Лесли Чартерис - Убийство на голубой яхте
— Почему же вы не можете рассказать мне об этом прямо сейчас?
На физиономии садовника сразу появилось какое-то отчужденное выражение.
— Нет, не сейчас, — твердо сказал он. — Сначала мне надо кое-что обдумать и кое в чем увериться, но, пожалуй, потом я вам все выложу. Я позвоню вам завтра днем. А сейчас лучше и не уговаривайте меня, все равно ничего не добьетесь. Я должен кое-чего дождаться…
Мейсон внимательно посмотрел на него.
— Это «кое-что» — не утренняя ли газета с описанием убийства Лича?
Ланк покачал головой.
— Или же полицейский рапорт о попытке отравления миссис Матильды Тор?
— Не жмите на меня. Я же с вами говорю по-хорошему.
Мейсон рассмеялся:
— Ладно уж, поехали. Я устрою вас в симпатичном отеле. Допустим, вы назоветесь Томасом Тримером? Да, кстати, мне придется забрать с собой котенка и позаботиться, чтобы за ним хорошенько присмотрели.
Ланк обеспокоенно взглянул на зверька.
— Не вздумайте только отдать его в плохие руки.
— Будьте спокойны!
Глава 16
Элен Кендал ожидала в комнате для сиделок в больнице. Ей казалось, что она провела здесь бесконечно много времени. Она до того нервничала, что не могла усидеть на одном месте, но в то же время чувствовала себя настолько усталой и измученной, что ей не хватало сил подняться с места и походить взад и вперед по помещению.
Не меньше сотни раз за последний час она поглядывала на свои часики, прикладывая их к уху, прислушивалась, идут ли они, каждый раз при этом говоря себе, что больше она не может ожидать.
Но вот в коридоре послышались чьи-то торопливые шаги. Сердце ее болезненно сжалось: не спешат ли пригласить ее к постели умирающего? Но потом она сообразила, что вестник плохих новостей обычно идет очень медленно. Так что, по-видимому, все должно было быть наоборот: ей хотят сообщить что-то хорошее, обнадеживающее. А вдруг… дорога каждая минута и ее хотят позвать, чтобы проститься…
С побелевшими от страха губами она вскочила с кресла и стремительно направилась к выходу.
Вот шаги уже замерли на пороге. В дверях стоял высокий мужчина в дорогом пальто и как бы подбадривал ее улыбкой.
— Хэллоу, мисс Кендал, вы меня не забыли?
Ее глаза широко раскрылись:
— Ох, лейтенант Трегг, вы что-нибудь узнали?
Трегг покачал головой.
— Они его оперируют уже довольно длительное время. Операция затянулась, пока искали подходящего донора, чтобы сделать переливание крови. По-моему, теперь они скоро должны закончить. Я разговаривал со старшей сестрой, — сказал лейтенант Трегг.
— Скажите же мне, каково его состояние? — с мольбой в голосе спросила она. — Есть ли надежда? Или же…
Трегг опустил руку в карман, а другую положил на худенькое плечико:
— Успокойтесь, прошу вас. Все будет олл-райт.
— Они же послали за вами, потому что это последний шанс поговорить с…
— Послушайте, взгляните лучше на случившееся глазами солдата. За сегодняшний день на вашу долю выпало столько переживаний, что вы уже совершенно не владеете собой. Повторяю, его сейчас оперируют, и вроде бы все идет нормально. Во всяком случае, так мне сказали. Парень он молодой, организм у него здоровый, так что будем надеяться, он справится. Я же приехал сюда получить одну вещь.
— Какую?
— Пулю, которую выпустили в него. И заявление, если только он сможет говорить.
— Это называется «показания умирающего», или как вы там у себя называете — «предсмертные показания».
Трегг усмехнулся:
— Вижу, что вы слишком давно здесь сидите в полном одиночестве и довели себя до такого состояния, что мне, я думаю, придется попросить медицинскую сестру дать вам ландыша с валерьянкой.
— Я просто места себе не нахожу от беспокойства! Мне необходимо знать, как он себя чувствует. Это ведь вполне естественно, мистер Трегг. И потом, вы бы не поверили, если бы я стала вас уверять, что ни капельки не испугалась. Но я не собираюсь жаловаться на несправедливость судьбы. Мы оба считали, что рождены для счастья, что оно будет нам преподнесено, как нечто принадлежащее нам по закону… Что ж, этот случай научил меня ценить настоящее счастье!
Трегг посмотрел на нее с сочувствием.
— Я вижу, вы даже и не плакали? — спросил он.
— Нет. И не вздумайте заставлять меня плакать… Не жалейте меня и не смотрите на меня такими сочувственными глазами. Но если вы имеете хоть малейшую возможность узнать, как дела в операционной и каково его действительное состояние, то сходите, пожалуйста, туда и потом сообщите мне, ничего не скрывая.
— Вы обручены? — вдруг спросил Трегг.
Элен опустила глаза и покраснела.
— Честное слово, я не знаю. Ведь он по-настоящему-то и не просил меня стать… но по пути сюда, в такси… Наверное, только тут он понял, как он мне дорог. Я не собиралась этого показывать, но все вышло как-то само собой.
Я была слишком испугана, чтобы скрывать свои чувства. Он ведь был таким бесстрашным, таким сильным и смелым… Хотя мне, наверное, не следовало быть такой откровенной…
— Почему же? Ведь вы любите его, да?
Элен вскинула головку и с вызовом посмотрела на Трегга.
— Да, я его люблю, — твердо сказала она. — И так ему и сказала. Я принадлежу ему, и так всегда будет, что бы с ним не случилось. Я ему тогда же сказала, что готова выйти за него замуж хоть сегодня, что меня не пугает ни нищета, ни вынужденная разлука.
— Ну и что же он ответил?
Элен отвернулась.
— Ничего… он потерял сознание.
Трегг с трудом сдержал улыбку.
— Джерри потерял много крови. Так что в обмороке нет ничего удивительного. Скажите мне, мисс Кендал, сколько времени вы находились дома одна до появления Джерри?
— Не знаю, не могу сказать точно. Но, как мне кажется, не очень долго.
— Как случилось, что он заглянул так поздно?
Элен нервно рассмеялась:
— Он говорил, что несколько раз заходил до этого, но меня все не было дома. А вечером ему снова случилось проходить мимо. Он заметил в доме свет и заглянул на минутку. Мы как раз разговаривали, когда до нас долетел шум из комнаты тети Матильды…
— Вы говорили, было похоже, как кто-то что-то там уронил, не так ли? В комнате было темно?
— Да.
— Вы уверены?
— Еще бы! Если только у этого человека не было с собой фонарика. Это возможно потому, что попугайчики принялись тревожно щебетать.
— Но когда вы открыли дверь, фонарика не было видно?
— Нет.
— А в холле горело электричество?
— Да. Знаете, тогда нам даже не пришло в голову, что было бы разумнее не зажигать свет в коридоре, а включить его при входе в спальню.
— Конечно, знал бы где упадешь, соломку бы подстелил, — сказал Трегг. — Теперь это уже дело прошлое. Не стоит волноваться и возвращаться к нему. Нет, меня интересует совершенно другое: свет был зажжен в холле и выключен в спальне вашей тетушки, не так ли?
— Правильно.
— Кто открывал дверь в спальню, вы или Джерри?
— Джерри.
— Ну и что было потом?
— Мы знали, конечно, что в спальне кто-то есть. Джерри стал нащупывать на стене выключатель, но так как он не знал, где его искать, я нырнула ему под руку и сама потянулась к выключателю. Вот тут-то все и случилось.
— Два выстрела?
— Да.
— Электричество вы так и не успели включить?
— Да, не успели.
— Скажите, ваша рука была уже подле выключателя, когда выстрелили в первый раз?
— Наверное, но я не уверена. Та пуля просвистела возле самой моей головы и впилась в деревянную обшивку двери. Мне в лицо полетели не то щепки, не то кусочки штукатурки, такие острые кусочки. Ну и я инстинктивно отпрыгнула назад.
— А второй выстрел последовал сразу же за первым?
— Практически немедленно.
— Что было после?
Она еще сильнее побледнела и покачала головой:
— Простите, но я не запомнила… Я услышала такое характерное шипение, или свист, не знаю даже, как сказать, пули, которая ударилась во что-то мягкое, так я думала сначала. На самом же деле она попала в Джерри.
— Вы смелая девушка, мисс Кендал. Прошу вас, на минуту отвлекитесь от мысли о Джерри. Припомните поточнее факты. Понимаете, в данный момент это самое важной: Итак, второй выстрел последовал за первым почти сразу же, практически без интервалов между «ими, и он ранил Джерри?
— Да.
— Джерри сразу же упал?
— Сперва он как-то странно повернулся, как если бы его ударили в бок.
— И только после этого упал?
— Я почувствовала, как у него подогнулись колени, и он всей своей тяжестью повис на мне. Я хотела осторожно опустить его на пол, но мне это оказалось не под силу, и мы оба упали, потеряв равновесие.
— Что случилось с человеком, который скрывался в комнате?
