Валентина Демьянова - Страсти по Веласкесу
Стоило машине «скорой помощи» огласить двор воем сирены, как он вдруг заполнился невесть откуда появившимися людьми. Они толпились вокруг машины, вытягивали шеи и негромкими скорбными голосами делились впечатлениями. Самых любознательных скудность передаваемой по кругу информации угнетала, и они, оторвавшись от кольца зевак, один за другим бесстрашно ныряли в арку. Окрики и уговоры врачей на них не действовали.
Обступив раненого, зеваки со странным любопытством жадно заглядывали ему в лицо и громко обсуждали увиденное. Видеть это было тягостно, но я, стиснув зубы, терпела. Только, когда рядом с Герой не нашлось свободного места, чтобы опустить на землю носилки, я перестала сдерживаться и разразилась руганью. Запас слов у меня богатый, и пользуюсь я им виртуозно, так что впечатление от моего выступления было огромное. Любопытствующие охнули и расступились.
Выяснив у замотанного врача, в какую больницу повезут Геру, я не стала дожидаться прибытия милиции и моментально затерялась в толпе. Несясь сломя голову к Гере домой, я всю дорогу старательно репетировала, и у меня вроде даже неплохо выходило, но сообщить матери Герасима о случившемся несчастье так, как хотела, я в результате не смогла. Едва завидев меня, она тревожно спросила:
— Ты одна? А Герка где?
При виде ее глаз я, враз позабыв все заготовленные слова, разревелась как дура и с ходу ляпнула:
— В больнице.
Побледнев, она начала медленно оседать на пол.
Следующие двадцать минут я потратила на то, чтобы убедить ее, что с Герасимом абсолютно ничего страшного не произошло, его жизни ничто не угрожает, а в больницу он попал исключительно по недоразумению.
Как я изворачивалась! Как врала! Еще никогда в жизни я так безбожно и так убедительно не врала! Хотя, говоря честно и без лишней скромности, врать мне не в новинку, и в этом деле я большая мастерица, но сейчас просто превзошла саму себя. Я буквально фонтанировала красноречием. Приводимые мной доводы казались несокрушимыми, как Великая Китайская стена, а слетавшие с языка клятвы напоминали заклинания. Не веря ни единому собственному слову, я умудрялась выглядеть настолько убедительной, что Герина мать в конце концов поверила мне, перестала плакать и начала собираться в больницу. Пока она металась по квартире, я прошла в комнату Герасима и проверила определитель номера.
Звонков оказалось немного, что, в общем, было неудивительно. Герасим с детства «повернут» на компьютерах и всегда предпочитал общение через Интернет. Из нормальных людей в некогда плотно населенной коммуналке остались только Герина мать, пожилая супружеская пара и энергичный гражданин лет сорока. Старикам давно уже никто не звонил, сосед обзавелся мобильником и напрочь позабыл, как пользоваться обычной телефонной связью, а мать Герасима общительностью не отличалась. В тот день звонивших оказалось всего трое, и двоих из них я отлично знала. Первой была Герина бабка, ее номер я помнила наизусть еще с тех времен, когда снимала здесь комнату. Второй звонок был сделан с мобильного телефона. Моего. Тут тоже все было ясно. С третьим звонком дело обстояло иначе.
— Ну что, едем? Я готова, — появилась в дверях комнаты Герина мама.
— Не знаете, кому может принадлежать этот номер? — ткнула я пальцем в сторону телефонного аппарата.
Она посмотрела на светящиеся цифры и озадаченно покачала головой:
— Понятия не имею.
Иного ответа я и не ожидала, но лицо у меня, видимо, непроизвольно вытянулось от огорчения, и это не осталось для Гериной матери незамеченным.
— Это важно? — моментально всполошилась она.
Мысленно ругнув себя за потерю бдительности, я как можно беззаботнее отмахнулась:
— Нет! Ничего особенного, просто так спросила.
Ей, занятой собственными переживаниями, моего ответа оказалось достаточно. Мгновенно успокоившись, она заторопилась к выходу. Все ее мысли уже были там, в больнице, и остальное значение не имело. Поэтому она и не удивилась, когда я, следуя за ней по пятам, попросила:
— Никому не говорите, что я сегодня сюда приходила. Никому! Даже если слишком настойчиво допытываться будут. Это очень важно!
Ночь я провела плохо. Заснула только на рассвете, с постели встала с больной головой и ощущением непоправимой беды. Стоило наткнуться взглядом на телефон, как сразу вспомнилось, что нужно договориться с матерью Геры о поездке в больницу. Пережив кошмарную ночь, она теперь держалась уже много лучше. Вчерашний шок прошел, и, понимая, что сыну потребуется поддержка, она была собрана и очень деловита:
— Нет, Анечка, тебе ехать в больницу смысла нет. Гера в реанимации, к нему не пускают… Нет, везти меня не нужно, я доберусь на метро. Тут недалеко… Спасибо, дорогая, деньги у меня есть.
Тепло попрощавшись и попросив обращаться при малейшей необходимости, я задумалась. Раз поездка в больницу отпадала, и у меня высвобождался целый день, провести его следовало с пользой. Первым делом я созвонилась с одним знакомым в МВД и договорилась о встрече в условленном месте. Он пообещал быть там ровно через час. Времени оставалось в обрез, только собраться и выпить чашку кофе.
Знакомый был человеком пунктуальным и время свое ценил, поэтому встреча состоялась точно в назначенное время и длилась недолго. Не вдаваясь в подробности, я изложила свою просьбу и тут же заплатила, сколько следовало, за хлопоты. Человек небрежно сунул конверт в карман и пообещал, что через пару часов я буду знать, кто и откуда вчера звонил Гере.
Мне немного полегчало. С вчерашнего вечера я ни на минуту не переставала мучиться угрызениями совести из-за того, что позволила Гере одному зайти в эту чертову арку. Мне казалось, что, пойди я следом, злоумышленник увидел бы меня и не решился напасть. Но я не пошла…
Теперь мне не оставалось ничего другого, как развивать бурную деятельность. Только это могло отвлечь от тягостных мыслей и хоть немного успокоить нервы.
Я снова стояла под деревом в злополучном дворе и смотрела на арку. Теперь, когда в небе светило солнце, и все вокруг было совершенно безобидным, этот проход между дворами тоже не выглядел таким мрачным, как мне показалось накануне. Твердя самой себе, что ничего зловещего в этом месте нет, а все случившееся — результат стечения неизвестных мне обстоятельств, я шагнула под сумрачный свод. Шагнула и остановилась. При одном воспоминании о том, что Гера лежал здесь, истекая кровью, меня начало трясти, и потребовалась целая долгая минута, чтобы я смогла отогнать мрачные видения.
Аккуратно обойдя это место, я заторопилась в дальний конец прохода. Все утро меня мучила мысль о том, куда делся преступник. Я была абсолютно уверена в том, что сразу после покушения из арки никто не выбегал, а когда появились врачи, это стало просто невозможным. Услышав крик, я бросилась за Герасимом и до приезда «скорой» неотлучно сидела рядом с ним. Вход в арку находился за моей спиной, и мимо никто не проходил. Значит, должен был быть другой выход, и я хотела его найти.
Каменный тоннель оказался значительно длиннее, чем я себе представляла, а слева в стене имелась глубокая ниша с дверью. Стараясь сдержать волнение, я поднялась на каменную ступень и подергала за ржавую ручку. Массивная створка, покрытая нецензурными надписями и вздыбившимися чешуйками старой краски, даже не шелохнулась. Решив, что от времени и сырости дверь могла разбухнуть и перекоситься, я покрепче ухватилась за ручку и изо всей силы рванула на себя. В следующую секунду я оказалась на земле и, потирая болезненную ноющую «пятую точку», снова пошла на приступ. В этот раз я действовала более обдуманно. Вытащив из сумки фонарик, который всегда ношу с собой, я принялась не спеша, сантиметр за сантиметром, обследовать облупленную поверхность. Увы, положительных результатов это не принесло. Дверь была надежно заперта, и явных следов того, что ее недавно открывали, обнаружить не удалось. Во всяком случае, мне.
Разочарованно вздохнув, я оставили дверь в покое и двинулась к дальнему концу прохода. К сожалению, здесь меня тоже ничего хорошего не ждало. Выход, как я и предполагала вчера, был наглухо перегорожен сколоченным из толстых досок щитом. Тем не менее, я с дотошной педантичностью ощупала каждую плашку, вследствие чего обзавелась несметным количеством заноз и уверенностью, что все доски прибиты намертво. Пришлось признать, что этим путем преступник уйти не мог. А он между тем как-то ушел. Исчез. Испарился.
Развернувшись, не спеша побрела назад, внимательно оглядывая по пути стены и пол этого каменного мешка, но ничего интересного так и не обнаружила. Но ведь должен здесь быть еще один выход! Должен! Не мог тот подлец бесследно исчезнуть, если только он не волшебник. А в волшебников я не верила никогда, даже в детстве.
Выйдя из арки, я прислонилась спиной к нагретой солнцем стене и закрыла глаза. Чтобы понять врага, нужно его представить. Моим врагом стал человек, назначивший свидание Гере. Кто же это мог быть? Несомненно, кто-то, хорошо знакомый моему приятелю. Герасим ждал этого звонка, и связанные с ним дела очень его волновали.
