Ему казалось, она многого недоговаривает, и был, разумеется, прав, только он не знал, что и в какой мере. А недоговаривала Жики ох, как немало!
– Итак, мсье Ланской, – подытожила она. – Вы дадите мне ключи?
– Да, – мрачно ответил он и вынул их из кармана пиджака. – Возьмите.
– И соберите ее вещи, – твердо продолжила тангера. – В основном, белье и предметы гигиены. Я увезу их с собой. Вызовите мне такси.
– Еще не хватало, – холодно произнес Антон. – Я сам вас отвезу.
– Спасибо, – улыбнулась дива. – Вы такой милый молодой человек…
…Когда он вез ее на Чистые пруды, то долго думал, как бы поаккуратнее задать ей вопрос, мучивший молодого человека, по его мужскому эгоизму, даже больше, чем состояние Анны. Наконец, он решил спросить напрямую.
– Жики, а Мигель Кортес ее навещает?
Жики колебалась. А зачем, собственно, его обманывать? И она ответила:
– Он приходил. Она отказалась его видеть, так же, как и вас. Просила не пускать. И его не пускают.
– Вот как… – протянул Антон. – Так же, как и меня, значит?.. C’est fou ça[4]…
Он занес вещи в квартиру Анны, вызвал уборщиков из специальной службы, съездил в супермаркет и привез продукты, а потом уехал, оставив Жики одну, мучимый обидой и ревностью. А что он мог сделать? Антон помнил, как узнал от Булгакова, что его любимая жива. Это случилось на следующий же день после того, как Сергей перевез из Питера в Москву раненую Катрин. Булгаков позвонил ему и попросил о встрече. Ланской помнил каждое мгновение того дня.
…Прозрачная шахта лифта позволяла видеть быстро спускавшуюся кабину – вот она остановилась на его этаже, и двери бесшумно раздвинулись. Две девушки из секретариата мило состроили ему глазки – он все еще считался самым завидным холостяком компании. Но на что ему их улыбки? Солнце перестало светить для него в ту самую минуту, когда он услышал: «Мы не смогли спасти ее. Ее больше нет». Коротко кивнув, Ланской повернулся к девушкам спиной. И ощущал на себе их заинтересованные взгляды то короткое время, что лифт шел вниз. Он не задержался ни на мгновение – его ждал Серж, только вид у того был какой-то странный. Смущенный, даже растерянный. Антон втайне завидовал другу – любимая его жива, и Серж имеет счастье заботиться о ней. Впрочем, зависть – плохое чувство…
– Что стряслось? – спросил Антон, пожимая протянутую руку.
– Поговорить надо, – еле разжимая губы, произнес Булгаков. – Найдется полчаса?
– Да, вполне, – кивнул Антон. – Пойдем в Старбакс, вон, напротив…
Они сели за стол, но кофе брать не стали. Сначала молча сидели друг против друга, а потом Антон спросил:
– Как Катрин?
– Лучше, – кивнул Булгаков. – Зайди к ней. Она будет рада.
– Конечно, – губы Антона чуть дрогнули. – Конечно, зайду. Немного позже. Передай ей привет.
– Передам, – задумчиво произнес Сергей. – Послушай, Антон…
Ланской поднял на него тяжелый взгляд:
– Не надо, Серж. Анну не вернуть – не трави мне душу.
– Мне придется, – Булгаков потер руками лицо. – Будет нелегко, друг. Но именно я должен тебе сказать.
– Она была беременна? – внезапно спросил Антон. – Ты это хочешь мне сообщить? И поэтому такие долгие реверансы?
– Реверансы? – растерялся Булгаков. – Беременна? – неожиданные вопросы Антона поставили его в тупик.
– Нет? – Антон, казалось, почувствовал облегчение. – Слава богу…
– Она жива, – перебил его Булгаков. – Прости.
– Если б она была еще и беременна, – Антон словно не слышал его, – это бы меня убило.
– Ты меня не слышишь? – Булгаков нахмурился. – Она жива.
– Кто жива? – эта нелепая фраза сорвалась у Антона с языка. – Ты о ком говоришь, Серж?
– Об Анне я говорю, – Антон смертельно побледнел – как бумажная салфетка. Он уставился неподвижным взглядом в пустоту, влажная прядь светлых волос упала на лоб, руки, лежащие перед ним на столе, сжались в кулаки с такой силой, что суставы побелели.
– Эй, – потряс его за плечо Булгаков. – Эй, друг, ты меня слышишь?
– Не может быть, – наконец сказал Антон. – Невозможно… Я тебе не верю. Ты не мог так поступить со мной.
– Ты не о том говоришь. При чем тут ты? Ей угрожала смертельная опасность – мы не могли рисковать.
– Кто – мы? – спросил Ланской.
– Глинский и я, – не моргнув глазом, ответил Сергей. – Изначально, конечно, моя была идея, хотя все произошло очень быстро. Когда мне показалось, что Анна приходит в себя, я сразу подумал, что ее убийца – неважно, кто он, – никогда не допустит, чтобы она начала говорить. Нужно было срочно что-то предпринять, я не очень представлял – что, и посоветоваться не с кем – никого из оперов рядом. И я сам принял решение объявить Анну мертвой.
– Не верю тебе, – тупо повторил Антон. – Чушь какая-то.
– Потом появились Зубов с Глинским, и я им рассказал. Они одобрили мое решение.
– Если б это все было правдой!.. Если б только это было правдой, – Антон смотрел на него слепыми глазами, не видя и не понимая.
– Это правда.
– Нет. – Антон повторил: – Нет. Я же прекрасно понимаю, ты не стал бы скрывать от меня, что она жива, зная, какая это для меня потеря. Я сам умер вместе с ней – ты ведь не мог не видеть. Что бы чувствовал ты, если б Катрин умерла?
– Я бы тоже умер вместе с ней, – твердо ответил Сергей. – Но у меня не было стопроцентной уверенности, что убийца – не ты.
Теперь лицо Ланского сделалось из бледного серым. Его начало трясти – то ли от гнева, то ли от напряжения.
– Ты что несешь, Булгаков?! – Он чуть привстал и схватил Сергея за ворот рубашки. – Совсем ума лишился?
– Сядь! – Булгаков старался сохранять самообладание, хотя оно давалось ему с трудом. – Ты сам должен был подозревать всех вокруг! И не доверять никому – и мне в том числе! Но Рыков же у тебя не вызывал подозрений? Ты вбил себе в голову, что убийца – Кортес. Ну, в крайнем случае, Орлов. А мне что прикажешь думать?
– Я никогда не подозревал тебя, – Антон с негодованием стукнул кулаком по столу. – Я всегда знал, что это не ты.
– Ну да, – огрызнулся Сергей. – Не я. И не Рыков. Именно с ним ты собирался в тот день обсуждать проблемы безопасности.
– Прекрати, – Антон опустил голову на руки. Булгаков терпеливо выжидал, пока его друг придет в себя и обретет способность говорить. Долго ждать ему не пришлось. Ланской выпрямился, и Булгаков увидел на его лице подобие улыбки.
– Так это правда? – спросил Антон. – Она жива?
– Жива, – кивнул Булгаков.
– А как… А как она себя чувствует?
– Не скажу, что удовлетворительно, – сухо ответил Булгаков, – состояние по-прежнему тяжелое. Но динамика положительная.
– Я могу ее видеть? – Антон вскочил с места. – Поедем к ней, сейчас же!
– Подожди, – поморщился Булгаков. – Не так быстро.
– Сейчас же! – крикнул Антон. – Немедленно, поехали!
– Невозможно, – Сергей силой усадил Ланского на место. – К ней не пускают.
– Меня пустят, – рявкнул Антон. – Пусть только попробуют не пустить!
– Это ее желание, – объявил Булгаков. – Она никого не хочет видеть.
– Как такое может быть? – спросил Антон. – Она что, там одна? Кто за ней ухаживает?
– Жики, – коротко ответил Булгаков. – Жики единственная, кого Анна пожелала видеть. Она даже меня просила не приходить.
– Жики? – переспросил Антон. – Она все еще здесь? Что она здесь делает?
