Татьяна Устинова - Отель последней надежды
Опрометью, сигая через ступеньки, Надежда неслась вниз, изо всех сил хлопала дверь парадного, чтобы у зловредной тетки в летнем пальто уж точно отвалились уши, и уже на улице в последний раз кричала: «Э-эх!» — на весь двор.
Сегодняшний кофе напомнил Надежде то давнее катание по перилам, и она даже тихонько крикнула во дворе: «Э-эх!» — но так, чтобы никто не слышал.
Коля Саньков стоял у самого подъезда, черт бы его побрал, более того, дверь машины была распахнута, и он будто дежурил возле нее! Вот какой политес развел москвич ради Надежды Звонаревой!
— Привет, — сказала она, изо всех сил стараясь ни разу не посмотреть наверх, потому что там, в окне, она это точно знала, дежурила Марья Максимовна. — Спасибо, что заехали, Коля, но напрасно! Я бы и сама прекрасно добралась.
Коля обошел машину, сел за руль, интимно положил руку на спинку ее сиденья и сказал негромко:
— Кажется, мы уже перешли на «ты».
Надежда улыбнулась.
— Петербуржцы с трудом переходят на «ты».
— Ты так старомодна? — И он даже голосом подчеркнул это самое «ты».
Надежда не умела играть в такие игры. Она была патологически замужней женщиной и понятия не имела, как именно следует обращаться с мужчиной, которому пришла в голову фантазия за ней ухаживать!
…Или он не ухаживает?
А если не ухаживает, зачем он тогда пристроил руку на спинку ее сиденья, от которой ей так неудобно и хочется занять какое-нибудь другое положение, подальше от руки?..
— Ты обещала показать мне Питер, — напомнил москвич, когда они вырулили на Каменноостровский проспект. — А то американцу показывала, а мне нет! Слушай, в гостинице говорят, что он какой-то героический поступок совершил, чуть ли не от смерти тебя спас! Это правда?
Надежда смотрела в окно, на серые дома, залитые теплым августовским солнцем.
Откуда в гостинице известно про то, что у нее чуть было не отобрали сумку?! Она об этом не сказала ни единой живой душе, только Лидочке да Марье Максимовне сегодня! Значит, полковник Уолш оказался не в меру болтливым?!
— Надюш? Почему ты молчишь?
Она терпеть не могла, когда ее называли Надюшей! Во всех книгах Марии Прилежаевой и в фильмах Ильич именно так называл свою боевую подругу Надежду Константиновну!
— Да ничего он такого не совершил! — сказала Надежда сердито. — У меня пытались отобрать сумку, а он не позволил, только и всего!
— Герой, — то ли похвалил, то ли осудил Коля Саньков…
* * *В «Англии» дым стоял коромыслом.
У черного входа теснилась вереница грузовиков — привезли первую партию стекол.
Все стекла в гостинице, даже на тех этажах, где никто не будет жить, поменяют на пуленепробиваемые. Американцы везут стекла с собой, нашим не доверяют, как не доверяют и нашим проводам — вдруг КГБ или ФСБ понаставят подслушивающих устройств и какие-нибудь сверхсекретные материалы, которые президент будет обсуждать по телефону с министром обороны или главой госдепартамента, станут известны русской разведке?!
Все люки, в которых стояли электрические щиты и коробки, были открыты, и кое-где поднят паркет, и люди в незнакомых желтых комбинезонах и почему-то в касках сверлили какие-то дыры. Дрели визжали, сыпалась цементная пыль, и казалось, что «Англия» превратилась в огромную строительную площадку.
На мраморных полах перед конторками портье стояли газосварочные автоматы, шнуры от них исчезали за поворотами коридоров, откуда доносился ровный гул и рев, и девочки-портье взирали на всю вакханалию с ужасом.
Вакханалией управлял полковник Уолш, который с озабоченным лицом носился из одного крыла в другое.
Монтировали камеры наблюдений, врезали новые замки, склад принимал стекла в невообразимых количествах, и места уже не хватало, а грузовики все прибывали.
У Лидочки на лице было озабоченное выражение, которое редко кто у нее видел.
— Зина-то, — с ходу сказала она Надежде, — взяла и померла, дура! Управляющий в шоке. Как будто не могла другого времени найти, чтобы помереть, ей-богу! Мы все в мыле, а она померла, видишь ли!
— А где?..
— Зина? Да ее увезли уже! Этот твой, — и она кивнула в сторону, куда только что промчался американец, — велел вскрытие делать, хотя наш Трутнев сказал, что ничего такого с ней нет и быть не может, просто инфаркт, остановка сердца, и готово дело!
— А управляющий?
— А что управляющий, — сказала Лидочка грустно. — Орет не своим голосом. И еще программисты!..
— Что?
— Да этот Лари или Гарри, который у них главный, сказал, что в номерах недостаточно одного сетевого выхода. Так они теперь будут дополнительные интернетовские линии тянуть, чтобы, значит, у них было не по одному, а по пять выходов у каждого!
— Зачем?!
— В целях безопасности, — объяснила Лидочка туманно. — Если один выход захватят террористы, они смогут вызвать подкрепление из НАТО в виде ракет «земля — воздух» через другой выход! Я с утра ни разу кофе не пила, а время, между прочим, пол-одиннадцатого. Кстати, кто тебя привез? Московский мальчик, да?
И это уже известно, подумала Надежда обреченно. Да что же это такое?! Почему всем есть до нее дело, начиная с соседки и кончая Лидочкой!
— А кто ее нашел?
Лидочка посмотрела непонимающе.
— Зину кто нашел? — спросила Надежда. — Сколько она пролежала в каптерке, бедная?
— Да больше суток, — ответила Лидочка жестко. — Помнишь, подносчик, из новеньких, с тележки упаковку воды уронил?
— Помню.
— Вот тогда я ее видела, она что-то за ними подтирала, когда они уже в лифт сели и поехали. И с лифтом с этим беда! По одному ездить нельзя, только по двое, а мне, может, в сортир надо, и, может, на третьем этаже! На первом, допустим, я не могу!
Она оглянулась по сторонам, на весь бедлам и разорение, которые происходили в гостинице, и предложила:
— Пойдем кофе попьем!
— Куда, Лидочка?! В ресторане сейчас точно не дадут!
В ресторане, за распахнутыми двустворчатыми дверьми, звук дрелей и еще каких-то адских машин был особенно громким, казалось, там сотрясается паровой каток.
— Пойдем к Эльвире Александровне. Она, может, нам по булочке даст!
— У нее в духовке сейчас монтируют камеру наблюдения, — мрачно сказала Надежда. — Кондитерский цех сегодня пирогов не пек!
— Откуда ты знаешь? — тут же спросила Лидочка, и они обе засмеялись.
Кофе очень хотелось, и они, оглядываясь по сторонам, как волки, которые намерены стянуть жирную овечку из овина, пошли в сторону кухни, но были внезапно остановлены хозяином овина.
— Лидия, — окликнул управляющий, и они оглянулись.
Он подходил со стороны банкетного зала, и с ним рядом шагал какой-то огромный мужик в камуфляже, под стать полковнику Уолшу. Лидочка моментально сделала сладкое лицо и водрузила на нос очки, которые тут же съехали, и она их подхватила.
— Лидия, — сказал управляющий, приблизившись, — проводите, пожалуйста, майора на технический этаж. Он должен его осмотреть.
— Сожалею, но у меня срочное дело в кондитерском цехе, — с ходу соврала Лидочка. — У них проблемы с пятичасовым чаем, они не знают, на сколько человек его готовить, ведь заехало много американских коллег. Я должна проконтролировать.
Управляющий покорно покивал.
— Надежда проводит.., господина майора. Да, Надежда?
— Конечно, — согласилась та. А куда было деваться?!.
Ей не хотелось провожать майора, не хотелось на чердак, и вообще не нравилось то, что происходит в ее гостинице!..
…и Зина умерла так некстати!..
…и разговор с соседкой был какой-то странный!
Осталось неприятное чувство, как будто Надя собиралась погладить кошку, а вместо кошки случайно погладила змею. И теперь кажется, что на ладони остались ее чешуя и холод, вместо тепла и ласки мягкого кошачьего бока!
— Вы хотите осмотреть что-то еще, кроме технического этажа?
— Нет, — деревянным голосом сказал американец и счел необходимым объяснить:
— Это для снайперов и наилучшей их дислокации.
— Поняла? — по-русски спросила Лидочка у Надежды. — Это для снайперов и дислокации!
— А Сергей Викторович где? Может, он проводит?
Сергей Викторович Кторов был начальником службы безопасности гостиницы «Англия».
Лидочка пожала плечами.
— Какая тебе разница, — сказала она сквозь зубы. — Тебе говорят, иди, вот ты и иди!..
И Надежда пошла.
Выбраться на чердак было делом достаточно сложным — на центральном лифте следовало доехать до четвертого этажа, потом пройти всеми коридорами, потом по черной лестнице подняться на шестой. Ключ-карточка, с помощью которого теперь можно было привести в движение лифт, болтался у нее на ремне, пристегнутый серебряным карабинчиком.
Карабинчик она нашла в кармане мужниных джинсов, когда вдруг от тоски решила перестирать его вещи.
Она заталкивала их в машину, по привычке проверяя карманы, и нашла карабинчик.
