Феликс Меркулов - Президентский полк
Что ж, теперь можно было дать контрольный звонок по контактному телефону, обозначенному в объявлении в «Zweite Hand». Номер был местный, венский. Трубку подняли сразу. Хорошо поставленный женский голос произнес по-немецки:
— Посольство Российской Федерации. Консульский отдел. Чем мы можем быть вам полезны?
— Сорри, я ошибся номером, — ответил по-английски Асланбек и повесил трубку.
Последние сомнения исчезли. Факс произвел свое действие. Рахиль и Вахид в безопасности. Это развязывало Асланбеку руки. Теперь он знал, что ему нужно делать.
В начале десятого вечера герр Швиммер по внутренней связи позвонил в апартаменты Асланбека и очень официально, как и положено портье, осведомился, не изменились ли планы господина Русланова и ждет ли он трех господ, которых пригласил к себе в гости.
— Да, жду, — подтвердил Асланбек. — Я сейчас спущусь.
— Не трудитесь, — возразил портье. — Я распоряжусь, их проводит рассыльный.
Через десять минут на этаже остановился медлительный старомодный лифт, обитый бархатом и облицованный красным деревом. Асланбек уже стоял в открытых дверях своего номера:
— Господа, прошу!
Они не очень уверенно вошли и остановились на пороге гостиной, пораженные то ли ее размерами, то ли богатым баром на мраморной каминной доске, то ли белым ковром и белыми кожаными креслами и диванами, сгруппированными так, что в гостиной можно было устраивать прием для трех десятков гостей.
Асланбек сунул рассыльному несколько шиллингов, запер дверь и с облегчением проговорил:
— Ну, здорово, ребята! Если бы вы знали, как я рад вас видеть!
2
Фамилия старшего была Литвинов. Он чем-то напомнил Асланбеку проректора по хозяйственной части Бауманки, отставного полковника. Хозяйство МВТУ он знал досконально — от комплектации сложнейших ЭВМ до последней швабры уборщицы. Это сообщало ему независимость в общении с любым, даже самым высоким начальством. В Литвинове чувствовалась та же хмуроватая властность, проистекавшая от уверенности в том, что он делает нужную для государства работу, и делает профессионально — так, как мало кто ее может сделать. На предложение Асланбека познакомиться он слегка склонил голову и назвался, не подавая руки:
— Литвинов.
— И все? — удивился Асланбек.
— Подполковник Литвинов.
— Вообще-то я имел в виду имя-отчество, — уточнил Асланбек.
— Сергей Иванович.
— Очень приятно. Рад познакомиться. А вы, молодые люди?
Перед тем как ответить, они взглянули на начальника. Не то чтобы вопросительно, но как бы выражая сомнение, следует ли им вообще отвечать на вопросы хозяина этих роскошных апартаментов. Тот кивнул, разрешая быть откровенным, но в меру.
— Капитан Сонькин, — представился первый. Немного подумал и добавил: — Юрий.
— Капитан Николай Карпов, — более уверенно назвался второй.
Обоим было лет по тридцать пять. Капитан Сонькин был белобрысый, с крутыми скулами и жесткими светлыми глазами. Капитан Карпов — чернявый, с густыми бровями и правильными чертами лица. Но при всем различии было в них что-то общее. Они не запоминались. Стоило отвернуться от них, и они как бы переставали существовать, растворялись в массе, как пассажиры метро.
Асланбек никогда не имел никаких дел с гэбистами, если не брать в расчет начальника первого отдела, а о восточногерманской Штази только читал. Но герр Швиммер был прав: все они были одной породы. Какая-то незаметная черта отличала их от обычных людей. Так опытный, много лет прослуживший милицейский опер даже вне службы помимо своей воли профессионально присматривается к окружающему.
— Располагайтесь, — радушно предложил Асланбек. — Будьте как дома.
Но они продолжали стоять.
— В чем дело? — спросил Асланбек. — Что-то не так?
— Нет-нет, все в порядке, — заверил Литвинов. — Вы неплохо устроились, господин Русланов.
— Я нахожу в этом несколько изощренное и даже извращенное удовольствие, — пошутил Асланбек, но по каменным лицам гостей понял, что шутка не понята. И объяснил, чтобы они могли попять: — Такие апартаменты производят сильное впечатление на деловых партнеров. По-русски это называется пускать пыль в глаза, но на Западе к этому относятся весьма серьезно.
— Неплохо устроились, очень неплохо, — повторил Литвинов. — А там что?
— Спальня.
— А там?
— Кабинет, лоджия, ванная.
— Можно посмотреть?
— Разумеется, почему нет?
По знаку Литвинова Сонькин и Карпов умело рассредоточились по апартаментам. Перед тем как заглянуть в комнату, они открывали дверь и тут же отступали в сторону, словно бы опасались, что оттуда прозвучат выстрелы. Из этого Асланбек сделал вывод, что оба капитана — что-то вроде группы захвата или силового прикрытия. И хотя они находятся в подчинении Литвинова, отношения их более сложные. Вероятно, в своем деле они были профессионалами очень высокого класса, и это сообщало их отношениям с начальником не то чтобы развязность, но известную степень свободы.
— Все чисто, — закончив осмотр, доложил Карпов.
— Да вы никак опасались засады? — усмехнулся Асланбек.
— Служба, — недоброжелательно буркнул капитан Сонькин.
— Понимаю. Служба есть служба. Раз уж вы, Сергей Иванович, назвали свое воинское звание, уточните — подполковник чего?
— Что значит — чего?
— Минобороны, МВД, Интерпола, Генпрокуратуры?
— Мы из Федеральной службы безопасности.
— Я так и думал, что этим делом займется ФСБ. У нас на Кавказе считается неприличным начинать разговор с гостями с дела, но один предварительный вопрос я все же задам. Что с моей семьей?
— Разве вы не видели объявления в газете «Zweite Hand»?
— Видел.
— Почему же спрашиваете?
— Чтобы получить информацию не из вторых рук, а из первых.
— Ваша семья в полной безопасности.
— Это я и хотел услышать. Спасибо, подполковник. Спасибо, ребята. Огромное вам спасибо. А теперь будем ужинать. Снимайте пиджаки, устраивайтесь поудобнее. Пистолеты можете пока положить в холодильник.
— Почему в холодильник? — удивился капитан Сонькин.
— Чтобы не испортились.
— У нас нет оружия, — хмуро сообщил капитан Карпов.
— Прошу извинить. Я пошутил. И боюсь, что неудачно. Но ужинать мы все-таки будем.
— Не беспокойтесь, мы не голодны, — отказался Литвинов.
— Мы перекусили в Макдоналдсе, — объяснил Сонькин.
— Совет номер один. Никогда никому не говорите в Вене, что вы едите в Макдоналдсе. Этим вы сразу снижаете свой социальный статус. В Макдоналдс ходят только студенты и люмпен. Серьезные люди не ходят туда никогда. И второе. У нас на Кавказе никогда не спрашивают гостя, голоден ли он. Сначала накрывают на стол. В этом есть историческая традиция. Если гость отказывается преломить хлеб в доме хозяина, он пришел с дурными намерениями.
— Нам не стоит светиться в ресторане, — сделал еще одну не слишком уверенную попытку отказаться капитан Карпов.
— А мы и не пойдем в ресторан. Поужинаем в номере. Легкий фуршет а-ля Франсе. Здесь прекрасная французская кухня. Когда-то очень давно в этом отеле было французское консульство. С тех пор и сохранился дух бель Франсе.
— Убедили, — помедлив, кивнул Литвинов.
Пока два официанта, вкатившие трехэтажную тележку с закусками, сервировали стол, гости молча курили. В их молчании угадывалась напряженность, причины которой Асланбек не понимал, и это его беспокоило.
Он подписал счет, дал официантам на чай и предложил гостям на выбор богатое содержимое бара.
— Водка здесь скверная, — предупредил он. — Вина есть очень хорошие. Сам я предпочитаю сухой херес урожая девятьсот шестьдесят седьмого года. Если покрепче — рекомендую виски «Джонни Уокер». «Блю лейбл» — с голубой этикеткой. В Москве часто бывает «ред лейбл», красная этикетка, реже черная — «блэк лейбл». «Блю лейбл» не видел ни разу. А оно стоит того, чтобы его попробовать.
— Годится, — оживленно согласился Сонькин и принялся уважительно рассматривать бутылки в баре, как заядлый книголюб, впервые попавший в дом, рассматривает книги в богатой библиотеке хозяина. Но в конце концов он все-таки выбрал «блю лейбл».
— Итак, друзья мои, — начал было Асланбек, но Литвинов его перебил:
— Извините, Русланов, что нарушаю кавказские традиции, но у нас тоже есть один предварительный вопрос. Он так же важен для нас, как для вас безопасность вашей семьи.
— Спрашивайте.
— Можно взглянуть на ваши документы?
— Вас интересует мой паспорт?
— Не только.
— Понимаю. Банковская книжка?
— Да.
— Извольте.
Загранпаспорт Асланбека гости просмотрели бегло, а банковская книжка «Кредитанштальта» подверглась самому тщательному изучению.
