Кристина Ульсон - Заложник
— Как это выглядит в газетах? — поинтересовалась Эден.
Фредрика поморщилась:
— Мы должны как можно скорей объявить номер рейса.
— Понимаю…
— В новостных статьях нет недостатка в деталях. — Фредрика вздохнула. — Они сообщили нечто большее, чем просто номер рейса и время вылета. Утечка полная. Изложены требования террористов, газетчики пишут о листке бумаги, приклеенном скотчем к стене в туалете салона первого класса…
— Что вы сказали? — перебила ее Эден.
— Я сказала, что подробностей в журналистских материалах и без того достаточно, — рассеянно повторила Фредрика.
— Нет, про бумагу, которая приклеена к стене.
Фредрика кивнула.
— Вы не понимаете? — Эден округлила глаза. — О приклеенной скотчем бумаге. А вы?
Фредрика разинула рот. Только сейчас она поняла, что означают ее слова.
— И я, — ответила она Эден.
— Идемте за мной!
Эден вскочила. Она неслась по офисному залу как метеор.
— Где вы это прочитали?
— Писали в нескольких газетах.
Отыскав Себастьяна, Эден обо всем ему рассказала. Он также до сих пор ничего не слышал о том, что листок был приклеен скотчем.
— Но какая из газет написала об этом первой? — волновалась Эден.
— Никакая, — ответил Себастьян. — Полагаю, источник информации для всех них — новостное агентство ТТ.
— Я позвоню в САЛ и спрошу, знали ли они об этой детали раньше.
Эден исчезла с телефоном в руке. Фредрика осталась с Себастьяном. На мониторе мелькали страницы разных газет.
— Везде одно и то же, — бурчал Себастьян. — Черт знает что!
Когда Эден появилась снова, по ее лицу было видно, что новости из САЛ неутешительные.
— В контрольно-диспетчерском пункте удивлены не меньше нашего, — сообщила она. — Они связались с экипажем, и все подтвердилось. Бортпроводница нашла записку приклеенной скотчем к стене. Но до сих пор Карим не упоминал об этом.
Все замолчали. Выходило, что единственный, кроме стюардессы, человек, который с самого начала знал, что записка приклеена к стене скотчем, находится на борту.
— Итак, сливший информацию не имеет никакого отношения ни к полиции, ни к правительству, ни к Арланде, — подытожила Эден.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что кто-то позвонил с самолета и проинформировал ТТ? — спросил Себастьян. — Такого не может быть.
— Давайте рассуждать, — предложила Эден. — Этот информатор находился либо в воздухе, либо на земле. В последнем случае его осведомленность можно объяснить либо тем, что он контактирует с кем-то на борту «боинга», либо тем, что этот план был известен ему с самого начала.
28
14:45
Тысяча правил и ограничений сразу оказались неважными. Например, превышение скорости. Мчась из СЭПО в Сольну, Алекс не помнил, когда последний раз ездил так быстро.
Сколько обысков он провел в своей жизни? Сотню? Алекс давно потерял им счет. Одно он знал наверняка: их ждет неприятная работа — ворваться в дом к незнакомому человеку и перевернуть там все вверх дном. Он уже связался с той женщиной, с которой беседовал возле дома Сасси, и взял у нее ключи. А потом позвонил жене Карима и обо всем ей рассказал, чтобы, вернувшись в свою квартиру, она не подумала, что там побывали взломщики.
Алекс и четверо полицейских из Сольны быстро прошлись по комнатам. Шкафы и бюро, письменный стол и кухня. Все имеющиеся в квартире компьютеры отправили криминалистам на Кунгсхольмен. Алекс действовал уверенно и профессионально. Он не смог бы сказать, что именно ищет, но безошибочно узнал бы интересующую его вещь.
Алекс тщательно осмотрел спальню супругов Сасси. Ничего достойного внимания ни в кровати, ни в гардеробах. Он сорвал покрывало, заглянул под простыню и матрас. С нижнего этажа позвонил один из сотрудников СЭПО:
— Ну что, есть что-нибудь?
— Нет, — ответил Алекс.
Он сел на край кровати и оглядел комнату. Уютно. Не стильно, не современно, а именно уютно. Шторы и подушки в теплых тонах гармонируют с бледно-желтыми стенами. Похоже на летний домик. На стенах висят картины, на полках стоят фотографии в рамках.
Алекс пригляделся внимательнее. Карима Сасси и его жену он узнал сразу. Дети выглядели младше, чем он себе представлял. Алекс снял с полки один из снимков. Много лет назад они с Фредрикой выезжали в пустующий летний домик на берегу озера Экерё. Тогда они вели одно из самых запутанных расследований в жизни Алекса. И фотографии в рамках, которые они нашли в том домике, оказались ключом к разгадке.
С Каримом Сасси тоже все было не так просто, Алекс это чувствовал. Роль, которую тот играл во всей этой истории, отличалась от той, что отводилась ему следователями изначально. Одного никак не мог взять в толк Алекс: что заставило первого пилота пойти на такое?
Алекс потрогал рамку, вытащил снимок — ничего особенного. Проделал ту же процедуру с другой фотографией, потом взял третью, четвертую… Ничего. Словно чего-то застыдившись, он поставил снимки на место и спустился на первый этаж.
— Как дела? — спросил Алекс коллегу из СЭПО.
Полицейский есть полицейский, свой брат, даже если он работает в службе безопасности.
Тот покачал головой.
Алекс мрачно оглядел стены и пол гостиной. Они не обнаружили ничего, что можно было бы отдать криминалистам. В отчаянии Алекс прошел через прихожую, кухню и оказался в зале.
Очевидно, в семье Сасси любили чтение. Две стены были уставлены книжными стеллажами от потолка до пола. Двое полицейских трудились не покладая рук, пересматривая их содержимое. Они перекладывали книги, освобождая полку за полкой, осматривали задние стенки.
Взгляд Алекса упал на том с яркой обложкой, лежавший поверх одной из стопок.
Он взял его и замер, вглядываясь в аккуратные золотые буквы заголовка. Наверное, удивляться здесь было нечему, однако в совпадения Алекс больше не верил.
Альфред Теннисон. «Король Артур. Королевские идиллии».
Том оказался на удивление легким. Алекс почувствовал, как трясется его рука.
«Теннисон! Черт меня подери, если это случайность!»
Алекс осторожно открыл книгу и пролистал несколько страниц. Внутри обнаружилось аккуратное «окошко», вырезанное в форме квадрата. Классический тайник. Алекс пригляделся.
Через несколько секунд он держал в руках еще одну фотографию. Очевидно, снимок был старый, но Алекс сразу узнал обоих мужчин. Карим Сасси стоял рядом с человеком, чье лицо в последнее время часто мелькало в газетах, — с Захарией Келифи.
На этот раз, приближаясь к камере Захарии Келифи, Эден Лунделль почти не сомневалась, что все делает правильно. В руке она держала листок с распечатанным снимком из книги Карима, только что высланным ей на мобильный Алексом Рехтом. При других обстоятельствах эта ситуация могла бы показаться ей очень запутанной. Но Эден почти физически ощущала, как стремительно истекает отпущенное время, и это заставляло ее смотреть на вещи проще.
Когда Эден вошла в камеру, Захария сидел на койке и читал. В руке у нее была только фотография, и никаких сигарет. На этот раз Эден не потрудилась выдвинуть стоявший в углу стул. Она просто положила снимок на колени Захарии.
— Кто этот человек справа от вас? — спросила она.
Захария поднес фотографию к глазам:
— Где вы это взяли? — Его голос звучал так, словно он не понимал, что за предмет держит в руках.
— Не важно. Вы знаете мужчину справа?
Разумеется, Эден было известно, что это Карим Сасси, но она хотела услышать это имя от Захарии.
— Это было так давно… — тихо сказал Келифи, словно не в силах оторваться от снимка.
— Когда именно? — перебила его Эден Лунделль.
— В две тысячи втором году. Тем летом я приезжал в Швецию.
— Вы были в Швеции в две тысячи втором году?
Такого Эден не помнила. До сих пор она считала, что Захария впервые прибыл в Швецию после того, как попросил здесь политического убежища.
В 2002 году ему, вероятно, не исполнилось и двадцати лет.
Захария кивнул:
— Мне дали въездную визу, чтобы я навестил дядю. Он работал на фабрике «Эрикссон» в Кисте.
Эти сведения можно было проверить потом, но на этот раз Эден почему-то поверила Захарии.
— Как долго вы здесь пробыли?
— Около восьми недель. В тот год мои родители решили устроить мне особенные каникулы.
Захария вернул снимок Эден с таким лицом, как будто больше не хотел его видеть.
— И кто он? — повторила она, кивая на фотографию.
Захария снова взялся за книгу, которую читал перед тем, как Эден вошла:
— Его зовут Карим.
— А фамилия?
— Сасси, если я правильно помню.
— Как вы познакомились?
