Кир Булычев - Дом в Лондоне
Чем упорнее Лидочка уговаривала себя, тем очевиднее становилось ей то, что Алла каким-то образом связана с гибелью Галины.
А потом, когда Лидочка шла по Вудфордж-роуд, другой образ стал вытеснять из воображения лицо Аллы — это был ее попутчик Геннадий. Ничто в газетной статье не указывало на то, что тем молодым человеком мог быть Геннадий, но ничто не указывало и на обратное.
У Аллы были знакомые в Лондоне? Да, были. Она с ними встречалась, говорила по телефону. А Геннадий с другом проявляли интерес к нашему дому. Что-то здесь не складывается…
ГЛАВА 13
Василий с Валентиной прогуливались по тротуару перед домом.
— А мы вот решили воздухом подышать, — объявил Василий, когда Лидочка подошла поближе. Лидочка не стала спрашивать, почему они гуляют по тротуару, когда для этого есть сад. Впрочем, ей бы и не дали задать вопросы, потому что Валентина тут же спросила, как заблудившийся в пустыне путник у первого попавшегося караванщика:
— Молока купила?
— Купила.
— И хлеба купила?
— И хлеба.
Лидочка остановилась. Они перегородили ей дорогу. Пауза растянулась на полминуты, и когда Лидочка готова была пойти на прорыв, Валентина спросила то, ради чего они покинули дом:
— Ну и как там? Новости есть?
Они, оказывается, догадались, что Лидочка ходила за новостями.
— Да, — односложно ответила Лидочка. Она намеревалась сказать о смерти Галины всем сразу, но глупо скрывать такую новость только потому, что не собрался кворум. — Галина погибла.
Лидочка достала «Дейли мейл» и развернула так, чтобы видна была первая страница с портретом Галины.
— Это она? — спросила Валентина.
— Пойдемте внутрь, — сказала Лидочка. — Я еще раз прочту, что написано в газете.
Дверь в дом была приоткрыта, так ее оставили Кошки. Первой вошла Лидочка, за ней Валентина с раскрытой газетой. Все ждали новостей.
— И что же? — первым спросил Слава.
Он сидел, подперев подбородок тонкими руками и вытянув вперед шею. Локти с силой упирались в поверхность стола.
Лидочка посторонилась, пропуская торжественно плывущую Валентину. Валентина разложила газету на столе и сказала:
— Это она.
Алла молчала. Все смотрели на нее. Она глядела в окно на кирпичную стенку, отделявшую дом Кошко от следующего. Слава сказал:
— Это Галина. Я ее, конечно, давно не видел, но это Галина. Я так и знал, что этим кончится.
— Когда знал? — спросила Алла, не оборачиваясь.
— Уже вчера знал. — сказал Слава. — Неужели это было непонятно?
Лидочка понимала его — чувство обреченности охватило ее уже вчера, пока они ждали на платформе. Нет, пожалуй, позже, когда они возвращались со станции домой. И только Алла, которая не могла не испытывать того же, не хотела в том признаться.
— Кто-нибудь прочтите мне, наконец! — раздраженно проговорила Алла. — Я имею право знать, что там произошло!
— Она попала под поезд в метро, — сказал Слава, читавший газету. — Она подошла к краю и упала.
— Во сколько это случилось? — спросила Алла.
— В шесть вечера, — ответил Слава. — Разумеется, в шесть — она как раз ехала к нам.
— Ой, — всплеснула руками Валентина. — Вы ее встречали, а она уже неживая была. Господи, упокой и спаси ее душу.
— Наверное, надо поехать туда, — неуверенно произнес Слава, глядя на бывшую жену.
— Я не настолько знакома с Джерри. А вдруг он не хочет никого из русских видеть? Ты лучше прочти, что там еще пишут.
Слава начал читать. Иногда он запинался, ему не хватало английских слов, но Лидочка ему не помогала. Она смотрела на Аллу. Ей было интересно понять, что должна чувствовать женщина, подруга которой погибла вчера по дороге к ней.
Алла владела собой. Но лицо у нее было злым, напряженным, как у соседки на коммунальной кухне, готовой начать очередной бой.
Слава еще не успел дочитать второго абзаца, как раз подобрался к интервью с мисс Монмаут и завяз в незнакомых словах, как в дверь позвонили.
— Открой, Ириш, — попросил Слава, прижимая указательным пальцем строчку, чтобы не потерять.
Лидочка, как и все, замерла, обернувшись к коридору и прислушиваясь. Мужской голос спросил по-английски:
— Можно мне поговорить с мистером Кошко?
— Сейчас, — ответила Иришка и крикнула: — Папа, к тебе пришли!
— Кто там? — спросил Слава, поднимаясь из-за стола.
— Думаю, что полиция, — ответила из коридора Иришка.
Лидочка непроизвольно вышла следом за Славой. Впрочем, в коридор вышли все и столпились в дальнем конце, у входа в столовую, отделенные от входа и от гостя всей длиной коридора.
Свет падал в спину человеку, стоявшему в дверях.
Слава покачнулся, словно его задело сквозняком от двери. Он сделал шаг, потом еще шаг. Иришка отошла к вешалке и прижалась к ней, чтобы Славе было свободней.
— Я — Кошко, — сказал Слава. — А вы кто?
Гость протянул запаянную в пластик карточку — по крайней мере, Лидочке так показалось издали.
— Мэттью Слокам, — сообщил он. — Инспектор полиции. Скотленд-Ярд. Мне хотелось бы, с вашего разрешения, задать вам, мистер Кошко, несколько вопросов.
Слава держал карточку в руках, смотрел на нее и никак не мог догадаться вернуть ее полицейскому.
Тому пришлось протянуть руку и отобрать карточку у Славы.
— Пожалуйста, — сказал Слава и пошел к гостиной.
Полицейский двинулся за ним, и остальные жильцы дома раздались, чтобы их пропустить. Полицейский прошел мимо столовой и посмотрел сначала направо, потом налево, словно переходил улицу. Глаза у инспектора были темными, близко посаженными, птичьими. Больше Лидочка ничего не разобрала.
Слава остановился в дверях в кабинет и спросил инспектора:
— Вы говорите по-русски?
Вопрос был смешной, даже нелепый, но как ни странно, инспектор Слокам вовсе не удивился.
— Я немного говорью по-русски, — сказал он. — Именно это есть причина…
Тут мистер Слокам замер на входе в кабинет в поисках нужного слова, чтобы завершить фразу.
— Но немного, — повторил он и прошел в кабинет.
Слава пропустил инспектора внутрь, а сам остался в дверях и призывно махнул рукой. Алла сочла его движение относящимся к ней и, оттолкнув Василия, ринулась к кабинету.
— Нет, не ты, — раздраженно сказал Слава. — Ты же не понимаешь по-английски!
— Меня это касается, — сказала Алла и решительно прошла в кабинет.
— Лидочка, — позвал Слава. — Боюсь, нам понадобится ваша помощь.
Краснодарские Кошки и Иришка остались в коридоре.
Инспектор вышел на середину небольшого кабинета и остановился в некоторой растерянности. И было отчего. Слава не убрал с дивана свою постель, так что на всех оставалось лишь одно кресло.
Слава кинулся к дивану и скатал простыни, одеяло и подушку валиком, освободив пространство.
— Садитесь. — Он показал полицейскому на кресло, сам сел на диван. Алла тут же уселась рядом с ним, а Лидочка отошла к книжным полкам, чтобы не тесниться на диване.
— Мой английский язык не очень хороший. — Слава говорил по-русски упрощенно и со странным акцентом, полагая, что так инспектору будет легче его понять. — Миссис Берестов будет помогать.
— Благодарю вас. — Инспектор обернулся к Лидочке и с явным облегчением вернулся на стезю английского языка. — Мой русский язык далек от совершенства. Я проходил курс в университете, а сейчас занимаюсь на курсах. У нас организовали специальную группу для контактов со славянскими элементами. Ваши соотечественники зачастую не знают языков, и приходится что-то делать.
Он замолк, давая возможность Лидочке показать, на что она способна. Лидочке стало неловко, как на экзамене.
Инспектор был молод, не старше тридцати лет. У него было узкое лицо с выдающейся вперед верхней губой и близко посаженными карими глазами. Темные волосы слегка отдавали в рыжину. Инспектор был высоким, большим, мягким человеком, которому в ближайшие годы грозила излишняя полнота.
— Простите, — сказала Лидочка. — У меня мало практики.
— О, — обрадовался инспектор, — вы так хорошо говорите. И надолго вы здесь?
— По-видимому, еще две или три недели.
— Вы жена мистера Кошко?
Лидочка обернулась к Славе.
— Слава, объясните ему, кто есть кто. Я переведу.
— Я его понял, — сказал Слава. — Ну вы сами… Скажите, чтобы он понял. Что вы не жена, а наш друг. Друг дома. А жены у меня нет, то есть Алла — бывшая супруга.
Лидочка решила не торопиться с подробным рассказом, тем более, что инспектор пока что не задавал никаких вопросов.
— Я не жена мистера Кошко, — сообщила она. — Мистер Кошко не женат.
— Оу, — грустно сказал инспектор, выражая этим междометием сочувствие русскому господину.
— Бывает, — сказал Слава. — Ты скажи про Аллу.
— Обойдется, — отрезала Алла.
Что-то в ее тоне насторожило полицейского, и он, кинув взгляд на Аллу, перевел глаза на Лидочку, ожидая объяснений.
