Галина Полынская - Мальтийский замок
- Ива, говори, пожалуйста! - взмолилась Божена. - Это невыносимо! Когда мы молчим, мне в голову лезут всякие ужасы!
- Хорошо, - я тяжело вздохнула, пытаясь отогнать собственные кошмары. - Вот, к примеру, знаешь ли ты, что акулы не имеют плавательного пузыря и поэтому вынуждены двигаться без остановки, потому что если акула остановится, она утонет, представляешь?
- Удивительно, как это я столько лет жила без этой информации? проворчала Божена.
- Тогда сама что-нибудь рассказывай! - обиделась я. Последний раз в жизни хотелось блеснуть эрудицией и то не получилось.
- Хорошо, - Божена устроилась поудобнее. - Решила я однажды приготовить пончики...
- Только не про еду! - взвыла я, мучимая голодом.
- Акул, между прочим, тоже есть можно!
Некоторое время мы обе сердито молчали, а я представляла себе огромную жареную акулу, всю в пончиках...
Отлежав все бока, мы поднялись, сели и одновременно вздохнули.
- Как все плохо, - констатировала Божена.
- Хуже некуда, - согласилась я.
Вытащив из сумочки часы, я снова посветила огоньком зажигалки, и выяснила, что прошло ещё два часа.
- Может, он забыл про нас?! - простонала подруга.
- Навряд ли он забудет про такое событие в жизни.
- Что же делать? Может в двери постучать?
- А что именно ты собираешься ему рассказывать?
Голова кружилась, перед глазами расплывалась даже темнота, желудок просто вопил от голода, кроме того, страшно хотелось курить. Одна сигарета на двоих только раздразнила страсть к пороку.
- Расскажу про Текину...
- Так он и поверит! Да и какая разница, расскажем или нет, все равно он нас отсюда не выпустит, так что можно не тратить силы и не унижаться. Будем держаться до конца, пусть эта свинья не радуется тому, что сломал нас.
- Думаешь, нам станет легче умирать голодными и гордыми?
- А что, лучше валяться у него в ногах, и лепетать про злого привидения, который нас втравил во все дело? Я не доставлю ему такого удовольствия! Я до последнего вздоха хочу чувствовать себя человеком!
- Да, ты права.
Мы гордо легли на вещи, решив экономить силы. Я очень сожалела, что от нервов мы с Боженой почти весь день ничего не ели. Если бы мы немного больше уделяли внимания своим желудкам там, на свободе, то сейчас перед моими глазами не крутились бы всевозможные кулинарные изыски, чередуясь с ведрами шампанского и бочками мартини.
Прошло ещё около часа. По истечении этого срока, я готова была признаться в убийстве Кеннеди...
- Эй, вы! - послышался за дверью голос Александра, и мы от неожиданности подпрыгнули. - Ну что, созрели?
- Грызи себе ногти! - выпалила Божена.
- Значит, ещё нет, дозревайте.
Мы хором пожелали ему счастливого пути в известном направлении и ещё более гордо легли умирать дальше.
- Божена, - вздохнула я, пристраивая сумку под голову, - признайся честно, ты кого-нибудь из своих мужей по-настоящему любила?
- А почему ты вдруг спросила?
- Хочется напоследок поговорить не только о том, как жрать хочется, но ещё и духовных ценностях.
- Ладно, - Божена задумалась, вероятно, припоминая всех своих мужей. Пожалуй, я по-настоящему любила только Франтишека, да и то я это понимаю, только сейчас...
- Отца Влада?
- Да.
- Но, Влад появился у тебя ещё в школе, и я прекрасно помню твои залитые слезами письма и крики о том, как ты ненавидишь Франтишека.
- Это надо было сказать спасибо моим родителям, которые нас чуть обоих со свету не сжили, но потом все нормализовалось.
- Влад совершенно не похож на поляка, - задумчиво сказала я, - он больше на испанца смахивает. Я помню его ещё маленьким, такой был невероятно красивый мальчик, ясное дело, что ты не устояла перед его отцом. У Влада были такие огромные черные глаза, с такими длинными густыми ресницами, просто загляденье.
- Они и сейчас у него остались, уверяю тебя. Влад ещё и очень умный и одаренный мальчик. Я очень благодарна Франтишеку за такого замечательного сына, которого... которого... я больше никогда не увижу-у-у-у-у!
Божена неожиданно разрыдалась. Сердце у меня тут же перевернулось вверх тормашками, и я поползла её утешать, хотя утешать было особенно нечем.
Прошло ещё сто или двести лет, кулинарные изыски сменились батоном хлеба и заветревшейся колбасой, а ведра шампанского - пахнущей хлоркой водой из-под крана.
- Господи! - простонала Божена, поднимаясь с измочаленных платьев. - Я от голода даже заснуть не могу! Терзают самые настоящие кошмары - бигосы там всякие, куры жареные...
- Кстати, помнишь, я просила у тебя рецепт свинины в пивном тесте? Ты мне так и не дала...
- Хочешь, сейчас расскажу?
- Божена, ты что, мазохистка?!
- Нет, просто есть очень сильно хочется. Знаешь, я вот что заметила, почему-то особенно мучает голод именно тогда, покушать не светит. Я вот как-то сидела на диете...
- Тише! - прервала я её воспоминания.
За дверью послышались какие-то звуки.
- Давай хоть напоследок звезданем его по роже? Вот увидишь, легче станет умирать!
- Давай! - с готовностью согласилась подруга.
Мы поднялись и, шатаясь от слабости, побрели к лестнице.
- Поднимемся по ступенькам или здесь подождем? - Прошептала я.
- Давай поднимемся, - шепотом ответила Божена. - Может, удастся спустить его с лестницы, и он сломает себе шею!
- А вдруг он не войдет сюда?
- Тогда скажем, что всё согласны рассказать, он обрадуется, дверки распахнет, тут мы его и встретим!
Представив себе эту прекрасную картину, я ощутила небывалый прилив сил, наверное, это и называется "вторым дыханием". Мы пожелали друг другу удачи и потихоньку стали подниматься по лестнице.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ: Вот так да!
Двери отворились, в подвале вспыхнул свет, и мы с Боженой замерли на ступеньках, раскрыв рты. Ноги подкосились, и я уселась на лестницу с единственной мыслью - теперь я уж точно свихнулась. В дверях высился Гарри Либерти, справа от него стоял Марк, а слева Франсуа в форме полицейского. Божена схватилась за голову, застонала и присела рядом со мной.
- Подружка, мы сошли с ума! - чуть не плача, произнесла она.
- Зато теперь умирать не так противно! - разрыдалась я, обнимая Божену. - Хоть со своими напоследок свиделись!
- Кажется, они принимают нас за бред, - сказало видение Гарри. Давайте-ка ребята, вынесем их отсюда.
Продолжая рыдать, я почувствовала, как меня поднимают на руки. Словно через толстый слой ваты, я услышала голос призрака Марка:
- Успокойся, все хорошо, теперь все позади.
"Вот значит, какая она, смерть от голода, - подумала я, - вовсе не так уж и плохо, Марк как настоящий и остальные тоже..." Я посмотрела Марку через плечо, чуть позади топал Гарри с рыдающей Боженой на руках, а призрак Франсуа все время что-то возбужденно рассказывал, а потом все провалилось во тьму.
* * *
Резкий запах спирта привел меня в чувство. Я открыла глаза и увидела, что нахожусь в кресле, под моей головой небольшая подушечка, а ноги укутаны теплым пледом. Рядом стоял Марк, с платком, смоченным чем-то алкогольным в руках. Напротив восседала Божена с бокалом вина в руке и тарелкой еды на коленях. Она так сосредоточенно уплетала, что даже не заметила моего воскрешения. Чуть поодаль сидели Гарри с Франсуа и что-то пили.
- Ива, как ты себя чувствуешь? - Марк протер мне лоб платком. - Ива, ты в порядке?
Я не ответила, продолжая молча смотреть на жующую Божену. Наверное, у меня были такие глаза... Мне быстренько протянули тарелку и бокал с вином. Изредка постанывая от наслаждения, я набросилась на манну небесную в образе ветчины и жареной картошки. Я даже и не жевала вовсе, просто заглатывала здоровенные кусищи, как удав, проталкивая все это дело вином. Закончив, я собралась, было, вылизывать тарелку, её у меня отняли, а в бокал налили еще.
- Значит вы настоящие? - спросила я, думая, что для галлюцинации это слишком длинно, а для Того Света слишком странно.
- Да, самые что ни на есть настоящие! - улыбнулся Франсуа, и взгляд Божены сразу же сфокусировался на нем.
- Франсуа, а ты что, полицейский, что ли? - спросила она.
- Да, - кивнул он.
- И что, всегда им был?
- Да.
- Так что ж ты нам голову морочил? - обиделась я. - Переводчиком претворялся!
- Сейчас мы вам все объясним, - сказал Гарри.
- Да уж, сделайте одолжение!
- Меня наняла ещё мама Лауры Гайдон. Она была достаточно умной и проницательной женщиной и никогда не верила своему будущему зятю, но Александр был настолько ловок, что его ни в чем не удавалось изобличить. Потом произошел этот "несчастный случай". Мать с отцом Лауры были пожилыми людьми - Лаура родилась очень поздним ребенком; они не пережили такого удара и вскоре отправились в могилу. Александр остался практически единственным владельцем всего имущества Гайдонов, ему сопутствовало по истине дьявольское везение, а я к одному своему делу прибавил ещё одно, только теперь меня уже было некому нанимать.
