Юлия Шилова - Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока
Почти три часа — и Турция будет у моих ног. Как много значит для меня Турция! Для кого-то Анталья — это всего лишь крупный портовый город с красивым пейзажем, горами и Средиземным морем. Для кого-то это — незабываемый отдых на побережье, изрезанном уединенными бухтами и скалистыми утесами. Для кого-то это просто красивое море, потрясающая парусная гавань, пальмы, старые кварталы с улицами, напоминающими сложный лабиринт, и старинными деревянными домами. Для кого-то Анталья — это просто курорт с множеством различных отелей, ресторанов, магазинов, баров, таверн, ночных клубов и шумных дискотек. Для кого-то это различные достопримечательности и незабываемая экскурсия в церковь Святого Николая — в одну из святынь христианства в Турции. Но для меня Турция — это совсем другое. Для меня Турция — это любовь. Это любовь, от которой не убежать, не скрыться, не спрятаться, потому что, как бы ты ни пыталась от нее убежать, как бы ни внушала себе, что можешь прожить без нее, она все равно тебя найдет и заставит вернуться. Так стоит ли бежать от любви, если эта любовь является смыслом всей твоей жизни? Не стоит, потому что это бессмысленный бег по кругу. От любви не убежишь. Уж лучше окунуться с головой в этот омут страсти.
Увидев встречающего меня Мустафу, я бросила на пол свои вещи и кинулась ему на шею:
— Боже мой, это свершилось, и мы снова вместе! Любимый, ты меня ждал?
Проходящие мимо нас пассажиры кидали в мою сторону осуждающие взгляды и о чем-то шептались между собой.
— Смотри, как наши русские девицы к туркам на шею кидаются. Никакого стыда в них нет! — как можно громче сказал мужчина преклонных лет своей спутнице в тот момент, когда они проходили мимо нас.
Мустафа протянул мне букет роз и жадно поцеловал меня в губы.
— Наташа, я хотел сделать тебе приятное и купил тебе не одну розу, как принято в Турции, а целый букет, согласно русской традиции.
— Мустафа, мне действительно приятно, что любимый человек дарит мне такой прекрасный букет, но это не русская традиция. Просто наши русские женщины слишком редко получают цветы в подарок.
— Богиня моя, царица! Моя будущая жена, — со страстью в голосе сказал Мустафа и, взяв мои вещи, вышел вместе со мной из здания аэропорта.
Он хотел было подойти к выстроенным в один ряд автобусам, но я тут же его остановила и показала в сторону стоянки такси:
— Поехали на такси!
— Но ведь это очень дорого, — заметно смутился мой спутник.
— У меня есть деньги. Я заплачу.
— Сказка моя! — Обрадованный Мустафа тут же договорился с таксистом и, погрузив вещи в багажник, сел рядом со мной на заднее сиденье.
— В каком отеле ты будешь жить эти два дня? Я назвала отель, и машина тронулась. Мустафа по-хозяйски положил одну руку мне на плечо, а другой рукой стал гладить мое колено.
— Мустафа, неужели тебя не пустят ко мне в отель?
— Нет, — покачал он головой.
— А за деньги?
— Боюсь, что не пустят даже за деньги. Тем более, я хочу уехать дня на два-три. С мамой совсем плохо.
— А можно, я поеду с тобой?
— Куда? — Мустафа не ожидал такого вопроса.
— К маме.
— Наташа, ты же прекрасно понимаешь, что я не могу познакомить тебя с мамой, она в таком состоянии. Да и с родственниками тоже.
Не говоря ни слова, я покосилась на совершенно не обращавшего на нас внимания водителя, который, по всей вероятности, не знал русского языка, и, расстегнув пуговицы на блузке, достала из лифчика приготовленные пятнадцать тысяч долларов. Протянув деньги Мустафе, я посмотрела на него любящим взглядом и тихо проговорила:
— Возьми. Срочно передай деньги на операцию. Ты не представляешь, чего мне стоило их достать, но я думала только о том, как сильно тебя люблю.
Глава 15
Увидев протянутую ему пачку долларов, Мустафа так побледнел, что мне показалось, будто сейчас он потеряет сознание. Его лицо исказила какая-то судорога, и он протянул дрожащие руки для того, чтобы взять деньги, но руки затряслись еще больше, и пачка долларов полетела вниз.
— Мустафа, ты что?
Мустафа хотел было поднять пачку, но его что-то остановило, и он испуганно отдернул руку назад.
— Мустафа, да что происходит? Посмотрев на меня обезумевшими глазами, мой любимый смахнул рукой выступивший на лбу пот и спросил меня, заикаясь:
— Наташа, я могу взять эти деньги? Они мои? Ты их мне привезла? Ты мне их насовсем отдаешь?
— Ну, конечно же, тебе, а кому еще? Я привезла их на операцию твоей маме. Мы же с тобой обо всем договорились!
Поняв, что у Мустафы вряд ли хватит решимости поднять упавшие на пол деньги, я подняла их сама и положила пачку долларов ему на колени.
— Тут ровно пятнадцать тысяч.
— Сколько?
Мустафа прикрыл пачку обеими ладонями и покосился на по-прежнему не обращающего на нас внимание водителя.
— Пятнадцать тысяч. Мустафа, да что с тобой творится?
— Я не думал, что ты привезешь эти деньги.
— Как же ты не думал? Завтра же поедешь к матери и отвезешь деньги на операцию. Мама в Стамбуле лежит в больнице?
— В Стамбуле, — кивнул головой Мустафа.
— Туда самолеты летают. Завтра же вылетай, отвези деньги первым рейсом и возвращайся, а то я буду скучать. Когда ты вернешься, я уже буду жить в нашем с тобой отеле.
Достав свой кошелек, я вытащила оттуда еще семьсот долларов и протянула их Мустафе.
— Это тебе на билеты и на прочие расходы. Я заинтересована в том, чтобы ты как можно скорее улетел и как можно быстрее вернулся.
— Я завтрашним ранним рейсом вылечу, — немного пришел в себя Мустафа. — Мне нужно дня два-три.
— Ну что ты сидишь? Деньги-то хоть спрячь.
— А можно? — вновь спросил меня Мустафа и посмотрел на меня ошалелыми глазами.
— Нужно!
Засунув деньги в карман своих брюк, Мустафа похлопал по нему ладонью и спросил сам себя:
— Не выпадут?
— Постарайся, чтобы не выпали, — заметила я. Недолго раздумывая, Мустафа застегнул карман на пуговицу и принялся целовать мои руки.
— Наташа, любимая, замечательная, восхитительная, прекрасная, необыкновенная! Неужели ты меня так сильно любишь?
— Люблю, дурень, а разве ты так до сих пор и не понял?
— А где ты взяла такие большие деньги?
— Зачем тебе это знать? Это мои проблемы. Мне просто очень хотелось, чтобы твоя мама была жива.
— Наташа, ты моя королева! Ты моя мечта, моя песня, моя душа!
Я улыбнулась, почувствовала, как на моих глазах выступили слезы счастья, и прошептала:
— Мустафа, когда маме станет легче, ты женишься на мне?
— Конечно, женюсь, — не раздумывая, ответил неимоверно возбужденный от всего произошедшего Мустафа. — Я жду этого часа. Хотя я и сейчас могу назвать тебя своей женой, потому что ты подарила жизнь моей матери.
— Господи, ты и не представляешь, как я хотела услышать от тебя эти слова. Как же сильно я этого хотела!
Когда мы приехали, я рассчиталась за такси и подошла вместе с Мустафой ко входу в отель.
— Наташа, ты иди, меня не пустят, — сказал Мустафа и протянул вещи носильщику. — Встречаемся через два дня в нашем с тобой отеле. Я должен успеть вернуться.
— Ты, самое главное, будь рядом с мамой, когда ей будут делать операцию. А когда вернешься, мы обязательно поговорим о нашем с тобой будущем, ведь я приехала к тебе навсегда. Мне нельзя возвращаться.
— Как навсегда? — не понял меня Мустафа.
— Когда вернешься из Стамбула, я тебе все расскажу.
Мустафа недоверчиво потрогал свой карман, в котором лежали доллары, и провел рукой по моим волосам:
— Наташа, мне кажется, что все, что сейчас происходит, — это просто обыкновенный сон. Мне очень жаль, что мы не можем остаться с тобой наедине. Уже ночь — ты сейчас получишь номер и сразу ложись спать. А я первым рейсом вылечу в Стамбул. Если бы ты только знала, как я тебя хочу!
— А может, денег кому сунуть для того, чтобы тебя пустили в этот отель? — Я взяла Мустафу за руку и посмотрела на него таким жалобным взглядом, словно сейчас он уедет и я никогда больше его не увижу.
— Охрана не пустит, — покачал головой Мустафа. — Будут только одни проблемы. Малыш, получай номер и ложись спать. Я очень благодарен тебе за все, что ты для меня сделала. Я благодарен этой жизни за то, что она подарила мне такую сказку, как ты.
— Мустафа, а ты как сейчас до своего отеля доберешься?
— Не волнуйся. Пешком дойду. Тут идти-то минут двадцать всего.
— Но ведь темнота такая, а ты с деньгами.
— Наташа, это — моя страна, — рассмеялся Мустафа. — Моя родина. Меня тут никто не тронет. Не переживай ты так сильно: еще туристы по магазинам гуляют.
Меня еще никто в жизни не целовал с такой страстью, с которой целовал меня Мустафа.
— О, боже! Я уже сдерживать себя не могу, — шепотом произнесла я и обвила шею любимого.
Когда силуэт Мустафы скрылся в темноте, я прошла мимо хихикающего охранника, отпустившего вслед мне реплику, которую знают почти все турки, хоть как-то соприкасающиеся с русскими людьми.
