Виктор Пронин - Чисто женская логика
— Суду все ясно и понятно, — пробормотал Алексей. — Книг больше нет.
— Может внутри что-то осталось? — предположил Гордюхин.
— Вряд ли... Смотрите с каким напором поливают... Там уже и огня-то нету, а они знай льют! А температура! Крыши шипят!
— Может остановить?
— Пусть, — Алексей безнадежно махнул рукой. Он еще что-то хотел добавить, еще что-то порывался пояснить Гордюхину, но, обернувшись, участкового не увидел. Видимо, тот отошел в сторонку.
Из всех трех гаражей валил густой чад, вонь горелой бумаги, водяной пар.
В стекающих из железных коробов струях воды плавали черные слои пепла. Красные пожарные машины стояли рядом и беспрерывно опорожняли громадные свои баки, стремясь, видимо, уехать отсюда налегке, чтобы заполнить их водой свежей и холодной.
— Это все твои книги? — спросила Касатонова у Алексея.
— Половина моих — это точно.
— Хорошие книги?
— Твердые обложки, прошитые переплеты, бумвенил, супера, — перечислял Алексей достоинства своего товара.
— А авторы?
— Нормальные авторы, раскрученные. С другими я и не связываюсь.
— Ценная литература?
— По двадцать, двадцать пять рублей за штуку можно было спокойно брать.
Касатонова слушала совсем не те ответы, на которые надеялась, и, поняв, что разговора не получается, замолчала.
— Все равно жалко, — сказала она. — Но не смертельно. Жизнь продолжается.
— Разве это жизнь? — усмехнулся Алексей.
Касатонова уже хотела что-то ответить, как вдруг почувствовала, что кто-то осторожно касается ее руки. Взглянув вниз, она увидела мальчика, который дергал ее за руку, робко пытаясь привлечь к себе внимание.
— Тебе чего? — спросила она.
— Вот, — мальчик протянул что-то небольшое, темное, что в полумраке нельзя было и разглядеть. Механически взяв и повернувшись к свету фар пожарной машины, Касатонова увидела коробочку от фотокассеты. Она была совсем легкая, похоже пустая.
Касатонова осторожно отковырнула мягкую крышечку, заглянула внутрь. Там лежала бумажка. Вынув ее и развернув, она прочитала написанные печатными буквами два слова — «Вопросы есть?».
— Что там? — обеспокоенно спросил Алексей.
Касатонова молча отдала ему бумажку.
— Суду все ясно и понятно, — повторил Алексей, едва взглянув на послание.
— Мы ведь об этом уже говорили, да?
— Я его найду, — без выражения, буднично сказала Касатонова. — Вот увидишь — я его найду.
— Кого?
— Убийцу. Он плохо себя ведет.
— Людей убивает? — поинтересовался Алексей.
— И это тоже. Где Гордюхин?
— Слинял, наверно.
— Нет, он не может слинять.
— Почему?
— Не тот человек.
— Ты его так хорошо изучила?
— Достаточно.
— Ну-ну, — улыбчиво протянул Алексей. — А знаешь, мне ведь и за гаражи платить придется.
— Убийца заплатит. За все.
— И за товар?
— Конечно.
— Он наверно состоятельный?
Изумленный взор Касатоновой, в котором метались красные отблески огня, был ему ответом.
— Я конечно извиняюсь, — проговорил Алексей смятенно. — Пойду поищу Гордюхина. Он, наверно, все-таки где-то здесь. А вот и он.
Подошел Гордюхин, посмотрел на Касатонову, на Алексея, что-то про себя, видимо, понял.
— Есть новости?
Касатонова молча протянула ему записку. Гордюхин прочел ее, сложил пополам и сунул в карман.
— Это для Убахтина, — пояснил он. — А я тут пока то да се, проделал небольшую работу — переписал все машины, которое сейчас стоят во дворе и рядом.
— Зачем? — не поняла Касатонова.
— На одной из них приехали вот эти, — он постучал пальцем по карману, куда сунул записку.
— И что, технически можно их вычислить? — изумленно спросила Касатонова.
— Конечно. Если отсечь все машины, владельцы которых живут в этих домах, то останется всего десяток. А уж с десятком-то Убахтин разберется.
— Надо же! — восхищенно проговорила Касатонова. — Никогда бы не подумала.
За это время огонь в гаражах был подавлен окончательно и теперь только пар поднимался над железными крышами да вонь горелой бумаги распространялась на весь двор. Ротозеи начали потихоньку расходиться, балконы вокруг пожарища опустели — людям попросту надоело зрелище и они вернулись к своим телевизорам.
И тут вдруг к Алексею подбежал парень весь в копоти, с обгорелым рукавом рубашки, окровавленным лбом.
— Леша! — заорал он не то радостно, не то испуганно. — Наконец-то! А мы уж ждали, ждали тебя... — Что случилось? — спросил Алексей.
— Представляешь... Подогнали «газель», грузим товар, все спокойно, распахнуты все три гаража, потому что книги брали из всех трех, представляешь?
Мы с водителем «газели» грузим из всех трех гаражей — «Книжный мир» заказал всех названий по две пачки. Уже заканчиваем, представляешь?
— Очень хорошо представляю.
— И тут возникают эти три хмыря!
— Вы их узнаете? — вмешался Гордюхин.
— Среди ночи! Разбудите меня среди ночи и я в каждого ткну пальцем! В каждого! Так вот, появляются хмыри. Я попытался было возникнуть и тут же получил по лбу монтировкой, вот смотри, — парень показал рассеченный лоб. — Тут же получил монтировкой по голове! А они вносят в каждый гараж по трехлитровой банке бензина, устанавливают на книги и разбивают этой самой монтировкой, которой врезали мне по голове. Бензин, сам понимаешь, растекается, просачивается в щели между пачками, стекает на пол, пропитывает упаковочную бумагу, а эти хмыри с монтировкой, которой врезали... — Сколько их было? — спросил Гордюхин.
— Трое. Если бы их было меньше, мы бы с водителем справились! А так он уже отъехал, успел выехать со двора, я остался один. Только начал в нашей амбарной книге делать записи, появляются эти трое... — С монтировкой, — подсказала Касатонова.
— Точно. А вы откуда знаете?
— Догадываюсь.
— Ну, ладно... Бензин разлился, они в каждый гараж бросили по зажженой спичке и слиняли. Понял? Сразу слиняли. Нет их. Думаю, сели на машину. Видимо, у них тут рядом стояла машина. Когда все три гаража вспыхнули огнем... Представляешь, огонь гудел, будто паровоз! Я никогда не думал, что огонь может гудеть. Я бы справился Леша, я бы справился. Достаточно было железным крюком выдернуть из гаражей первый ряд пачек и все! Понял? И все! Дальше просто. Но эти идиоты жильцы наделали в штаны! Все жильцы из трех домов поголовно наделали в собственные штаны! Они почти все начали звонить и вызывать пожарных.
Представляешь, все жильцы этих домов одновременно наделали в штаны и бросились к своим телефонам звонить пожарным! Кошмар!
— Все это хорошо, — сказал Алексей, глядя на черные от копоти гаражи. — Все это хорошо.
— А что плохо?
— Товару-то нету. Один утиль остался.
— И знаешь, товар-то, в основном, не сгорел, а подмок.
— Да еще гаражи... — А что гаражи?!
— Смотри, как от огня их повело... Ни одной кувалдой не выровнять. Ворота тоже не закроются... Придется нам и за гаражи расплачиваться. Пролетели мы с тобой, Костя, круто пролетели. Как фанера над Парижем.
— Леша, не дрейфь! Выкрутимся!
— Это хорошо, — опять с полной безнадежностью протянул Алексей и повернулся к Гордюхину. — Николай Степанович, как вы думаете, выкрутимся?
Выживем?
— Мы их найдем, Леша. И исполнителей найдем, и заказчика. Екатерина Сергеевна, найдем преступников?
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — Касатонова передернула плечами. — Они задергались, они на крючке. Я пока не знаю, что это за крючок, но то что он у меня в руках. Это совершенно точно. А потом, если уж говорить откровенно... Я знаю, что это за крючок. Достаточно еще раз взглянуть на снимки, которые мы с вами сделали, Николай Степанович. Не на убахтинские снимки надо смотреть, а на наши с вами.
— Есть разница? — с сомнением спросил Гордюхин.
— Огромная. Посмотрите на эти гаражи, если сомневаетесь.
— Вы хотите сказать, что наши невинные снимки с места происшествия и эти обгоревшие, залитые водой гаражи каким-то образом объединены в нечто общее?
— Да! — нетерпеливо перебила Касатонова. И повторила еще более резко и твердо. — Да, Николай Степанович.
— И вы сможете это должным образом... — Да!
— И я могу доложить... — Да! — ответила Касатонова с веселой злостью. — Можете доложить об этом Убахтину-шмубахтину и вообще кому угодно! А можете никому не докладывать, потому что я это сделаю сама. — Леша! — окликнула она сына. — У тебя здесь, как я понимаю, дела?
— На всю ночь.
— Я уезжаю. У меня завтра большой, длинный, тяжелый день.
— Завтра воскресенье, мама! — напомнил Алексей.
— Мне ли этого не знать! Николай Степанович, вы остаетесь?
— Да, я, с вашего позволения, немного задержусь. Мало ли... Вдруг что-то такое-этакое проглянет сквозь языки пламени, черную сажу и жидкую грязь от пожарных машин. Дело в том, Екатерина Сергеевна, что мне хотелось бы уточнить некоторые подробности... — У вас есть домашний телефон Убахтина? — опять Касатонова проявила непочтительность, перебив участкового.
