Евфимия Пащенко - Свой человек на небесах
— Но ведь говорят же, что его сын застрелил, — не унималась Нина. — Из-за девушки… Даже будто бы ружье нашли… Только я в это не верю.
Фельдшер снова потянулся к стакану с чаем.
— И правильно делаете, что не верите. Простите мою резкость, уважаемая… Нина Сергеевна, да только, если хотите знать, как раз я тело этого попа и осматривал. Так вот: никто в него не стрелял.
— Тогда кто же его мог убить? — спросила Нина.
— Никто его не убивал, — ответил Матвей Иванович. — Если хотите знать, от чего он умер, могу сказать: от инфаркта. У него уже давно стенокардия была. А в последние месяцы ему совсем плохо стало. Что ни назначу — все без толку. Тогда я ему посоветовал поехать полечиться в областную больницу. Может быть, тогда бы он и дольше прожил… Да он отказался: мол, нельзя ему храм бросить. Правда, думается мне, причина не только в этом была. Похоже, боялся он чего-то…
— А что, разве у него были враги? — поинтересовалась Нина Сергеевна.
— Ну, я их церковных дел не знаю, — Матвей Иванович опять нахмурился. — Да с таким нравом, как у него был, врагов нажить недолго. Редкой честности был человек: что на уме, то и на языке. Вот только своенравный до крайности. Чуть что не по нему — обидеть мог, и сильно. По правде сказать, не любили у нас его…
— Да за что ж его любить-то? — вмешалась прислушивавшаяся к их разговору пожилая медсестра. — Меня вон мама к нему раз на исповедь повела. Лет шесть мне тогда было… А он меня и давай расспрашивать: то-то ты делала? А вот то-то делала? Смотри, не ври, Богу лгать нельзя… А сахар у матери тайком не таскала ли? Нет, говорю, батюшка. А он давай меня стыдить: и как тебе не стыдно врать? Ведь воруешь же ты сахар, по глазам вижу. Зачем Бога обманываешь? Грех это. Говори правду. Стою я перед ним и реву — ведь я отродясь чужого не брала, а он и не верит… С тех пор я больше к попам ни ногой… Да что я? Вон сколько народу у нас при нем в церковь ходить перестало! Придем, говорят, а он и давай нас бранить. Мол, совсем вы Бога забыли, даже по воскресеньям и праздникам, вместо того, чтобы в церковь идти, хозяйством занимаетесь. А в храме пусто. Дождетесь, что Бог Вас накажет за то, что от Него отреклись… Так нас-то он за что ругает? Мы же от Бога не отступаемся, и в церковь ходим… Как говорится, за наше жито да нас и побито… Так чего нам тогда к нему ходить?.. А вот отец Виктор, тот обходительный был, ласковый. Всегда, как встретит человека, что-нибудь доброе ему скажет, аж душа радуется… Он людей любил. Не то, что этот…
— Любил волк кобылу, оставил хвост да гриву… — усмехнулся фельдшер. — Лицемер он был редкостный, этот отец Виктор! Между прочим, он у меня не раз интересовался, насколько серьезно болен старый поп, и долго ли еще проживет. Видно, не терпелось поскорее его место занять! Вот и занял…
— Матвей Иванович, — осторожно спросила Нина. — А Вы уверены, что сын отца Михаила непричастен к его смерти? Мне рассказывали, будто он любил какую-то девушку, и она…
— Да эта девушка, можно сказать, его спасла, — ответил старый фельдшер. — Кстати, на самом деле Василий был не родным, а приемным сыном этого попа. Кажется, родители у парня погибли во время бомбежки. Вот они с женой и усыновили его, когда он был еще совсем маленьким, и научили всему церковному. Видимо, хотели, чтобы тот тоже попом стал. Только, по правде сказать, у парнишки душа совсем к другому лежала. Дочка моя Нинка с этой его Машкой подружками были, вот Машка ей и рассказывала, что Вася мечтает поехать в город и выучиться на художника. Да только его приемный отец и слышать об этом не хочет. Уговаривала она его тайком уехать, уговаривала… да он об этом и слышать не хотел. Я, говорит, отца не брошу. Пропадет он один без меня… Никуда я не поеду. Вот так и жил вместе с попом, пока тот не умер. А как умер, они сразу же вместе в город уехали…
Однако Нине Сергеевне не давал покоя еще один вопрос:
— Как Вы думаете, Матвей Иванович, кто мог хотеть смерти отца Михаила? Видите ли, у него на памятнике написано: «принял смерть от руки ближнего своего». Мне говорили, что он велел сделать эту надпись незадолго до своей смерти. Выходит, он боялся, что кто-то убьет его?
— Говорю же Вам — никто его не убивал, — ответил старик и наполнил опустевший стакан из стоявшего на подоконнике маленького блестящего чайника. — И доказать это проще простого. Ведь и участковый наш, Иван Сергеевич, который тогда вместе со мной его тело осматривал, до сих пор жив, и кое-кто из понятых, что при этом присутствовали. Хотя мне самому многое непонятно. Например, почему старый поп боялся уезжать из Сосновки? И вот еще что. Последний раз он вызвал меня накануне своей смерти. Вот тогда-то я ему и предложил поехать в город, в больницу. Да он отказался. А когда я уже уходил, он произнес, тихо так, словно сам с собой говорил: «Зачем я это сделал? Если б я знал…» Что он имел в виду — ума не приложу. Только думаю, у него какие-то неприятности были…
В это время в дверь кабинета просунулась голова пожилой женщины в белом ситцевом платке:
— Матвей Иванович, можно к Вам?
— Это ко мне на прием пришли, — пояснил фельдшер. — Простите, уважаемая коллега. Так что мой Вам совет: не верьте во все эти сказки насчет убийства. И кому только вздумалось их сочинять? И, самое главное, зачем?
Нине Сергеевне и самой очень хотелось бы это знать. Равно как и то, о чем мог жалеть перед смертью отец Михаил. Или все-таки это было убийство? Ведь не случайно старый фельдшер заподозрил, что незадолго до смерти священник чего-то боялся… И подтверждением этому является надпись на надгробии отца Михаила: «принял смерть от руки ближнего своего». Похоже, он опасался за свою жизнь. Но кто же мог ему угрожать?
* * *Встревоженный отец Александр забросал вернувшуюся Нину вопросами:
— Нина Сергеевна, куда Вы пропали? Мы Вас везде искали… Где Вы были?
— Батюшка, Вы не могли бы пойти со мной? — в свою очередь, спросила Нина священника. — Я бы хотела Вам кое-что рассказать…
— Отченька, Вы бы отдохнули… — попробовала было вмешаться насторожившаяся мать Анна. Однако отец Александр пропустил слова старосты мимо ушей и молча последовал за Ниной Сергеевной. Он заговорил лишь тогда, когда дом у кладбища остался позади:
— Скажите, Нина Сергеевна, к чему такая таинственность? Или…Вам удалось что-то узнать?
— Вы угадали, батюшка, — подтвердила Нина и рассказала отцу Александру, о чем ей поведал фельдшер из Сосновки.
— Выходит, я не ошибся, — задумчиво произнес священник. — Василий ни в чем не виноват. И никакого убийства не было. Отец Михаил умер своей смертью. Тогда кому же и зачем понадобилось придумывать легенду о том, что его застрелил сын?
Нина вздрогнула. Потому что тем же самым вопросом задавался и Матвей Иванович, и она сама. В самом деле, откуда пошла эта легенда? Возможно, причиной ее появления стала надпись на надгробии отца Михаила: «принял смерть от руки ближнего своего»? Вот только кто ее сделал? Сам священник, как утверждает староста? Или сперва надпись была другой, и уже после кончины о. Михаила кто-то изменил ее, дабы придать больше достоверности легенде об его убийстве? Тогда каков же был первоначальный текст надписи? Увы, это было, как говорится, покрыто мраком.
Тем временем они подошли к могилам отца Михаила и матушки Таисии. И некоторое время молча стояли возле них. Наконец Нина Сергеевна решилась задать давно волновавший ее вопрос:
— Батюшка, а Вам не кажется, что эти памятники какие-то необычные? Уж не дореволюционные ли они?
— А ведь и правда! — оживился отец Александр. — Ну у Вас и глаз, уважаемая коллега! Памятники-то и впрямь старинные… Как же я раньше не обратил на это внимание? Постойте-ка, да их, похоже, еще и местами поменяли… Видите ли, Нина Сергеевна, когда-то мне рассказывали, будто раньше на мужских надгробиях делали орнамент в виде треугольников, а на женских — в форме полукругов. А здесь, смотрите — у отца Михаила на памятнике — полукруги, а у его матушки — треугольники… Странно…
— А теперь, батюшка, взгляните вот сюда, — заявила Нина Сергеевна, указывая отцу Александру на шероховатые грани памятников. — Что Вы скажете про это?
— Могу сказать лишь одно: здесь были какие-то надписи, — подтвердил священник догадку Нины. — А потом их стерли… М-да, интересная история получается… Вот что, Нина Сергеевна. Давайте-ка посмотрим, кто здесь еще похоронен по соседству. Может, и выясним что-нибудь.
Они немного побродили по кладбищу. Однако не нашли ничего примечательного. Большинство захоронений вокруг храма относилось уже к советским временам. Правда, среди них отыскалось и несколько старинных каменных надгробий. Надо сказать, что по сравнению с памятниками, стоявшими на могилах четы Герасимовых, они смотрелись довольно убого. Тем не менее, было очевидно: все эти надгробия сделаны примерно в одно и то же время. А именно — еще до революции.
