Валентина Демьянова - Страсти по Веласкесу
Выйдя из арки, я прислонилась спиной к нагретой солнцем стене и закрыла глаза. Чтобы понять врага, нужно его представить. Моим врагом стал человек, назначивший свидание Гере. Кто же это мог быть? Несомненно, кто-то, хорошо знакомый моему приятелю. Герасим ждал этого звонка, и связанные с ним дела очень его волновали.
Я призадумалась. А может, он чего-то боялся? Сосредоточившись, я принялась прокручивать в голове картинки того вечера. Нет, страха не было. Было беспокойство, нервозность, раздражение. Только не испуг. Звонившему он доверял, на свидание шел без опаски и под арку входил, не ожидая ничего плохого. Ну и кто этот человек, дела которого Герасим принимал так близко к сердцу? И тут меня осенило:
— Лиза Фризен!
Та обведенная фломастером заметка в газете говорила сама за себя. Возможно, именно из нее Гера и узнал, что его подружку обвиняют в убийстве. Узнал и разволновался. Несмотря на некоторую невоспитанность, он парень отзывчивый. А может, сама Лизавета позвонила ему и попросила о помощи. По какой-то причине она не смогла говорить долго и пообещала связаться с ним еще раз. Ее-то звонка и ждал Гера, а когда она наконец объявилась и назвала место встречи, он тут же без раздумий понесся сюда.
До этого момента все в моих рассуждениях шло гладко, но, когда дело доходило до момента покушения, все мои логические построения летели кувырком. Зачем она пырнула его заточенным прутом, если он хотел ей помочь! Зачем?
В кармане нежно затренькал мобильник. Звонил тот самый знакомый, с которым я встречалась утром. На то, чтоб пробить интересующий меня номер, потребовалось значительно меньше времени, чем предполагалось. Он оказался зарегистрирован на солидную московскую фирму, а владельцем ее числился бизнесмен по фамилии Фризен.
«Ныне покойный», — подумала я, но вслух ничего говорить не стала. Нужному человеку на сей факт было глубоко наплевать, поскольку его интересы лежали совсем в другой области, а мне самой незачем было светиться информацией без особой на то нужды. Знакомый четко продиктовал адрес фирмы, сдержанно, но доброжелательно попрощался и отключился, оставив меня наедине с моими мыслями.
А мысли у меня сейчас были самые мрачные. Фирма принадлежала Фризену. Улица, на которой она располагалась, находилась совсем рядом отсюда. Лизавета была дочерью Фризена. Она могла спокойно зайти в любой кабинет и позвонить. А потом отправится на встречу с Герасимом.
Глава 10
В полном боевом облачении я стояла перед входом в солидное сталинское здание. Раньше в нем размещался крупный институт, потом он вынужден был потесниться, и теперь дом под самую крышу оказался забит фирмами. Времени на сборы у меня было не так много, поэтому мудрить не стала и легенду выбрала себе самую что ни на есть примитивную. Решила, прикинувшись журналисткой, нагло затесаться в дружные ряды истинных работников пера и микрофона. После убийства сотрудника фирму наверняка осаждала пресса, а значит, появление еще одного его настырного представителя никого не должно удивить. Избранная роль не требовала специального грима, форма одежды могла быть произвольной, при этом попробовать пройти, можно было куда угодно. В общем, не роль, а конфетка, если бы не одно обстоятельство. Во время этой вылазки я могла ненароком столкнуться нос к носу с госпожой Еленой Соловьевой, что совершенно не входило в мои планы. Она бы обязательно вспомнила, где и при каких обстоятельствах мы с ней уже встречались, стала бы задавать ненужные вопросы… Короче, явиться в офис в своем натуральном обличье я не могла и поэтому должна была замаскироваться.
В создании образа я решила идти от обратного. Свои короткие темные волосы я прикрыла белокурым париком с роскошными локонами и челкой до самых глаз. Как только водрузила эту копну себе на голову, моментально превратилась в экзотическую мулатку, перекрасившуюся в платиновую блондинку. Это было чересчур. Чрезмерную смуглость кожи пришлось срочно ликвидировать с помощью тонального крема. Современная косметика творит чудеса, и через пару минут из зеркала на меня глядело белорозовое чудо. Загар исчез без следа, но нести такое лицо в люди однозначно было нельзя, и я принялась спешно дорисовывать на нем недостающие детали. После того как глаза были обведены черным карандашом, а рот обозначен помадой, картина волшебно изменилась. Все привычные части лица вернулись на свое место, но вот сама я стала похожа на представительницу древнейшей профессии.
— Холера! — в сердцах вырвалось у меня, но менять что-либо времени уже не было, и я ограничилась тем, что приколола к груди табличку с надписью «Пресса».
В конце концов, журналистика тоже достаточно продажная профессия, и, значит, если имеется точное указание, о какой именно из этих двух профессий идет речь, путаницы возникнуть не должно.
Поправив ремешок сумки на плече, я решительно толкнула массивную дверь. Охранник у входа хлопот мне не доставил. Он сидел в своей стеклянной будке, с увлечением читал газету и на сновавших мимо него многочисленных посетителей внимания не обращал. Посчитав такое начало хорошим знаком, сулившим удачу всему предприятию, я быстренько прошмыгнула к лифту и присоединилась к толпе ожидающих.
Пока поднималась на девятый этаж, где, если верить висевшей на стене схеме, располагался нужный мне офис, я размышляла над тем, кто у них сидит на месте секретаря. Вторгнуться мне предстояло в святая святых владений покойного господина Фризена, в его приемную, и в связи с этим сей факт имел немаловажное значение. Если молоденькая девушка, то трудностей возникнуть не могло, я умела отлично договариваться с этими легкомысленными созданиями, но если матрона лет пятидесяти, то на моей миссии можно было поставить большой жирный крест. По своему богатому опыту я знала, что разговорить этих прожженных профессионалок, прошедших суровую школу высших советских учреждений, практически невозможно.
Попросив судьбу об удаче, я шагнула из дверей лифта в ярко освещенный коридор и оказалась лицом к лицу с детиной в камуфляжной форме. Если б не табличка на груди, любезно информирующая окружающих, что перед ним находится представитель службы безопасности, можно было бы без раздумий принять его за бандита. «Бандит» заступил мне дорогу и вежливо поинтересовался:
— Вы к кому и по какому вопросу?
— Пресса! — гордо возвестила я.
— Есть договоренность об интервью?
— Естественно!
Изумление было сыграно на «пять», и не моя вина, что на охранника оно не произвело должного впечатления. Вероятно, ему щедро платили.
— Фамилию, пожалуйста, — попросил он.
— Чью?
— Вашу, конечно. Ведь это вы будете работать с нашими сотрудниками. Кстати, с кем вы намерены встретиться?
— Сначала планирую зайти в секретариат, а потом… Там видно будет.
— Хорошо. Фамилию, пожалуйста.
— Минкина, — ляпнула я первое, что пришло на ум.
Последовало легкое замешательство, потом он уважительно спросил:
— Вы не жена того самого… знаменитого?
— Сестра, — лучезарно улыбнулась я, решив чересчур не наглеть.
— Проверь по списку, — приказал охранник своему напарнику, томящемуся у элегантной стойки.
Тот быстро пробежал взглядом по страницам журнала и возвестил:
— Такой нет.
Отступать при первой же неудаче никогда не было моей привычкой, и я без раздумий ринулась в бой:
— Не может быть! Наш редактор лично звонил вашему руководству. Черт знает что! Договариваешься, тратишь время, стоишь в пробках по всему городу и, пожалуйста! Никто ничего не знает!
Видно, возмущалась я очень натурально, потому что первый охранник примирительно сказал:
— Минуту, не нужно нервничать. Сейчас все выясним.
Я презрительно фыркнула и отвернулась. Со стороны могло показаться, что я возмущена до предела. На самом же деле эмоции были ни при чем, просто я пыталась продуктивно использовать последние мгновения своего пребывания в этом офисе, чтобы все запомнить и разглядеть. Должны же быть, черт побери, иные пути проникновения в него!
Охранник между тем извлек из кармана рацию и произнес:
— Нина, это первый пост. Подойди к нам.
Через секунду в дальнем конце коридора распахнулась дверь, и по зеленой ковровой дорожке в нашу сторону заспешила тоненькая фигурка. Издали мне показалось, что это идет юная девушка, но стоило ей приблизиться, как стало понятно, что это впечатление ошибочно. Нине было никак не меньше тридцати.
— Добрый день, — с заученной приветливостью поздоровалась она.
— Добрый, — с неприкрытым недовольством откликнулась я.
На самом деле никаких претензий у меня к ней, конечно же, не было. Просто ситуация и выбранная мною роль требовали проявления недовольства, вот я честно его и демонстрировала.
