Лен Дейтон - Только когда я смеюсь
– Ну вот и все, – заключил полковник Мейсон. – Не желаю вам зла, Лоутер, но мой рапорт никак не облегчит вашего положения.
– Мне не нужна ничья помощь, – сказал я. – Ни ваша, ни кого другого.
Мы смотрели друг на друга целую вечность. Глаза у него были светло-голубые, как у Лиз. Лицо казалось непроницаемой маской. Он как-то скованно повернулся и пошел, но у выхода из палатки задержался:
– Я пришлю вам пару сигарет и глоток чего-нибудь.
– Благодарю вас, сэр, – ответил я.
Тяжело дыша, он побрел прочь по белому песку.
Ворота посольства с грохотом захлопнулись за моей спиной.
Я помог Бобу проковылять через площадь Белгрейв. Добравшись до разноцветных перил уличной ограды, Боб облокотился на них и постарался убедить себя, что у него все цело. Глядя на его разодранные колени и слипшиеся от крови волосы, я утешал себя мудростью Сан Цу, который говорил: «Генерал, идущий в наступление, не желая славы, и отступающий, не страшась позора, чьи помыслы только защитить свою страну и верой и правдой служить владыке, и есть истинное богатство королевства». Мы отступали. Я помог Бобу влезть в машину, уверяя его, что все будет хорошо.
– Ты что, спятил? – возмутился Боб. – Твоего дружка Ававу упаковали, как рождественский подарок. Ты же слышал, они почтой отправляют его домой на праздники, как жирную индейку.
– Меня голыми руками не возьмешь, – сказал я. – Этот провал не такой уж неожиданный. Мы еще обсудим наши планы.
Я хотел подбодрить его. Вегетиус, римский полководец IV века, в таких случаях говорил так: «Не допускайте, чтобы ваши войска заподозрили, что вы отступаете, желая выйти из боя. Скажите им, что ваше отступление – это уловка, чтобы заманить врага в ловушку и добиться преимущества».
Уже в машине я набросал несколько возможных вариантов контрнаступления. Боб не поддавался:
– Заткнись, Сайлас, будь любезен. И не смей обращаться со мной, как с пятилетним малышом.
Когда мы прибыли в «Честер», швейцар – тучный человек в голубой форме и блестящей фуражке – подскочил, чтобы открыть нам дверь, но при виде Боба в разорванной в клочья одежде и с ссадинами с запекшейся кровью по всему лицу, он отпрянул.
– Моего приятеля сбила машина, – объяснил я.
Швейцар не спешил оказать помощь.
– Мы остановились в этой гостинице, – добавил я. – Напротив Будлз на него налетел какой-то новенький «роллс» с откидным верхом.
– Я помогу вам, – наконец произнес швейцар, вытягиваясь в струнку.
Он схватил Боба своими мясистыми ручищами и потащил к лифту.
Лиз встретила нас на пороге номера Боба.
– Что случилось? – спросила она.
– Все, что только могло, – признался я и уже для швейцара добавил: – При выходе из Будлз Боба сбила машина. – При этом я многозначительно подмигнул Лиз.
Она кивнула:
– Так вы не получили деньги?
– Нет, – раздраженно сказал я. – Не получили.
Она отвернулась от меня и начала помогать прислуге укладывать Боба. Он со стонами катался по постели. Швейцар предложил позвать врача, но я сказал, что я сам врач, дал ему десятку, и он удалился, рассыпаясь в благодарностях.
Я раздел и укутал Боба. Полбутылки виски приведут его в чувство. Я налил ему виски, но он потребовал кока-колу. Я дал ему, что он хотел, а виски выпил сам.
– И что мы будем делать? – спросил он.
– Не волнуйся, – успокоил я. – Спи, и это приказ. – Я улыбнулся.
Боб отдал честь и лениво уполз обратно в свои простыни.
В дверь постучали.
– Войдите, – крикнул я. Это был дружок Боба. – Да. Вы что-то хотели?
– Боб в порядке? – поинтересовался он.
– Мистер Аплярд совершенно здоров. Спасибо, – ответил я.
– Мне сказали, что его ранили. – И он сделал несколько шагов по направлению к постели.
– Это ты, Спайдер? – спросил Боб.
– Да, дружище, – ответил официант. – Я тут прослышал, что тебя немножко помяли.
– Его сбила машина, – поправил я. – Если это вас так интересует.
– Новенький «роллс», – развивал мысль официант. – Швейцар сказал мне.
– Все в порядке, Спайдер, – уверял Боб.
– Принести тебе тарелку супу?
– Я хочу немного поспать.
– Это лучше всего, – согласился официант. – Я знаю, что это такое.
– Неужели? – съязвил я.
Официант пояснил:
– Но к счастью, те ребята, с которыми я столкнулся, ездят на мотоциклах.
– Если нам что-нибудь понадобится, мы позовем вас, – сказал я.
– Можете звать меня в любом случае, сэр, – отозвался парень.
Я так и не понял, была ли это грубость с его стороны? Кивком головы я отпустил его.
– Спайдер хороший, – сказал Боб.
– У тебя все хорошие.
Боб не возражал:
– Но действительно, они почти все хорошие.
Минуту или две я не сводил с него глаз.
– Я придумаю что-нибудь, Боб, – пообещал я и выключил свет.
– Не сомневаюсь, что ты что-нибудь придумаешь, Сайлас, – пробормотал Боб в подушку.
Я пошел в номер к Лиз.
– Расскажи мне, что случилось? – потребовала она. Я все объяснил.
– И что мы будем дальше делать, Сайлас? – спросила она.
– Все будет в порядке, гусеничка, – ласково сказал я.
Она прижалась ко мне. Она была испугана, как и Боб. Иногда мне приходит в голову, что они могут умереть с голоду, если я вовремя не ударю в гонг к обеду.
– Я люблю тебя, Сайлас, – сказала Лиз.
– И я люблю тебя, гусеничка.
– Ты бы мог прожить без меня? – прошептала она.
– Ты прекрасно знаешь, что нет, – ответил я и почувствовал, как она еще сильнее прижалась ко мне и облегченно вздохнула.
– Сколько у нас осталось денег?
– Пять тысяч шестьсот шестьдесят четыре фунта восемьдесят шиллингов и четыре пенса, – сказал я.
– И нужно заплатить за коттедж.
– Есть еще три машины и эта чертова куча лома, – добавил я. – Но мы и близко не получим того, что заплатили.
– Тебе никогда не бывает страшно, Сайлас?
– Иногда бывает.
– Ты умеешь это скрывать.
– Да, умею, – сказал я. – Ты просто не знаешь этих признаков.
– А что это за признаки?
– Один из них – это когда я отказываюсь отвечать на вопросы.
– Но сейчас ведь тебе не страшно. Ну, не очень страшно.
– Не теряй чувства меры, – прервал я. – Мы находимся в роскошном номере в «Честере». И нам только нужно нажать кнопку, как будут поданы еда и питье и нас по-всякому обслужат. У нас на счету в банке больше денег, чем некоторые семьи зарабатывают за всю жизнь. Не теряй чувства меры.
– Наверное, это и есть храбрость – не терять чувства меры.
– В чем-то ты права.
– Не бросай меня, Сайлас.
– Так вот какого ты обо мне мнения? Мы чуть только оступились, а ты думаешь, что настал конец света. Чего это я брошу тебя? – спросил я. – Ты нужна мне больше, чем я тебе. Кто заменит тебя? Ты мне только скажи, и я, может быть, подумаю о том, чтобы бросить тебя. – Я сжал ее руку и притянул к себе.
– Не надо шутить, – сказала она. – Ты можешь найти себе массу девушек, которые могут делать то, что делаю я. Массу.
– Ну, ну, детка, – успокаивал я.
Я знал, что ее нужно уговорить. Я прижал девушку к себе, и мы долго стояли, не говоря ни слова. С Парк Лейн доносился гул вечернего транспорта. Парк был укутан туманом, но по-настоящему большие деревья могли не беспокоиться: им было видно все сверху. Я нарушил молчание:
– Ты считаешь меня какой-то машиной. Ты думаешь, что я не способен на человеческие чувства: любовь, страх, боль или голод – только потому, что стараюсь не показывать их. Но меня пожирают страх и боль, и я так люблю тебя, что, просыпаясь по утрам, я боюсь открыть глаза и не увидеть тебя. Когда ты идешь за покупками в магазин, я хочу быть рядом, чтобы тебя не сбил автобус. Ты разговариваешь с другим мужчиной, и я уже знаю, что потерял тебя. Когда ты смотришь на меня, мне кажется, будто ты видишь перед собой морщинистого старика, который до смерти боится остаться один.
– Нет, – возразила Лиз. – Нет. – Она поцеловала меня и обняла так крепко, будто хотела остаться возле меня навсегда.
Глава 11
Лиз
Вначале Сайлас очень беспокоился о Бобе. И я тоже. Я и не переставала волноваться, но, в конце концов, Боб пострадал, спасая собственную шкуру, а не совершая подвиг, поэтому я сочла, что могу быть избавлена от бдения возле его постели, когда он распивал кока-колу и оплакивал себя.
Происшествие в посольстве расстроило Сайласа лишь постольку, поскольку все это разволновало меня. Не то чтобы я поощряла его пожалеть себя – наоборот, я делала все, что могла, чтобы помочь ему взять себя в руки. После того как мы убаюкали Боба, Сайлас на цыпочках пошел ко мне.
– Расскажи мне, что случилось, Сайлас, – сказала я.
И он подробно рассказал, как они с Бобом прокладывали себе дорогу из посольства, как у Боба сдали вдруг нервы и на полпути он решил рвануть.
