Дик Фрэнсис - Рама для картины
— У них был пистолет?
— Нет, зажигалка. Ты прости, старик, я понимаю, думаешь, слабак, но один обхватил ее клешнями, а другой держал прямо у щеки зажигалку — пламя, как от реактивного двигателя… Гриин сказал, что они ее обожгут, если тебя не вызову… Я бы один с ними не управился.
— Кончай оправдываться.
— В общем, позвонил. Сказал Гриину, что ты придешь через десять минут, потому что не одет, но он, наверно, и сам слышал — стоял рядом, вникал, зараза… Ты бы видел их рожи, когда официант вкатил свою тележку… Бровастый Сару выпустил, а второй — как пасть открыл, так и застыл со своей зажигалкой, пламя — нефтяной факел…
— Гриин велел унести шампанское, — поясняла Сара, — А мы с Джиком сказали, что очень даже хотим, и сразу попросили официанта его открыть.
— Еще первую бутылку не раскупорил, а тут как раз подвалили остальные, все стали расхватывать бокалы, комната наполнилась… Гриин, малый из галереи и Бровастый оказались у окна, их тележкой от нас отгородило, да и все эти люди между нами стояли… Я тогда Сару схватил… Ну, мы и смылись. Последнее, что видел, Гриин и остальные пытались прорваться. Но гостей набилось много, и все ужасно хотели шампанского… В общем, скажу тебе, тележка уборщицы — это то, что надо, чтоб рвануть к лифту.
— Сколько времени продолжался прием?
— Да пока пузырьки не вышли.
— Они все, небось, подумали, что ты псих, — сказала Сара.
— В день бегов чего не бывает! В «Хилтоне», наверно, к фокусам привыкли…
— А если бы у Гриина был пистолет? — спросила Сара.
— Не стал бы он крутить им в присутствии такой прорвы свидетелей.
— Но он мог бы…
— Мог бы, но был далеко от двери. — И вдруг подумал… — Послушайте, а как он узнал, что я в «Хилтоне»?
Наступила тяжкая пауза.
— Это я ему сказала, — не выдержала Сара. В голосе вызов. — Джик не все тебе сейчас рассказал. Сначала они говорили… Гриин сказал, что обожгут мне лицо, если Джик не скажет, где ты. Он не хотел — я и сказала, лишь бы ему не пришлось… Это, наверно, очень глупо.
Подумал, что это ужасно трогательно. Такая необыкновенная любовь, и такая бездна понимания.
Улыбнулся ей:
— Начнем с того, что они не знали, что я здесь, так?
Джик помотал головой.
— Они не знали даже, что ты в Мельбурне. Похоже, удивились, когда Сара сказала, что наверху. Единственное, по-моему, знали — уже не в больнице, но в Алис-Спрингсе.
— Знали о том, что мы у них сперли?
— Уверен, что нет.
Ухмыльнулся.
— У них крыша поедет, когда узнают.
Мы с Джиком старательно избегали говорить о том, что было бы, приди я к ним в комнату… Но по его глазам видел — он знает. Если бы взяли Сару в заложницы, мне бы пришлось отправиться из «Хилтона» с Гриином, а там — как повезет. Думать о том, что на сей раз вряд ли выпустили бы живым, почему-то не хотелось.
— Есть хочу, — сказал я.
— А когда ты этого не хотел? — откликнулась Сара.
Поели в маленьком ресторанчике неподалеку. Люди за соседними столиками разговаривали о бегах и скачках.
— Господи, — воскликнула Сара. — Я совсем забыла.
— О чем?
— Твой выигрыш. Ставка на Рингвуда.
— Но…
— Это был одиннадцатый номер.
— Невероятно!
Она открыла сумочку, извлекла толстую пачку. Во время заварухи в «Хилтоне» умудрилась помнить о ней, и когда спасалась от смертельной опасности, этот мешочек из светлой кожи привычно болтался на плече. Меня всегда поражала привязанность женщин к их сумочкам, но уж сегодня…
— Сорок к одному. Я поставила за тебя двадцать долларов, стало быть, ты выиграл восемьсот. Даже противно.
— Давай разделим, — засмеялся я.
— Ни за что. Ни цента не возьму. Честно говоря, мне хотелось тебя проучить — нечего делать такие дурацкие ставки. Думала, шансов — никаких, плакали твои двадцать долларов.
— Все равно почти все это должен Джику.
— Оставь, — сказал он. — Сложением и вычитанием займемся потом. Хочешь, порежу тебе бифштекс?
— Да, пожалуйста.
Порезал на аккуратные кусочки и, воткнув вилку в мясо, подвинул мне тарелку.
— Что еще было на бегах? — спросил я, прожевывая первый сочный кусок. — Кого видели? — На вкус бифштекс был таким же замечательным, как и на вид, и я вдруг понял, что несмотря на все болячки и повязки, мое лихорадочное состояние прошло — наверное, поправлялся.
— Гриина мы не видели, — сказал Джик. — Того парня с Бровастым — тоже.
— Зато они вас видели.
— Не может быть, — переполошилась Сара.
— Думаю, увидели на бегах, а потом проводили до «Хилтона».
— Господи, — ахнул Джик, — а ведь мы их не заметили.
— Будь Гриин в трех шагах от вас, вы бы его ни за что не увидели, а ему следить за вами ничего не стоило.
— Я ужасно виноват, Тодд.
— Да ладно тебе, глупости. Ничего не случилось.
— Ага, только я осталась без одежды.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал ей рассеянно.
— Мы встретили одну мою знакомую из Сиднея, — продолжала Сара. — Посмотрели с ней первые два забега, еще с ее тетушкой побеседовали. А потом Джик поговорил с очень известным фотографом, мы давно его знаем, так что нетрудно доказать, как ты и хотел, что он провел на бегах всю вторую половину дня…
— Вексфорд не появлялся?
— Нет, если ты его похоже нарисовал, — ответила Сара. — Хотя, конечно, мог там быть. Знаешь, в такой толпе очень трудно узнать по рисунку незнакомого…
— Мы поговорили с уймой людей, — сказал Джик. — Даже с шапочными знакомыми Сары — под предлогом, что ей, видите ли, захотелось представить мужа, которого она недавно подцепила.
— Даже разговаривали с тем человеком, которого ты встретил в субботу, — согласно закивала Сара. — Вернее, он сам подошел к нам и заговорил.
— Хадсон Тейлор?
— Ну да, тот, что беседовал с Вексфордом, а ты их увидел, — сказал Джик.
— Он спросил, здесь ли ты, — сказала Сара. — А еще сказал, что собирается пригласить тебя выпить. Мы обещали тебе передать.
— Его лошадь хорошо прошла?
— Мы его видели до заезда. Пожелали удачи, он ответил, что удача ему не помешает.
— Он сам ставит понемножку, — вспомнилось мне.
— А кто не ставит?
— Ну вот, еще один заказ уплыл, — продолжал вспоминать я. — Он, кажется, собирался заказать мне картину, если выиграет.
— Слушай, ты продаешься, как шлюха, — сказал Джик. — Неприлично.
— Во всяком случае, — развеселилась Сара, — за Ринтвуда ты получил больше, чем мог бы за картину…
Притворился обиженным, и Джик засмеялся.
Мы выпили кофе, вернулись в мотель, разошлись по своим комнатам. Вскоре Джик постучал ко мне в дверь.
— Входи.
— Похоже, ты меня ждал.
— Думал, что можешь придти.
Уселся в кресло и начал крутиться. Взгляд его упал на мой чемодан, лежавший на тахте.
— А что сделал со всем барахлом, которое сперли из галереи?
Я сказав.
Он перестал крутиться, замер.
— Ты зря времени не теряешь.
— Через несколько дней уеду домой.
— А пока?
— Мм… Пока собираюсь обскакать Вексфорда, Гриина, Бровастого, парня из Художественного центра и тех двух амбалов, что поджидали меня в Алис-Спрингсе.
— Не говоря уж о копиисте, Харли Ренбо.
Подумал и сказал:
— И его тоже.
— Думаешь, мы сможем?
— Не мы. Больше уже не мы. Отсюда ты увезешь Сару домой.
Он медленно покачал головой.
— Не думаю, что это будет менее опасно, чем остаться с тобой. Найти нас ничего не стоит. Мы есть в телефонной книге. Почему бы Вексфорду не захватить с собой что-нибудь получше зажигалки, когда навестит нас?
— Можешь повторить ему то, что я тебе сейчас сказал.
Он покачал головой.
— Если останемся с тобой, риска будет меньше, а потом… — Знакомые огоньки загорелись в его глазах — Это будет замечательная игра. Кошки-мышки. Кошки, не знающие, что они мышки, будут охотиться за мышками, знающими, что они-то и есть кошки.
Подумал, что больше будет похоже на корриду, где я стану размахивать плащом, вызывая удар на себя. Или окажусь фокусником, привлекающим внимание к одной руке, пока другая проделывает очередной трюк. Предпочел бы, пожалуй, быть фокусником — меньше шансов, что забодают.
13
Почти всю ночь провел за изучением списка зарубежных покупателей. Стало ясно, что украли, пожалуй, слишком мало. Унесенный список сам по себе был, конечно, неплох, но от него было бы куда больше проку, если бы имели еще инвентарную опись картин. Впрочем, все инвентарные номера были как-то зашифрованы. Если посмотреть на них достаточно внимательно, наверное, можно разобраться, найти ключ к разгадке.
Все они, и в первую очередь те, что находились в первом, большом разделе списка, начинались с буквы М. В маленьком списке, обнаруженном мной, буква М встречалась редко, а вот другие — гораздо чаще. Номер Дональда начинался с буквы М. Номер Дейзи — с С. Предположим, рассуждал я, что буква М означает просто-напросто Мельбурн, а С — Сидней — города, где они покупали картины. Тогда что же такое А, В и Б? Аделаида, Вага-Вага и Брисбен?
