Далия Трускиновская - Как вы мне все надоели!..
– Слушай, ты, – жалостно обратился к Жилло тот ворюга, что стоял у окна. – Ты нас не видел, мы тебя не видели. Возьми то, что осталось в нижнем ящике, мы до него еще не добрались. А мы пойдем себе потихоньку.
– Ну уж нет, – возразил Жилло, перекладывая нож в правую руку. Давайте-ка все имущество назад, а то я вас живо повяжу и в подземелья Коронного замка сдам.
– Мы только что оттуда! – разведя издевательски руками, сказал тот, кому досталось кулаком.
– А я-то думаю, где я твой прелестный голосок слыхал... – Жилло негромко рассмеялся. – Ой, бабушка, извини! Одолжи парик, бабушка!
– Ничего себе! – ошалело воскликнул вор у окошка.
– Вот тебе и бабушка! – добавил другой. – Да ты же свой человек! Какого лешего мы тут дурака валяем? Ты же нас спас – шума не поднял, дал уйти! Послушай, ты как знаешь, а я тебя обниму!
– Валяй, – согласился Жилло, – только у меня ножик в руке. Моряцкий. Порежешься...
Воры переглянулись.
– Ладно уж, так и быть, – сказал тот, что у окна. – Уйдем. Пусть будет по-честному. Ты нам помог, мы тебе побрякушки вернули – в расчете?
– В расчете, – согласился Жилло и проследил, чтобы воры, уйдя в окошко, не только во двор соскочили, а еще и со двора убрались подальше. Потом он, набив все карманы, в том числе и подвесной, драгоценностями, вернулся к ювелиру.
– Гляди, – сказал. – Эти штуки я у тебя забираю. Взял бы еще, но карманы кончились. Запомнил?
Ювелир промычал, что да, запомнил.
– Когда из Думы вернешься, вели позвать плотника, пусть тебе в мастерской окно починит. И неплохо бы на него решетку поставить, посоветовал Жилло. – Я только что двух молодых людей оттуда выпроводил. Они как раз самое ценное отобрать успели, так я их хорошим вкусом и воспользовался... Да ты не волнуйся, ни камушка они не унесли. Я не позволил. За это с тебя особо причитается.
Ювелир взмычал, причем это была фраза с разнообразными интонациями, можно сказать – со слезой в голосе.
– Ничего не понимаю, – сказал Жилло. – Ладно, леший с тобой, сейчас одеяло изо рта у тебя выну. Будешь шуметь – вот нож. Мне терять нечего.
– Ты спас меня от смерти! – первым делом сообщил ювелир. – Если бы мою коллекцию украли, я бы умер, право – умер! Послушай, я старый человек, я хочу дать тебе хороший совет, если только ты способен последовать хорошему совету.
– Ну? – спросил изумленный Жилло.
– Не ввязывайся ты в эту историю, парень. Ты тут ничего не потерял и ничего не найдешь. Был бы ты королевским отродьем – ну, стоило бы рисковать. А ты – графский слуга, самый что ни на есть равноправный. Принцессе рисковать, может, и стоило – кто ее знает, может, у нее в Кульдиге друзья есть, может, ее ждали, может, за рубеж бы переправили? Я даже допускаю, что за ней кто-то из братьев пришел... Но при чем тут ты?
– Какие братья?! – завопил Жилло. – Что ты городишь? Ведь Амора единственная оставшаяся в живых дочка короля! Потому ее и хотят убить чтобы всю королевскую кровь окончательно истребить!
– Не шуми, не шуми... – презрительно сказал ювелир. – Я старше тебя примерно в три раза и помню то, чего не помнит никто. У короля было шестеро детей – это кроме бастардов. Про одного бастарда я знаю – имя ему было Рауль. Король собирался жениться на его матери, но она отказала. Он потосковал, потом влюбился и женился на Анне. Королева Анна родила ему четверо сыновей. Еще были две дочки, Дезире и самая младшая – Амора. Шестеро, понимаешь? И точно известно про двоих – про наследника, Бриана, который погиб с отрядом горных стрелков, и про Амору. А куда девались остальные – уму непостижимо. С одной стороны, раз не дают о себе знать значит, погибли. А с другой стороны – кто их знает, может, они что-то готовят? Ведь не зря же Амора столько лет молчала-молчала, да и заявила, что она – принцесса!
– Расскажи про королевских сыновей! – потребовал Жилло.
– Ну, старший, наследник престола Бриан, погиб. Второй был Ангерран, он стал наследником, третий – Леон, четвертый, чтоб не соврать, – Стефан. А может, Стен. Когда король Шарль погиб, Ангеррану было пятнадцать, может, шестнадцать, а то и семнадцать. А те двое – совсем маленькие. Дезире была моложе Ангеррана...
– Рассказывай!
– Еще старого короля, отца Шарля, равноправный народ прогнал из Коронного замка. Ему позволили поселиться в Мальпиле, занять там с малой свитой старый замок. Убивать побоялись. Там же вырос и женился Шарль. Вокруг Мальпиля образовалось королевство внутри государства. Понимаешь, парень, это – магия. Стоило королю где-то поселиться, как сразу же вокруг собирались непонятно за что преданные ему люди. Когда я был молод, много толковали про эту магию. Какой колдун и когда наложил на королевское семейство эти чары да как от них избавиться... Ну, из Мальпиля их тоже прогнали – туда, где их никто не знал. Они поселились в горах. Что бы ты думал – люди об этом узнали и туда потянулись! Значит, и там до короля добрались. Тогда погиб его старший, Бриан. Это я, так сказать, знаю совершенно точно. Только пусть это останется между нами, а то мне как-то неохота век в подземельях доживать.
– А что-то ты знаешь и неточно?
– Слыхал, что однажды король с Ангерраном объявились на побережье, возле Линдена, у рыбаков. Очевидно, пытались бежать. Тело короля нашли как-то утром на берегу. Привезли в Кульдиг и тайно похоронили. Откуда-то и тело королевы привезли. Если хочешь, спроси лекаря – он их осматривал и подтвердил, что это именно они. А вот больше никого в Кульдиге тайно не хоронили! Понял?
– Ты хочешь сказать, что пятеро королевских детей остались в живых? воскликнул Жилло в диковинном волнении.
– Я хочу сказать, что кто-то из них наверняка остался в живых. Кроме принцессы Аморы, конечно. А теперь развяжи меня и убирайся. Если я не смогу заснуть, то и не поеду с утра в Коронный замок. И вообще боюсь, что от всего сегодняшнего испуга у меня опять начнутся головокружения...
– Хочешь лекарство от головокружений? – спросил Жилло.
– Хочу, разумеется, но только мне и лекарь помогает через раз.
– Вот лекарство – каждый день, проведенный графом в тюрьме, будет стоить тебе одной драгоценности из коллекции. Помни об этом – и никакое головокружение не помешает тебе завтра съездить в Коронный замок! А потом, когда граф уберется из Кульдига, кружись себе на здоровье!
С тем Жилло и отбыл из ювелирского дома – с оттопыренными карманами, но с чистой совестью.
Шел он ночным городом – и чудилось ему, что за ним кто-то крадется. Не нужно было быть магом и мудрецом, чтобы понять, кто это может быть. Воришек, раздевших его в подземелье, безумно интересовали его карманы. Жилло посмеивался про себя – невзирая на то, что граф ждет визита палача, настроение было праздничное. Да еще приятный прохладный ветерок с моря... Спать совершенно не хотелось, и Жилло недоумевал – как провести остаток ночи?
Тут за спиной один мужской голос вскрикнул, а другой – крепко выругался.
Жилло достал на всякий случай нож и пошел посмотреть, что это стряслось с его приятелями.
Они обнаружились прямо за углом. Один яростно оттирал рукавом щеку, другой носком башмака отодвигал подальше что-то мерцающее.
– Ведьмовские волосы? – спросил Жилло.
– Летают по городу, будь они неладны! – подтвердил тот, что надраивал рукавом щеку. – Прямо по лицу мазнули! Ты посмотри, какая густая прядь... И летят себе, как ни в чем не бывало!
– Справится когда-нибудь Равноправная Дума с этой заразой? негодующе спросил второй вор. – Вот интересно, за что мы ей налоги платим?
– Перестаньте валять дурака, – как взрослый детям, приказал Жилло. Эти волосы не опаснее, чем мои, к примеру. Я знаю доподлинно, потому что слышал от главного думского лекаря Арно Кандава.
– Так чего же нам головы морочат? – и вор перестал обрабатывать колючим сукном щеку. – Постой, но ведь сам же Кандав в «Думских ведомостях» писал, что их нужно уничтожать...
– То – писал, а то – вечером, за ужином, у себя дома и без лишних ушей, – объяснил Жилло. – Дошло? А то иначе я объяснить не умею.
– Дошло, – признались воры. – Ну, давай уж знакомиться, что ли?
– А надо? – удивился Жилло. – Давайте-ка лучше пожелаем друг другу спокойной ночи и разойдемся в разные стороны. В разные, ясно? Так оно умнее будет. Приятных вам, братцы, сновидений.
С тем и пошел он прочь, не выпуская, однако, ножа из руки.
Но воришки побрели следом. Шли они шагах этак в десяти, наподобие почетного караула, только молчали и сопели. Пришлось обернуться и обратиться к ним с речью.
– Вы, братцы, конечно, хорошие ребята, – очень даже ласково признался Жилло, – но ювелирских побрякушек вам не видать, как своих ушей. Я могу даже сказать вам, куда с ними направляюсь – в моряцкий кабачок, который между предместьем и гаванью. Знаете эти баркасы? Ну так вот, иду я в кабачок, где меня ждут мои друзья, и ваши физиономии им могут не понравиться. Я-то добрый и настроение у меня сейчас хорошее, а они посмотрят на всю эту историю иначе, ясно?
