Рид Коулмен - Хождение по квадрату
— Конечно, — согласилась она.
Надеясь, что за несколько минут я смогу спокойно собраться с мыслями, а поездка на автобусе встряхнет Кэти и выведет из грустного настроения, я пытался уговорить ее остаться на обед, а может, и на завтрак. Она отказалась, сказав, что это соблазнительно, но у нее назначены кое-какие дела на утро и ее ждет проект, который она должна закончить к середине недели. Но главным — хотя она и не произнесла этого вслух — было чувство вины. Я сдуру не заметил этого раньше. Я неправильно истолковал желание увидеть дом, где я нашел девчушку Консеко. Я почти слышал, как она бранит себя: Патрик где-то один, раненый или мертвый, а может, он, совсем как эта бедная девочка, ждет смерти. Как я могу в это же самое время радоваться? Как я могу хотеть человека, которого я бы никогда не встретила, если бы…
Чувство вины хорошо знакомо евреям. Мы можем почуять его в вашем дыхании. Прочесть его на вашем лице, потому что видели его в зеркале многие тысячелетия. Вина подобна заклятью колдуньи. Если оно есть, его трудно развеять. Нет, нельзя допустить, чтобы чувство вины укоренилось в голове и сердце Кэти и оставалось там, пока не будет снято заклятье.
— Наша остановка, — сказал я, дергая за звонок и прося водителя остановиться
Мне показалось, что она почувствовала облегчение, услышав, что мы не пойдем обратно в мою квартиру. Я отвезу ее прямо домой, если она этого хочет. Именно этого она хотела, но, как оказалось, я не смог выполнить обещание.
Мы пробрались по автостоянке к тому месту, где я оставил свою машину, и нашли обгоревший остов того, что было моим «плимутом-фери» 76 года, в луже грязной воды и пены. Едкий пар от сгоревших шин висел в воздухе, раздирая нам глотки. Зловоние подействовало на Кэти, ее лицо стало зловеще-зеленым.
— Чьортовы дьетки! — воскликнул глава охраны здания Хосе, возникнув из ниоткуда. — Пожарники уехали пятнадцать минут назад, мистер Прейгер. Они потушили его и не дали взорваться баллону с газом. В конторе копы оставили для вас номер.
— Номер протокола, — машинально поправил я, — для страховой компании.
— Que?
— Не важно.
Кэти скрепя сердце поднялась наверх, чтобы поддержать меня. Я предложил вызвать такси и оплатить ей проезд, но она сказала, что поедет на метро. Она уже взрослая девочка, и ей необходимо время на размышление. Хотя Кэти еще не отошла от впечатлений поездки, она смягчилась и даже улыбнулась, согласившись, чтобы я проводил ее до метро.
На станции она обняла меня, поцеловала в щеку, но, пройдя турникет, оглянулась и посмотрела мне в лицо.
— Прости меня за сегодняшний день, — сказала она. — Прошлой ночью было невероятно. Ты мне нравишься, Мо, и…
— Ты не должна извиняться, — перебил я. — Я знаю, тебе нелегко. То, что происходит с твоим братом, мешает всему. Жаль, что это встало между нами.
Она вернулась к турникету.
— Мне тоже, — сказала она и, перегнувшись через крестовину, ухватила меня за воротник и поцеловала в губы. — Позвони мне через несколько дней.
В служебном помещении охранника Хосе, ожидая, пока мастер по техобслуживанию найдет номер полицейского протокола, ругаясь в адрес соседских подростков, я молчал. Возможно, это подростки, как думал Хосе, но мне история не понравилась. Мой автомобиль находился на открытом месте. Подростки, которых я знал, обычно действовали под прикрытием темноты. Почему они решили сжечь мою машину среди бела дня?
К тому времени, как я добрался до дверей своей квартиры, нервы успокоились. Наверное, Хосе прав. Я становлюсь параноиком. Должно быть, я слишком много выпил вчера, очень мало спал, да и настрой Кэти подействовал. Я должен быть счастлив, подумал я, вставляя ключ в замочную скважину. Они устроили свой костер не на «порше-911», а на простом «плимуте-фери». Боже мой! Вероятнее всего, через год компания «Крайслер» обанкротится, и машина потеряет всякую цену. Возьми страховку и беги.
Телефон начал звонить, когда я открывал замок. У меня не было настроения разговаривать, и я не стал снимать трубку. После десяти звонков телефон замолчал, но почти тут же снова зазвонил. Я сдался и ответил.
— Тебя предупредили, — прогудел мне в ухо незнакомый мужской голос. — В следующий раз это будет не машина.
Щелчок. Он повесил трубку до того, как я спросил, о чем меня предупредили. Значит, Хосе и в самом деле ошибся. Иногда правота не приносит радости.
10 февраля 1978 года
Я посмотрел на телефон, начал набирать номер, остановился и положил трубку на рычаг. Мне безумно хотелось услышать ее голос, но теперь все усложнилось. В последние два дня — и во время разговоров по телефону со страховщиком, и в гараже проката автомобилей, и во время ужина с Мириам и Ронни — меня беспокоила эта угроза: «Тебя предупредили. В следующий раз это будет не машина».
Только глупцы смеются над угрозами, и я не смеялся. Эта угроза исходила не от какого-нибудь придурка на школьном дворе, который разозлился из-за подножки, или от какого-нибудь болвана, которого я арестовал за мошенничество. Нет, этот парень не шутил. Для достижения своей цели он рисковал серьезным тюремным сроком — если бы газовый баллон взорвался и были человеческие жертвы.
Меня серьезно беспокоило, что он готов был подвергнуть риску жизнь других людей: даже считай это блефом, где гарантия, что целили именно в меня? Когда я сидел напротив Мириам и Ронни во время обеда в понедельник, я не мог выбросить из головы эту мысль. А что будет с семьей Арона? Вдруг однажды Синди повернет ключ зажигания и взлетит вместе с детьми на воздух над Бэй-паркуэй? Беда была в том, что звонивший мне человек не пожелал сказать, что такого я сделал, или делаю, или должен перестать делать, чтобы дамоклов меч убрали в ножны. К несчастью, ответы, которые я мог дать сам себе, не очень-то мне нравились. Вот почему я не слишком опасался за Кэти и почему вся ситуация осложнилась. Мне на ухо что-то нашептывал дьявол, сидящий у меня на плече, и я не мог его стряхнуть.
На этот раз я таки набрал номер и почувствовал легкое облегчение, поняв, что предстоит говорить с автоответчиком. Но оно длилось недолго. Услышав, что это я, Кэти подняла трубку.
— Эй, — сказала она веселым голосом, — я надеялась, что это ты. Мне не хватало тебя вчера.
— Мне тоже. Что ты делаешь сегодня вечером?
— Надеюсь, что обедаю с тобой. Все в порядке? У тебя такой голос…
— Я все еще в трауре по моей машине, — уклонился я от ответа. — А у тебя все в порядке?
— Не знаю. Я чувствую себя как-то странно после субботних событий.
— Мы можем поговорить об этом позже. Послушай… — Я был в нерешительности. — Нам еще кое о чем надо поговорить. Возможно, ты расстроишься, но я не хотел наносить удар без предупреждения.
— Что-нибудь о Патрике? Ты узнал что-то от Ники? Скажи мне сразу, Мо. Не заставляй меня…
— Узнал, но не от Ники, и не уверен, что это поможет найти твоего брата, клянусь тебе!
Она не поверила, но догадалась, что я не хочу обсуждать это по телефону. Мы договорились о месте и времени и быстро закруглились: легкий треп казался неуместным в сложившихся обстоятельствах.
Патрик Малоуни снова пропал — на сей раз со страниц ежедневных газет. Никаких сообщений о том, что его видели в Хобокене, значит, он выпал из обоймы, его послали на скамейку запасных, пока кто-нибудь снова не заметит его, например в компании Элвиса. И даже тогда Патрик вряд ли получит еще один шанс: вокруг то убийство, то эмбарго на нефть, то нападение террористов, то очередная грязная война. Столько крови, а места мало. Одни только спортивные страницы без конца расползаются…
Раздался телефонный звонок.
— Да… — Я ответил тихим голосом и нейтральным тоном, не зная, чего ожидать.
— Боже! Ты всегда такой веселый? — Это был Пит Парсон. — Тебя что, по утрам пытают?
— Прости, Пит, у меня было несколько тяжелых дней. Что случилось?
— Я хотел просто поблагодарить тебя — от себя и от партнеров. Они отозвали своих псов.
Я был поражен.
— Так быстро?
— Этот Капф, должно быть, нажал на все пружины. Я позвонил ему вчера утром, и сегодня Инспекция штата по лицензиям заканчивает свое расследование. Нам надо еще разобраться с мелочами. Пожарная часть поймала нас на каких-то мелких нарушениях, а санитарный отдел сказал, что с нашего пола нельзя есть…
— Потрясающе, — перебил я, — это великая новость. Рад за тебя.
— Слушай, Мо, — его тон стал серьезнее, — мы знаем, что ты не стал бы делать это для нас…
— Забудь…
— Может, ты заткнешься и дашь человеку сказать? В четверг вечером мы устраиваем здесь вечеринку, чтобы отпраздновать это событие, — ты и твоя девушка — забыл, как ее зовут…
— Кэти.
— Ты и Кэти будете почетными гостями. Твой «бой-френд» Джек уже отправился покупать подарки, так что даже не думай отказываться.
