Томас Энгер - Мнимая смерть
Как же он ненавидит спать.
Хеннинг больше не в состоянии находиться в квартире, поэтому ранним утром следующего дня он решает прогуляться по Экебергшлетте. Он садится на «веспу», ржавую голубую «веспу», и тарахтит по еще не проснувшемуся городу.
Он часто делал так раньше — возвращался на места совершения преступлений, о которых писал. Его старый учитель Ярле Хегсет говорил, что это необходимо делать. Там можно прочувствовать атмосферу места, особенно если вернуться в то же самое время, когда было совершено преступление. Возможно, появятся детали, которые не выявились ни в интервью, ни в полицейских отчетах, ни в показаниях свидетелей.
Ярле Хегсет был умным человеком. Если не считать курения.
Хеннинг паркуется у глыбы асфальта, перегораживающей подъезд к Экебергшлетте у Экебергской школы. Палатка все еще здесь, как и окружающая ее полицейская лента. Людей вокруг нет. Времени — чуть больше шести утра.
Он осматривается. Одинокая лошадь пасется у экебергской фермы. Женщина со светлыми волосами, собранными в хвост, совершает пробежку. Хеннинг видит собаку, носящуюся по траве около сросшихся берез. В зубах у дворняги палка.
Он двигается по направлению к палатке, пытаясь представить себе случившееся. Хенриэтте Хагерюп в яме, обездвиженная «СтанГаном». Мужчина швыряет в нее тяжелые камни, бьет хлыстом и отрубает руку. Может быть, она не смогла закричать, прежде чем стало слишком поздно. Никто ее не видел и не слышал.
Должно быть, ее убили посреди ночи или рано утром. И Хенриэтте должна была прийти сюда добровольно. Никому не удалось бы незаметно проволочь неподвижное тело через всю Экебергшлетту. Даже посреди ночи это было бы невозможно. Мимо постоянно проезжают машины. Это наводит Хеннинга на мысль о том, что она должна была встретиться здесь с кем-то из знакомых. Связано ли это как-то со съемками фильма?
Цепь рассуждений прерывает собака, наскакивающая на него. Он успевает поднять руки вверх, защищаясь, пока собака не оттяпала кусок его пальца. Он покрывается испариной, пятится и отпихивает собаку. Она не кусается, только рычит. Появляется ее хозяин.
— На место! — уверенным голосом командует мужчина. Собака крутится у ног Хеннинга, а потом с большой неохотой возвращается к кормильцу.
— Прошу прощения, — говорит пожилой мужчина, поднимая руки. — Он просто хотел поиграть. Понимаете, он очень игривый. Все в порядке? Он вас не покусал?
Хеннинг не возражает против игр, но вот покушение на убийство ему совсем ни к чему. Ему хочется обругать всеми словами этого дебильного хозяина собаки, позволяющего орудию убийства свободно носиться по открытой местности. Но он этого не делает. Потому что он вспоминает кое-что из рассказанного инспектором полиции Неклебю на пресс-конференции.
Тело было обнаружено пожилым мужчиной, который выгуливал собаку. Мы получили сообщение о находке в 06:09.
Хеннинг смотрит на часы. Почти десять минут седьмого. Он делает глубокий вдох и переводит взгляд на мужчину.
— Все в порядке, — говорит он, счищая с себя невидимую собачью шерсть. Если несколько волосинок попадет ему в нос, то ближайшие пару дней ему будет весело.
— Маленький сорванец, — говорит он и пытается изобразить улыбку.
— Да, энергии ему не занимать. Его зовут Камасутра.
Хеннинг смотрит на мужчину.
— Кама-сутра?
Тот гордо кивает. Хеннинг решает не задавать уточняющих вопросов.
— Вы что-то рано вышли.
— Мы каждое утро гуляем в это время. Я рано просыпаюсь, всегда рано просыпался, а Кама-сутра любит начинать день здесь. Да и я тоже. Когда здесь еще совсем тихо и такой свежий воздух.
— Понимаю, о чем вы, — говорит Хеннинг и оглядывается по сторонам.
— Турбьерн Скагестад, — произносит мужчина и подходит к нему. Он протягивает руку. Хеннинг пожимает ее.
— Хеннинг Юль.
Скагестад одет в армейскую шапку, несмотря на то что сейчас лето. Шапка свободно сидит на его голове. Резиновые сапоги тоже из зеленой армейской резины. Карманы на брезентовых брюках располагаются по бокам, спереди и сзади, снизу брюки уплотнены кожаными нашивками. Куртка гармонирует с ними по цвету и стилю. Скагестад в таком виде очень подошел бы для обложки журнала «Охота и рыбалка». Лицо его покрыто морщинами, а по зубам видно, что он злоупотребляет кофе и табаком. И тем не менее он вызывает симпатию. Все время кажется, что его лицо вот-вот озарится улыбкой.
— Вы из полиции? — спрашивает он и изо всех сил швыряет палку. Кама-сутра пулей устремляется за ней. Хеннинг смотрит, как маленькие лапки отталкиваются от мягкой травы.
— Я журналист. Работаю в сетевой газете «123новости».
— «123новости»?
— Да.
— Что это за название для газеты?
Хеннинг поднимает руки вверх.
— Не спрашивайте меня. Не я его придумал.
— Но что вы делаете здесь? Тут же никого нет.
— Здесь есть вы. Это ведь вы ее обнаружили, да?
Хеннинг видит, что настроение Скагестада изменилось и стало скептическим. Большинство людей становятся скептиками, когда понимают, что сейчас у них будут брать интервью. Но этот мужчина прекрасно ответит на все вопросы, которые ему задаст Хеннинг. После того как на него напала собака, Хеннинг с чистой совестью может на него надавить.
— Я не хочу появиться в газете.
— А вам и не нужно.
Кама-сутра возвращается с палкой в зубах. Скагестад берется за ее конец и тянет изо всех сил. Собака опять начинает рычать, поймай-и-никогда-не-отпускай, и не разжимает челюсти до тех пор, пока перевес в силе Скагестада не становится очевидным. Собака тяжело дышит, язык вываливается из пасти. Она садится, взгляд ее полон ожидания. Скагестад снова кидает палку.
— Никогда не видел ничего подобного.
Хеннинг может себе это представить.
— В каком обществе мы живем? — продолжает Скагестад. — Забить камнями в Норвегии?
Он покачивает головой.
— Наверняка дело рук каких-нибудь чертовых иммигрантов.
Хеннингу хочется ответить, но он решает промолчать. Как говорил Ярле Хегсет, «когда у человека есть что-то на сердце и он начал рассказывать об этом, дай ему выговориться. Дай ему договорить до конца. Даже если тебе не нравится то, что он говорит».
— Их здесь слишком много.
Скагестад снова покачивает головой.
— Я ничего не имею против помощи людям, на родине у которых плохо, но если они хотят жить здесь, то пусть, черт возьми, соблюдают норвежские законы, уважают наши культуру и образ жизни, которые мы создавали годами.
— Может быть, это преступление совершил не иммигрант, — говорит Хеннинг.
— Ха. Раньше у нас в Норвегии камнями не забивали.
Для дебатов на тему об иммиграции еще слишком рано, поэтому Хеннинг говорит:
— А почему вы зашли в палатку?
— Н-да, хороший вопрос. Я не уверен. Но днем раньше палатки там не было, я ведь здесь каждый день гуляю, и мне стало любопытно.
— Вы кого-нибудь видели?
— Обычно всегда кого-нибудь видишь, но только не здесь. Да и пока шел сюда, никто не бросился мне в глаза. Я живу на улице Самвиркевейен.
— Вы можете описать место преступления?
— Место преступления?
— Может быть, вы что-то заметили в палатке или что-то привлекло ваше внимание.
Скагестад тяжело вздыхает.
— Я уже рассказывал об этом полиции.
— Да, но, возможно, вы тогда вспомнили не все. Наш мозг устроен очень непросто. Мы не можем вспомнить все детали сразу после того, как пережили что-то травмирующее. По прошествии некоторого времени могут всплыть воспоминания, которые вам ошибочно казались неважными.
Я говорю как полицейский, думает Хеннинг. Но слова действуют. Он видит, что Скагестад прочесывает свою базу данных.
— Речь может идти обо всем. Звук, запах, краски, — продолжает Хеннинг. Внезапно лицо Скагестада меняет выражение. Он оживляется.
— Вообще-то я сейчас вспомнил одну вещь, — произносит он, глядя на Хеннинга. Возвращается Камасутра. Скагестад не замечает собаку.
— Помню, обратил на это внимание, когда вошел в палатку, а потом оно как-то вылетело у меня из головы.
— И что же это?
— Запах, — говорит Скагестад, восстанавливая в памяти увиденное. — Воздух был затхлым, как обычно в палатке. Но было и еще кое-что.
И тут он начинает смеяться. Хеннинг ничего не понимает.
— Я даже немного смущаюсь, — говорит Скагестад. У Хеннинга появляется желание хорошенько встряхнуть старого хрыча.
— И отчего это вы смущаетесь? — спрашивает он. Скагестад смеется, покачивая головой. Потом переводит взгляд на Хеннинга.
— Там внутри пахло дезодорантом.
— Дезодорантом?
— Да.
— Не духами?
— Нет. Мужским дезодорантом.
— Вы уверены?
Он кивает.
— Как же вы можете быть так уверены?
