Стенли Морган - Курьер (фрагмент)
- Тренировки? - Почему-то это слово его позабавило, потому что он даже его повторил. - Тренировки. Когда вы прилетите на Мальорку, вас встретит Патрик Холмс. Он наш курьер в Пальма-Нове, это в миле от Магалуфа, в следующей бухте. Патрик работает у нас уже три года и считается одним из лучших курьеров. Он вам на месте все объяснит.
- Значит... до отъезда никакой специальной подготовки не будет?
Ардмонт улыбнулся и похлопал ладонью по моему катехизису.
- Когда выучите все это наизусть, можете считать, что вы уже на девяносто процентов подготовлены. А теперь, извините, я должен бежать...
На улицу я вышел в легкой растерянности. Так у него все просто, мимоходом... Почему-то я рассчитывал пройти хотя бы двухнедельный курс подготовки, сдать экзамены... Подобно тому, как это было обставлено в "Райтбае", когда я учился продавать швейные машинки. Что ж, своя голова владыка, подумал я.
Вернувшись домой, я приготовил себе кофе, устроился в кресле, закурил и погрузился в изучение "Наставления для постоянных представителей на местах и курьеров".
Вот что я прочитал:
"ВВЕДЕНИЕ
Вам выпала уникальная возможность представлять нашу фирму в качестве её постоянного представителя или курьера. Именно вы будете первым общаться с нашими клиентами, ведь лишь малая часть путевок приобретается в нашей центральной конторе - остальные заказываются по почте или через местные туристические агентства.
Поэтому именно от Вас зависит, хорошо ли отдохнут наши клиенты; в Ваших руках, таким образом, престиж фирмы. Поэтому Вы должны сознавать, сколь высокая ответственность возложена на Ваши плечи. Вы должны постоянно помнить о клиентах; заботиться о них - Ваш священный долг.
Ни на минуту не забывайте, что для всех людей, с которыми Вам доведется общаться, Вы представляете нашу фирму. Поэтому Вы должны всегда следить за своей внешностью и поведением."
Что ж, вроде бы пока все ясно. Я перечитал "введение" ещё раз, потом припомнил слова Вики о том, какие надежды возлагают на свой отпуск стенографистки, машинистки, секретарши, продавщицы и фабричные работницы.
Чего бы ни возжелала Лола - Глэдис, Люси или Джун, - она должна это получить. Клиент всегда прав. Q.E.D.*
Далее следовали двадцать страниц наставлений. Мне потребовалось полчаса, чтобы внимательно ознакомиться с ними. Прочитав, я даже призадумался - уж слишком много я узнал такого, с чем никогда прежде не сталкивался. Например, "Как остановить автобус, если
клиенту захотелось выйти по нужде", "как подселять клиентов в гостиницах", "как давать клиентам в долг", "как искать потерянный багаж", "как бороться с кражами", "как посылать телекс", "как организовать отдых особо важным персонам" и так далее. Я ________________________
*Quod erat demonstrandum (лат.) - что и требовалось доказать.
перечитал наставления ещё раз, а потом и еще... и еще. После четвертого прочтения в моей голове стала складываться определенная картина.
Одно я уяснил совершенно четко - дисциплина курьеру требовалась железная. Все главы наставлений так и пестрели фразочками типа "ни в коем случае не разрешается...", "абсолютно необходимо...", "категорически возбраняется..." или "строго воспрещается..."
Понял я и кое-что другое - легкой прогулкой работу курьера назвать было, ну, никак нельзя. Ардмонт уже говорил, что я честно отработаю свое жалованье, и теперь, после того, как я ознакомился с длиннющим списком круглосуточных обязанностей агента, сомнений на сей счет у меня больше не оставалось.
Вот вам ещё пример: "Клиенты могут прибывать на ваш курорт из Кардиффа, Глазго, Манчестера или Ньюкасла, а также из Лондона, из аэропортов Гэтвик и Хитроу".
Что это означало? То, что меня ждет непрерывный поток клиентов, которые будут прибывать в Пальму тремя, а то и четырьмя рейсами в неделю (здесь их называли "трансферами"). Всех этих людей нужно встретить, проверить целостность их багажа, рассадить по автобусам, развезти по гостиницам, устроить, лично удостовериться, что всем удобно, и тому подобное.
И все это каждый день, семь дней в неделю!
А плюс ещё экскурсии, организация взятия напрокат машин, еженедельные отчеты, а вдобавок - многочисленные проблемы (им посвящен целый раздел "Непредвиденные ситуации" в наставлениях), болезни, капризы и так далее...
И так целую неделю напролет!
Отложив наставления в сторону, я задумчиво уставился на электрический камин. Настал решающий миг - мне предстояло твердо решить, согласен я взвалить на себя такую тяжкую ношу или нет. В Лондоне прожить мне будет куда проще. Денег на то, чтобы безбедно протянуть этот год, мне хватит с лихвой. Не безумие ли браться за такую работу, если я вполне могу себе позволить прожить на Мальорке целое лето в качестве клиента?
А груз ответственности? Вдруг я испорчу отдых хотя бы одному клиенту? Какой-нибудь несчастной девчушке, которая целый год откладывала деньги, чтобы две недели пожить по-человечески? Старушке, которая в первый (или - в последний) раз выбралась за границу?
Сто пятьдесят человек каждые две недели - и так восемь месяцев без передышки. Сотни и сотни людей...
Ого-го!
Я закурил сто восемьдесят четвертую сигарету и призадумался. Нужна ли мне вся эта тягомотина?
В два часа дня я сидел в кресле у фотографа. К четырем я заполнил все анкеты. Все, путь назад отрезан. Через шесть недель я уже буду на Мальорке в качестве нового курьера компании "Ардмонт Холидейз". Господи, помоги нам всем! Аминь.
Глава восьмая
В течение последующих шести недель, как и ожидалось, никто из телевизионщиков меня не тревожил. Правда, Майк Спайеринг рассказывал, что несколько раз моей персоной интересовались, но, стоило ему упомянуть "Уайт-Марвел", тут же быстрехонько сворачивали разговор или переводили его на другую тему.
Похоже, от Расса Тобина уже стали шарахаться, как от зачумленного.
Впрочем, я не сидел сложа руки. Бить баклуши вообще не в моем характере. Спал я, правда, чуть больше обычного, да и потом уже не вершил туалет, как прежде, на скорую руку, а не спеша, степенно умывался, брился, завтракал, пил кофе и усаживался за испанский. Просто невероятно, каких успехов можно добиться целеустремленным трудом. Неделю спустя я уже начал понимать, что это за язык, а ещё через неделю - мысленно проговаривал про себя отдельные фразы, беседуя с Тони. Три недели спустя я доводил его до белого каления, отвечая по-испански в ответ на любые его вопросы и предложения.
Лингафонный курс сотворил со мной маленькое чудо. Записывали его сами испанцы, поэтому произношение, сами понимаете, было безупречным. К тому же, мне требовались именно разговорные навыки, а не та, грамматически безупречная дребедень, которой вас пичкают учебники и самоучители. "Извините, сэр, я, кажется, случайно сломал вам ногу". Или: "Это не ваша кобыла сидит за столом?"
Вынужденное безделье обернулось для меня и другим благом - я наконец посетил священные для всякого лондонца места: Тауэр, Парламент (где я втайне надеялся застать Мики Мейпла в объятиях Джеки Мэнделл), Британский музей, Научный музей, музей Виктории и Альберта, музей естественной истории, собор Св.Павла, музей восковых фигур мадам Тюссо, Национальную галерею и Вестминстерское аббатство. На этом я поставил точку. Во всем нужна мера. Экскурсии по лондонским достопримечательностям утомили меня больше, чем вечер в клубе "Кам-Кам". Зато я мог с чистым сердцем сказать, что был, мол, и видел. Раньше я чувствовал себя полным олухом, когда какой-нибудь американский турист спрашивал: "Вы, небось, знаете Хэмптон-корт как свои пять пальцев?", а я отвечал: "Какой Хэмптон-корт?".
Бесконечный январь сменился студеным февралем; февраль, шаркая ногами, уступил место марту. Промозглая погода, ветер и сырость довели меня до ручки; всем естеством я жаждал солнца. С другой стороны, меня совершенно не тянуло на улицу, и я, сидя дома, усердно занимался испанским. Я с воистину дьявольским упорством проходил один урок в день. Пятьдесят уроков пятьдесят дней. С утра до вечера, как одержимый.
Примерно в середине февраля Филип Ардмонт позвонил мне и поздравил: моя кандидатура прошла "на ура". Еще он добавил, что в отеле "Пальма" мне предоставили отдельный номер. Прыгать от радости я не стал, решив, что проверю на месте, устроит ли меня такой расклад. При малейшей возможности, надо попытаться снять отдельную квартиру. Должны же быть и у меня хоть какие-то радости от этой работы.
Последние дни промелькнули незаметно. Дел было невпроворот. Свою квартиру я сдал американскому актеру, который приехал в Лондон на полугодовые съемки. В банк Магалуфа я перевел двести фунтов. Потом продал машину. Сначала я подумывал о том, не захватить ли её с собой на Мальорку, но потом решил, что лучше возьму там что-нибудь напрокат.
И вот настал последний вечер. Мы с Тони решили напоследок прошвырнуться по ночному Сохо. И вот, в восемь вечера мы завалили в "Подвальчик Лена", на углу Шафтсбери-авеню и Уордур-стрит. Достопримечательностью этого бара по праву считаются росписи на стенах мужского туалета. Сам Лен, двухметровый детина, бывший боксер-тяжеловес с изрытой и перепаханной физиономией, при одном взгляде на которую в голову лезут воспоминания сразу о всех крупнейших катастрофах и баталиях в истории человечества, лично проверяет по утрам все стены и уничтожает самые похабные и несмешные.
