Кир Булычев - Дом в Лондоне
— Для нормального функционирования заведения надо, чтобы шлюхи были сыты и здоровы, понял?
— Алла!
— Не бойся, не буду тебя насиловать, — хрипло засмеялась Алла, — не пришло время. Смейся, паяц, над разбитой любовью! А что у тебя по телеку?
— Я как-то не посмотрел программу…
Внизу зазвонил телефон. Лидочке его не было слышно, но Алла в кабинете услышала.
— Телефон. Тебя, наверное, — сказала она. — Беги.
— У меня здесь отводная трубка есть, — ответил Слава.
После короткой паузы Слава сказал:
— Это снова тебя.
— Кто?
— Галина. Твоя лучшая подруга.
Почему-то Слава засмеялся.
— А, это ты, Галчонок! — сказала Алла. — Узнаю, узнаю. Ну, что ты решила? Во сколько поедешь? Отлично. Я сейчас тебе Славика дам, он объяснит, как добраться.
Через несколько секунд Лидочка услышала, как Слава объясняет Аллиной подруге Галине, как до него добраться: вокзал Виктория, поезд до Орлингтона. Поезда идут каждые полчаса. Сейчас сколько? Шесть двадцать? Хорошо, на поезд ноль-семь успеваешь? Нет? Ну тогда на семь сорок. Выходи на Пендж-хауз. Мы тебя встретим на платформе. Садись в последний вагон.
— Она хотела на машине приехать, с мужем, но что-то случилось с мотором, — сказал Слава, повесив трубку.
— А как же она обратно поедет?
— Такси вызовет.
— Или останется на ночь, — сказала Алла. — Я ее уговорю остаться.
— Если она захочет. А ты хочешь, чтобы она приехала?
— Разумеется, я ее давно не видела. Сколько я ее не видела?
— Она в том году в Москву приезжала.
— Ну конечно, а мне казалось, что уже два года прошло. Ладно, с Галкой проехали. Хотя, честно говоря, не представляю, о чем буду с ней говорить. Мы же фактически чужие люди.
— Вы были с ней так близки! — возразил Слава. — И я думал, что в Лондоне она станет твоим проводником и помощником. По крайней мере, она была счастлива, что ты приезжаешь.
— А я вот не счастлива!
Дверь хлопнула.
В доме опять стало тихо.
Лидочка взялась за недочитанную книжку. Ее поездка в Англию складывалась катастрофически неудачно. В семь к ней постучал Слава.
— Лидочка, вы не спите?
— Нет, заходите.
— У Аллы разболелась голова, — сказал он. — А я пойду на станцию встретить Галину. Я подумал, не хотите ли вы составить мне компанию? Вечер чудесный, тепло, солнышко…
— А где Иришка?
— Они с Робертом пошли в кино. Она звонила, я разрешил.
Когда Слава с Лидочкой уже вышли из дома и направились к станции, Лидочка спросила:
— Мне странно, честно говоря, почему Иришка так легко и быстро сбежала из дома. Ведь она давно не видела маму…
— У нас странная семья, — осторожно ответил Слава. — Не забудьте, что Иришка живет у бабушки. Пока мамы не было, она тосковала по ней. Я был плохой. Теперь мама приехала, и у меня появились шансы стать хорошим.
Сзади послышались быстрые шаги. Лидочка обернулась.
Опустившееся к вершинам деревьев солнце светило в спину ладной женской фигуры.
Их догоняла Алла.
— Я подумала, — сообщила она, поравнявшись с ними, — что, если лежать в постели, голова не пройдет. Погуляю с вами. И поскорее встречу Галку.
— А мне показалось… — неуверенно начал Слава.
— Никогда ни в чем не будь уверен, когда имеешь дело со мной, — оборвала его бывшая супруга. — Пора бы уже знать.
Наступило молчание.
— Может быть, вы встретите ее без меня? — спросила Лидочка.
— При чем тут вы! — рявкнула Алла. — Гуляйте, кто вам мешает.
Они прошли в молчании еще минуты две. Потом Алла заговорила:
— Все-таки деревня. Я бы здесь померла с тоски. И как тут люди живут?
— Мне здесь нравится, — сказал Слава. — Не исключено, что я и не вернусь обратно. Смотря, как повернутся события.
— Человек предполагает, а Господь располагает, — назидательно произнесла Алла, словно эту фразу подслушала давно, в детстве от бабушки.
Лидочку удивляла в психологии этой деревни ее доверчивость. На всех окнах были занавески, портьеры, но почти все они были раздвинуты. Никто не считал нужным таить от улицы собственную внутреннюю жизнь. Дома казались Лидочке человеческими аквариумами, перед которыми можно простаивать часами, глядя, как плавают, шевелят губами и глотают червячков их обитатели. Впрочем, чаще всего обитатели сидели в креслах перед телевизорами, располагавшимися обычно в передних комнатах.
Они завернули за обгоревшую церковь
— Что, нет бабок свою церковь восстановить? — удивилась Алла.
— Церковь небогатая, — сказал Славик.
— Ничего, — заметила Алла, — как решим с тобой все наши финансовые вопросы, вложу в восстановление храма. Как положено.
Лидочка раньше не слышала, что Слава решил что-то из своих средств выделить бывшей жене. Но не исключено, что та в качестве танка выпустила свою дочь.
— Завтра хотела по магазинам прошвырнуться, — сказала Алла. — Я совершенно раздета. Ты мне материально поспособствуешь?
— К сожалению, я не знал об этом. Надо заказывать наличные.
— Ах, не кривляйся, Гобсек! — рассердилась Алла. — Ты уже месяц знаешь о моем приезде. Какого черта ты даже какой-то мелочишки для меня в банке не взял?
— Но пойми же, мои вклады находятся в ценных бумагах. Ты не можешь так просто прийти и получить, как в московской сберкассе!
— Но подкожные держишь?
— И никогда не держал, — ответил Слава.
— Славик, я тебя знаю, — с оттенком угрозы произнесла Алла.
— Конечно, я что-то постараюсь сделать.
Алла принялась рассказывать последние анекдоты. Слава с готовностью смеялся.
Лидочка старалась понять его, и ей казалось, что она понимает растерянность, которая должна была царить в мозгу Славы. Вернее всего, пока он был один, приезд Аллы казался ему желанным, а возможное воссоединение не было ни отвратительным, ни пугающим. Но по мере приближения приезда, превращения его в реальность, в душе Славы все выше поднимались иные чувства — страх получить в жены женщину, которую уже давно перестал считать женой и, возможно, не простил до сих пор. И не исключено, что Алла выбрала неверный тон, то ли от недостатков своего характера, а то и от смущения — ведь для нее вся эта обстановка непривычна и, как сейчас говорится, некомфортна. Похоже, она успела наговорить глупостей и возродить в Славе страх перед возможностью ее окончательного возвращения. В прошлой жизни Слава был бедным ихтиологом со ста двадцатью рублями в месяц без степени и с двумястами со степенью, но без перспектив. Сейчас же он владел собственностью, ценил ее и не собирался с ней расставаться. Даже ради прекрасного тела Аллы. А если к тому прикладывается и некоторая сексуальная несовместимость… Разумеется, здесь опасны и ненадежны первые впечатления, но Алла казалась женщиной страстной, требовательной и готовой броситься под ближайший стог. Слава по меньшей мере не производил такого впечатления.
Когда они проходили мимо лавочки, в которой готовили горячие картофельные чипсы, Алла потребовала, чтобы Слава их купил.
— Мне категорически нельзя, — сказала она Лидочке, — но у меня есть ряд слабостей, и я с ними устала бороться. Вы курите?
— Нет.
— А мне кажется, что вы вообще лишаете себя удовольствий. Муж-то хоть настоящий?
— Настоящий, — ответила Лидочка. Шутка Аллы ей не понравилась.
Слава вынес два пакета с чипсами. Один отдал Лидочке, другой протянул Алле.
— А мне не хочется, — предварил он вопросы Аллы.
Следующий магазин торговал вином. Алла зашла в него, стала смотреть на этикетки, удивляясь тому, как дешево стоят французские вина. Она велела Славе купить бутылку, и тот подчинился.
Бумажник у него был красивый, цвета красного дерева, с непонятной монограммой.
— Дай поглядеть, — попросила Алла. — Здесь покупал?
— Нет, от дедушки достался, — ответил Слава, и Лида не поняла, шутит он или говорит серьезно.
Они задержались в магазине дольше, чем рассчитывали, и Слава поторопил их к электричке.
— Вы идите, — сказала Алла, — а я еще посмотрю. Успею.
— А я ее узнаю? — спросил Слава.
— Да ты спятил! Сколько лет ты ее знаешь?
— Я давно ее не видел.
— Это только в сериалах люди за пять лет меняются так, что родная сестра ломает себе голову — то ли это Бельмондо, то ли Караченцев, а оказывается, перед ней любимый брат Хулио. Идите.
Лидочка и Слава вышли на перрон.
Как раз в этот момент справа из туннеля показался поезд. Он притормозил у платформы.
Слава с Лидочкой остановились у узкого прохода в решетке, сквозь которую вчера выходили. Народу было немного — видно, все, кто хотел, уже вернулись с работы.
Последней шла толстая негритянка с двумя малышами, державшимися за ее широкую юбку. Галины не было.
— Мы не могли ее пропустить? — спросила Лидочка.
— Другого выхода нет.
— А вдруг вы ее не узнали?
