Кир Булычев - Дом в Лондоне
— Неплохо получается, — съязвила Иришка.
— Все-таки зря ты не сказала, что Галина не приехала, — сказал Слава. — Мало ли что могло случиться. Ведь мнение Аллы лишь одна из версий.
— Да что вы пристали ко мне с этой Галкой! — рассердилась Алла. — Сейчас пойду и встречу ее.
Она поднялась из-за стола.
— Ты куда? — удивился Слава.
— Пойду пройдусь перед сном.
— Нет, одну я тебя не отпущу, — решительно сказал Слава. — Сейчас уже темно.
— Папа! — предупреждающе закричала Иришка.
— Вот именно, — спокойно сказала Алла. — Я пошла. Через полчасика вернусь. И чтобы вы все вели себя на «отлично». Добро? Ну добро?
— Добро, — покорно ответил Слава.
— Добро, — как эхо, повторил за ним Василий.
Алла прошла по коридору. Она быстро осваивалась на новом месте. Хлопнула дверь.
— Папа, — сказала Иришка, и впервые Лидочка увидела, как она подошла к отцу и взяла его за руку, — пап, может еще раз позвонить…
Входная дверь приоткрылась. Возможно, Алла не дала ей захлопнуться.
— Только не надо снова звонить Джерри. Не волнуйте человека понапрасну. Гарантирую, что с Галкой все в порядке. Так что отдыхайте!
Все замерли, будто их поймали за каким-то нехорошим занятием.
А потом молча разошлись по своим комнатам.
Лидочка тоже поднялась к себе и стала читать. К несчастью, книжка попалась не очень интересная, она никак не могла вчитаться и потому прислушивалась к звукам дома. И ждала телефонного звонка. Она не могла бы сказать, от кого должен быть этот телефонный звонок, но он таил в себе угрозу.
Звонок раздался через полчаса после ухода Аллы.
Слышно было, как бегом протопала по коридору Валентина. Лидочка поняла, что она тоже сидела у себя и ждала звонка.
— Кто? Кого надо? — спросила она. — Ее нет. Вышла. Погулять пошла. Нет, не сказала, когда вернется… А что передать?
Видно, ей не ответили, потому что она повторила:
— Передать что? Кто звонил?
Потом повесила трубку. Постояла и медленно побрела к себе.
Лидочка с минуту соображала, что же ее удивило в звонке. Потом поняла, что Валентина разговаривала по-русски.
Алла возвратилась через час. Валентина, видно, ждала ее у двери. Лидочка услышала ее голос:
— Вам звонили.
— Кто звонил?
— Один мужчина. Приятный голос. Только не назвался.
— Ну и ладно, — сказала Алла. — Надо будет, еще позвонит.
— Он так и сказал.
— Тоскливая жизнь здесь, — сказала Алла. — Как глухая деревня. Вы всегда так рано ложитесь?
— Зато встаем рано, — ответила Валентина. — Здесь утром благодать.
— Для такой благодати не надо в Англию ехать. Под Конотопом места еще лучше.
Они замолчали, но, видно, стояли рядом. Весь дом прислушивался к их разговору.
— А Галина ваша не звонила, — наконец сказала Валентина.
— Догадываюсь, — ответила Алла. — Иначе бы вы мне об этом сразу же доложили.
— Может, позвонить ей?
— Не надо, сама позвонит. Она нас обманула, мы ее не обманывали.
— А если случилось что?
— Коли случилось, обязательно узнаем.
Не попрощавшись, Алла пошла вверх по лестнице. Потом полилась вода в душе.
Лидочка лежала, сжавшись от тоски и одиночества. Все это должно было плохо кончиться. И все, кроме Аллы, это понимали.
Утром за завтраком взбунтовалась Иришка. Она с отвращением отодвинула миску с корнфлексом и заявила:
— Вы как хотите, а я сейчас позвоню.
— Я сама собиралась, — сказала Алла.
Лидочка присмотрелась к ней. Алла была аккуратно, но чрезмерно накрашена, волосы были подвиты, ногти приведены в порядок. Видно, ей предстоял день на людях, и важно было хорошо выглядеть. Она походила на средней руки директора магазина перед важным совещанием в муниципалитете. В муниципалитете, а не в райисполкоме. Разница в том, что приезжают на такое совещание современные директорши на своих «Мерседесах». Но в слове «начать» делают ударение на первом слоге, а в выражении «на складах» на последнем.
— Тогда и звоните, — буркнула Иришка.
— Что за тон! — вмешался Слава.
— Лида, вы позвоните? — спросила Алла. — Джерри совсем не сечет по-русски. Боюсь, и те три слова, что знал, тоже позабыл.
Лида глупо спросила:
— А если подойдет Галина?
— Галина? — Алла удивилась, но совладала с собой и ответила спокойно: — Тогда передадите мне трубку.
Лидочка покорно пошла в коридор к телефону, хотя разумнее было бы позвонить кому-то из тех, кто с Галиной знаком, — по-английски говорили и Слава, и Иришка. Но те и пальцем не пошевелили.
Подошли очень быстро, словно человек держал руку над трубкой.
Лидочка поздоровалась и сразу, желая отделаться от неизвестности, произнесла:
— Можно попросить Галину?
Мужчина на том конце провода откашлялся.
— А кто говорит? — спросил он.
— Я звоню по просьбе Аллы, — сказала Лидочка. — Аллы Кошко. Подруги Галины Аллы Кошко.
— А где миссис Алла Кошко? — спросил мужской голос.
— Она здесь, рядом.
Подошедшая Алла показала пальцем на сомкнутые губы.
— Но она не говорит по-английски, — объяснила Лидочка. — Можно попросить Галину?
— Откуда вы говорите? — продолжал допрос мужской голос.
— Это Джерри?
— Так вам нужен Джералд?
— Ну конечно же, Джералд. Джерри Стюарт. Я правильно звоню?
— Мистер Стюарт не может подойти к телефону, — ответил мужской голос. — По какому делу вам требуется миссис Стюарт?
В иной ситуации ты возмущаешься и кидаешь трубку. Но в голосе мужчины звучал глухой тон официальности. Голос принадлежал человеку, который имел право задавать вопросы.
— Мы — ее знакомые, — пояснила Лидочка. — Она должна была вчера приехать, но не приехала. Поэтому мы звоним сегодня.
— А почему вы не позвонили вчера?
— Ну… как сказать… мы не считали нужным.
— Будьте добры сообщите ваш адрес и фамилию.
— Четырнадцать, Вудфордж-роуд. Сиднем.
— Вам позвонят, — сказал мужчина.
— Простите, что-то случилось?
— Да, случилось.
— Что? Что-нибудь с Галиной?
Лидочка говорила, будто висела в безвоздушном и беззвучном пространстве, а все вокруг прислушивались к ее словам.
— Да, — односложно ответил мужчина и повесил трубку.
— Вы слышали? — сказала Лидочка.
— А что случилось? — спросила Валентина, которая могла лишь догадываться о смысле разговора.
— Это был Джерри? — спросила Алла.
— Нет.
— Значит, полиция, — сказал Слава обреченно. Будто это он сделал что-то плохое, а теперь пойман на месте преступления. — У них дома полиция.
— Кончай молоть чепуху, — оборвала его Алла. — Еще накличешь!
— Но почему ее нет, а Джерри не может подойти?
— Откуда я знаю? Не я по телефону разговаривала, а Лидия!
Как будто Лидочка была виновата в том, что Джерри не подошел к телефону.
— Надо снова позвонить, — сказал Слава, но к телефону не подошел.
— Что же делать? — спросила Валентина. — У нас я бы знала, куда звонить, а здесь не представляю.
— Потом позвоним, — сказала Алла таким тоном, будто знала, когда и куда здесь положено звонить.
Лидочка уже знала, что надо делать, но объяснять свои действия остальным ей не хотелось.
— Я за молоком пошла, — сказала она. — Молока дома нет.
— Я с тобой пойду, — обрадовалась Валентина. — Хлеба тоже не осталось.
— Я хлеба куплю, — пообещала Лидочка.
— Пускай идет, — сказал Василий, словно соглашаясь с правом Лидочки одной ходить в магазин.
Лидочка взяла сумку и остановилась в коридоре.
— Лидия… — позвал Слава.
Все стояли и смотрели на нее. Наверное, Слава сейчас даст ей денег.
— Ну ладно, — обреченно махнул рукой Слава. — Идите.
Нет, поняла Лидочка, о деньгах он не думал. Она вышла из дома. Было тихо, даже слишком тихо. Зачем же он ее окликал?
Потом она поняла. Когда у нас, в России, один уходит, остальные подозревают, что он пошел доносить. Даже в самое демократичное время.
Лидочка быстро дошла до станции. День был теплый, но ветреный и тревожный. Безумная страсть англичан к цветам в палисадниках придавала пригороду вид декорации к итальянской опере.
Уже возле станции Лидочка чуть не угодила под автобус, потому что, перебегая улицу, посмотрела не в ту сторону.
Магазин с газетами располагался прямо возле станции.
Газеты лежали на нижней полке стеллажа, выше красовались журналы, по большей части женские. Газеты делились на серьезные, настоящие, форматом как наши большие газеты, и на несерьезные, в два раза меньше форматом, цветные, с портретом очередной особы королевской крови или члена парламента, которые опять нашкодили.
Лидочка собрала все газеты, что лежали на нижней полке, заплатила четыре фунта за это удовольствие и вышла на улицу. Хозяйка посмотрела ей вслед — поступок Лидочки свидетельствовал о том, что она или человек ненормальный, или иностранка.
