Ольга Баскова - Вуаль темнее ночи
– А цели этой преступницы, если, как ты выразилась, она не сумасшедшая? – спросил Киселев.
Журналистка закусила губу. Скворцов пожал плечами и ответил вместо супруги:
– Возможно, это месть Бучумову. Найденов попался под горячую руку, чтобы запутать следствие и отвести внимание от Романа. У нас были сотни таких дел, когда труп прятали среди других трупов и затевали множество преступлений ради одного-единственного. Разве не так?
Киселев поморщился:
– Думаешь, Николаева?
– Не знаю, – отозвался Костя.
Зорина еще раз перечитала речь Скобиной.
– Знаете, ребята, кажется, я выяснила, что общего между Бучумовым и Найденовым. И мы не раз обращали внимание на это общее, просто не брали в голову. За это у нас еще не убивали.
Мужчины подались вперед:
– Что ты имеешь в виду? Мы ничего не могли пропустить.
Юрка Мамонтов ехидно усмехнулся:
– А сейчас, вероятно, пропустили.
– Вы неоднократно говорили: и Бучумов, и Найденов – оба молодые и красивые. Обратите внимание на слова Скобиной. Она пригрозила, что вернется с того света и примется убивать молодых и красивых.
Сыщики и прокурор переглянулись.
– Бред какой-то, – Юрий изумленно посмотрел на Катю. – И ты веришь в эту чушь?
– А вы видите другую связь между ними? – поинтересовалась Зорина.
– Возможно, пока не видим, но то, что ты сказала… – Павел развел руками. – И потом, если ты права, мы не сможем предотвратить другие убийства, которых, как тебе известно, намечается самое меньшее три. Не возьмем же мы под охрану всех молодых и красивых в Приреченске.
– Но ведь ты же сам утверждал: кое за что можно зацепиться, – парировала журналистка. – Во-первых, побеседовать с хозяевами квартиры, куда являлась эта черная вдова, и взять их ключи на экспертизу. Если выяснится, что с них делали слепки, вероятно, они вспомнят, где и при каких обстоятельствах у них могли позаимствовать ключи. Во-вторых, нужно прошерстить всех, кто в свое время имел отношение к делу черной вдовы, и поинтересоваться, кто знал о ней в подробностях. Разумеется, Паша, мы никак не оповестим жертвы о грозящей им опасности, но обезопасим их, если поймаем преступницу. Когда наконец вернется наш пропавший Петя, пусть еще раз свяжется с психиатром, и тот составит психологический портрет убийцы.
– Верно, – кивнул Скворцов. – Ты только забыла про свое свидание с Николаевой.
– Сделаю, как вы просите, хотя считаю это потерянным временем, – откликнулась Катя. – Она мне кажется слишком разумным человеком, чтобы убивать своего любовника.
– Поживем – увидим, – бросил Павел. – Знаешь, Катерина, слышал я об одном таком интересном случае. Работал у нас в Приреченске молодой парикмахер. И вот задумал он жениться, подыскал красивую девушку, работавшую в другом салоне маникюршей. На свадьбе случилась одна неприятность. Когда жених и невеста уже поднимались на порог загса, к девушке подошел мужчина, протянул ей букет цветов и маленькую коробочку, перевязанную ленточкой. Из любопытства она сразу открыла ее, потом вскрикнула, бросила букет и убежала. Невеста вскочила в проходившее мимо такси, и поэтому ни жених, ни гости не смогли ее догнать. Наверное, она попросила водителя, чтобы повез ее проходными дворами. Затем девушку обнаружили мертвой за городом. Невеста умерла от потери крови. Кто-то проткнул ей сонную артерию иглой обычной брошки. В общем, завели уголовное дело. Жених выглядел очень расстроенным, клялся, божился: мол, его невеста не имела никаких врагов. Следователю он показался каким-то мутным, во всяком случае, чего-то точно недоговаривал. Стали за ним следить и выяснили: по вечерам он посещает одну даму среднего возраста, директора супермаркета. Мать погибшей рассказала: однажды к ней явилась дама, представилась матерью жениха и заявила, что свадьба с ее дочерью будет только через ее труп. А после ухода она не нашла свою любимую брошь, подарок бабушки, ту самую, которой убили дочь. Но у жениха мать умерла несколько лет назад, и поэтому подумали на его престарелую любовницу. Показали ее фотографию матери погибшей, и та опознала женщину, которая назвалась матерью жениха. В общем, любовницу прижали, и она во всем созналась. На суде говорила: ревность замучила, совсем с ума сошла. Возможно, и на нашу Нонну сошла ревность.
Зорина пожала плечами:
– Вообще-то в нашей жизни все возможно. Не буду спорить.
– Вот и прекрасно, – Киселев встал и протянул руку Юре, – спасибо тебе, дорогой. Дело этой Скобиной прояснило для нас немного, но все же прояснило. Пошли расследовать дальше.
Мамонтов с чувством пожал руки Павлу и Косте, а журналистку поцеловал в щеку.
– Вас, друзья, мне всегда приятно видеть. Обращайтесь, если что.
Когда друзья вышли из прокуратуры, они направились к «девятке» Скворцовых.
– В отдел, – попросил Киселев своего приятеля, хотя мог бы об этом не говорить.
Глава 19
Петя стоял на пороге и во все глаза смотрел на хозяйку квартиры. «Неужели поиски закончены и это убийца?» – вертелось в его мозгу. Старушка в черном платье мило улыбалась:
– Ну что же вы застыли? Вы, наверное, должны надеть на меня наручники.
Прохоров вскинул рыжие брови:
– За что?
Теперь пришел ее черед удивляться:
– Но вы же пришли арестовать меня за убийства. Правильно. Я хочу признаться. Я убила актера и этого, второго, кинжалами.
– Куда вы дели остальные? – поинтересовался старший лейтенант. Захарова улыбнулась:
– Не помню. У меня иногда случаются провалы в памяти, молодой человек. Я не помню, где взяла оружие и что с ним сделала, но как убивала этих парней, помню отлично. Я проникла в театр через черный ход и прокралась к сцене. Столик с реквизитом никто не охранял. Я подменила бутафорский кинжал на настоящий и скрылась. А того, второго, пришлось убивать собственноручно. Возле стола с реквизитом стоял какой-то мужчина.
Петя не верил своим ушам. Бабушка выглядела как божий одуванчик.
– Зачем вы их убили? – спросил он устало.
Захарова подмигнула:
– А я ненавижу мужчин.
– Но почему? У вас же были хорошие мужья.
Старушка развела руками:
– Это вам сказал мой психиатр? Да, я так говорила ему. А вообще, я никогда ни одной живой душе не сказала, как мне жилось с этими извергами. Они избивали и оскорбляли меня, и я была рада, когда негодяи отправились на тот свет. Мысль расправляться с мужчинами тогда глубоко засела у меня в голове. Мне хотелось отомстить за всех обиженных женщин.
– Но зачем именно Бучумову и Найденову? – поинтересовался Петя.
– Найденов подвернулся под руку, а Бучумова я возненавидела за его роли героев-любовников, – призналась она. – Да и он сам не вызывал у меня симпатии. Я слышала, как он заводил интриги с женщинами, а потом их бросал. Он заслужил свою смерть.
Старший лейтенант закусил губу. «Да, придется звонить Киселеву и Скворцову», – подумал он и достал мобильный.
– Товарищ майор, у меня тут полное признание, – оторопело сказал парень.
Киселев чуть не поперхнулся чаем.
– Захарова призналась?
– Вот именно, – подтвердил старший лейтенант. – Но я, честно говоря, сомневаюсь…
– Вези ее сюда, – приказал Павел.
– Слушаюсь, – сунув телефон в карман, Петя подошел к женщине: – Сейчас мы поедем к нам в отдел.
Она снова довольно улыбнулась:
– Мне там самое место. Только у меня одна просьба. Пусть в мою камеру не заходят мужчины. Я боюсь не справиться с эмоциями. Этих животных надо убивать.
В кабинете Киселева задержанная Анна Григорьевна Захарова вела себя так же спокойно.
– Когда вы отведете меня в камеру? – задала она вопрос.
– А вы туда торопитесь? – спросил Павел.
Она хихикнула:
– Разве этим не кончится? Я же убила двоих человек, могу убить третьего, четвертого и вас в том числе, потому что вы тоже мужчина. И все же рискну обратиться к вам с просьбой. Меня, наверное, покажут по телевизору, а мне нечего надеть, вы же забрали мою одежду и дали мне какое-то бесформенное платье.
– Это ваше собственное, – попытался успокоить ее Павел. – Наш сотрудник взял его из вашего шкафа.
– Но все знают меня как черную вдову и ждут в этом наряде, – недовольно ответила старушка.
– Сначала нам необходимо провести с вами следственный эксперимент. – Скворцов открыл дверь, вошел сержант с манекеном и протянул подозреваемой кинжал. – Возьмите его и покажите на этом манекене, как вы ударили Найденова.
Анна Григорьевна растерялась:
– Но я плохо помню…
– Раз вы помните, что убили его, значит, должны помнить как, – вставил Павел.
– Вы так считаете? – Она встала и взяла оружие. – Значит, я должна ударить этот манекен?
– Да, – кивнул Константин.
Старушка неуверенно подошла к нему, размахнулась и всадила кинжал в живот.
– Кажется, так. Но я же объяснила, что у меня бывают провалы в памяти. Мой лечащий врач должен об этом знать, – она присела на стул и устало провела рукой по лбу. – Если можно, отведите меня в камеру. У меня болит спина, я хочу прилечь. Кроме того, вы все находитесь в опасности. Вы все молодые и красивые, и я могу напасть на вас. Возможно, я пощажу только женщину, – дама бросила взгляд на журналистку.
