Диана Бош - Все совпаденья не случайны
– Аппетитно, черт возьми, пахнет, – пробормотал он, – надо поскорее выбираться, а то помру от неудовлетворенных желаний.
Он наскоро вытерся полотенцем, оделся и засеменил на кухню.
– Ничего, что я вашей ванной воспользовался? – изобразил он на лице скромность.
– Конечно, я же сама предложила.
– Что вы такое вкусненькое готовите, отбивную? О, и салатик есть… – Эдуард запустил два пальца в миску, выцепил помидор и только хотел отправить ломтик в рот, как Таисия шлепнула его по руке.
– Нельзя лазить в салат руками! – возмутилась она. И тут же смущенно добавила: – Ой, извините, у меня машинально получилось. Я сейчас в группе продленного дня подрабатываю, вот и…
– Тяжело, должно быть, вашим воспитанникам, – хихикнул Лямзин, потирая руку.
– Что, больно? – смутилась Таисия.
– Забавно. Давно меня никто по рукам не бил. Дайте штопор, вино открою. Пора, по-моему, уже выпить на брудершафт и прекратить друг другу «выкать». А то мне все время кажется, что нас здесь много. Кстати, хотел уточнить, пока не забыл. Что, ваша тетя Катерина, совсем одинокая была?
– Да вроде бы так. Если, конечно, она не скрыла от меня новорожденного сына или дочь.
– Ну, это мы проверим, – буркнул Лямзин.
Пробка чмокнула, выскочив из бутылки, Лямзин разлил вино и, подняв свой бокал вверх, сказал:
– За приятные моменты в жизни! – И осекся, столкнувшись с недоуменным взглядом Таисии. – Ой, извините. Не то сказал.
– Вы начинайте без меня есть, а я вам пока постель постелю, – пробормотала женщина и поспешно ушла, стараясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
Лямзин схватив оба бокала и бутылку с вином, порысил следом за ней.
– Тая, простите дурака, сам не ведаю, что мелю. Давайте тетю вашу помянем… – Он протянул ей бокал.
Вернулись на кухню, выпили, не чокаясь, и Таисия всхлипнула, слезы полились у нее по щекам.
– Ну, не надо! – взмолился Лямзин, чувствуя себя беспомощным перед женскими слезами. – Давайте вытрем слезки и выпьем теперь за знакомство, на брудершафт.
Он неуклюже смахнул влагу с ее щек и опять налил вина, продолжая говорить:
– У меня странное ощущение возникло, когда я вошел в ваш дом. Вдруг так хорошо стало, как в далеком детстве, когда мягкий свет, тихие голоса и неповторимый аромат домашней еды с кухни. И знаешь, что там мама, и сейчас она позовет есть. Часто вспоминаю новогодние ночи, когда я лежал, глядя в окно на падающий снег, и загадывал желания. Мне рано начали разрешать встречать со взрослыми Новый год, только перед этим обязательно укладывали поспать, чтобы выдержал до полуночи. И вот когда я просыпался, за окнами уже было совсем темно, и начиналась волшебная ночь исполнения заветных желаний.
– А какое у вас самое заветное желание? – неожиданно спросила Таисия. Слезы на ее глазах высохли, и она смотрела так, словно от его ответа зависела ее жизнь.
Лямзин от неожиданности растерялся и, немного помолчав, сказал:
– Пожалуй, я уже давно забыл, что такое заветные желания. Наверное, это плохо. Живу как-то… словно по инерции. Работа, дорога, дом. Дом, дорога, работа. Эх, да ладно, давайте выпьем уже.
Таисия поднесла бокал к губам, но Эдуард торопливо остановил ее:
– Э, нет, мы на брудершафт собирались.
Они переплели руки, выпили до дна, и Лямзин пристально посмотрел в глаза Таи. Ресницы ее дрогнули, и она обвила его шею руками…
Сытный ужин и вино сделали свое дело, и вскоре Лямзин спал и видел сны. Причем спал он так крепко, как давно уже не приходилось.
А в это время в своей квартире на другом конце Москвы мучилась головной болью соседка покойного Каранзина – Юля. Все-таки самогонка Алены Марковны ядреной оказалась, да и перебрала ее Юля изрядно.
Несколько раз за ночь девушка вставала, шаркала тапками на кухню и уныло окидывала себя в зеркале взглядом. Отражение ей не слишком нравилось. Хотя в желтом свете тусклой электрической лампочки скрепя сердце еще можно было смотреть, утренний же свет безжалостно высветил помятую физиономию с впалыми щеками и синюшными кругами вокруг глаз. На работе, пожалуй, в таком виде лучше не появляться.
А как хорошо все начиналось вчера – симпатичный Никита Лавров, разыскивающий пьяницу Антона, намечающееся романтическое свидание… Имела же она право хотя бы помечтать об этом? Вот только интересно, куда все-таки его визитка подевалась? Как некстати умер Антон… А может быть, и слава богу, Господь отвел? Вдруг тот генеральный директор Лавров действительно опасный преступник?
Визитка нашлась неожиданно, когда Юля сунула ногу в сапог, собираясь идти за булочками к чаю. Она достала маленький картонный прямоугольник, еще раз внимательно рассмотрела его и, вздохнув, позвонила по оставленному Лямзиным номеру телефона.
Глава 7
Удача – дама капризная. К кому-то она сразу спешит навстречу, а кому-то приходится долго и трудно карабкаться следом, пытаясь поймать ускользающий «хвост».
Лямзин был из вторых. Периоды небывалого взлета и веры в свои силы чередовались у него с полосами отчаяния и неудач, и однажды, потерпев очередное жизненное фиаско, он даже начал пить. Каждый раз выветрившийся к утру хмель оставлял после себя чувство гадливости и болезненной тоски, а нерешенные проблемы наваливались с новой силой. Лямзин клятвенно зарекался завязать, но приходил вечер, и все начиналось сначала.
К счастью, он нашел в себе силы сказать «стоп» до того, как потерял в жизни все, но его пьяные загулы долго еще аукались ему, сказываясь на карьере. Именно поэтому в свои почти сорок Лямзин все еще ходил в майорах, но надежды на повышение не терял.
Главное, что он смог вынести из всех своих жизненных передряг – умение отключаться от мыслей о будущем. Он научился жить сегодняшним днем, так, словно завтра не существует. Причем удавалось ему почти всегда, но иногда глубоко запрятанные эмоции вырывались наружу, амбиции брали верх, и Лямзина охватывало служебное рвение. Честолюбивая мысль: «Я раскрою это запутанное преступление» – сверлила мозг, следом подключалось воображение, и Лямзину мечталось, как о нем вспомнят, наконец оценят его по достоинству, и тогда он сможет расширить жилье, обзавестись женой и парой-тройкой смешливых детишек.
Сейчас Эдуард Петрович чувствовал – разгадка где-то близко, нужно только правильно потянуть за ниточку, и тогда размотается весь клубок. Лямзин достал лист, разделил его карандашной линией на две части и написал имена всех известных ему действующих лиц. Потом взял второй листок и начал чертить схему преступления, стараясь уложить в нее все известные нюансы и детали.
Итак, Катерина Каранзина хорошо выглядела, тщательно следила за собой, была замужем за австрийцем, но что-то не заладилось, не срослось. Что ж, бывает… Женщина вернулась в Россию.
Лямзин сделал пометку в блокноте: «Узнать, что расстроило брак».
Катерина собиралась встретиться с бывшим мужем – Антоном, хотела о чем-то поговорить. Теперь не узнаешь, о чем.
Лямзин отметил: возможно, есть кто-то, кому она могла рассказать о будущем разговоре?
– Тая! – крикнул он в сторону кухни, где Таисия заваривала утренний чай. – Напомни мне, твоя тетя успела встретиться с бывшим мужем, как хотела?
– Кажется, нет, – отозвалась Таисия, – во всяком случае, мне об этом ничего не известно.
– Гм, – пробормотал Эдуард, – чрезвычайно информативный ответ. Ладно, смотрим дальше. В квартире Катерины перед самым приездом милиции находился неизвестный, возможно – убийца. Он ушел через чердачный люк, но, к счастью, его видели, а значит, можно будет попробовать составить фоторобот…
Весьма странно, когда вслед за женщиной вдруг внезапно умирает ее бывший муж, а в тот же день у его квартиры появляется тот же неизвестный. Во всяком случае, по описанию очень похожий на того, что побывал у Каранзиной.
Вот что еще более странно: он оставил соседке визитку. Это глупость или уверенность в собственной безнаказанности? Но проверить в любом случае нужно, слишком все сходится на незнакомце.
Лямзин побарабанил пальцами по столу, достал мобильник, и тот в ту же секунду зазвонил.
– Да, Юля, – ответил майор, увидев высветившееся имя. – Нашли визитку? Отлично. Вот приятное начало дня! Диктуйте, пишу.
Он ровным мелким почерком записал данные некоего Никиты Лаврова и телефон и присвистнул:
– А телефончики-то совпадают, ага!
Еще раз сверил цифры с номером, записанным на пачке денег Каранзиным, потом встал, потянулся, хрустнув суставами, и, напевая, отправился чистить зубы. Поскольку лишней зубной щетки у Таисии не оказалось, пришлось прибегнуть к старому дедовскому способу – пальцем.
Никите снился старик.
Лил дождь, и сверкали молнии. Влажно поблескивали черные горы, вызывая в душе почти мистический страх. Казалось, ущелье живое и достаточно одного неверного шага, чтобы все обрушилось камнепадом.
