Марина Серова - Белая и пушистая
«Кто же это такая? – с удивлением подумала я. – Ведь в прошлый раз именно она так же интересовалась моей персоной».
Я уже раздумывала о том, что необходимо пойти и представиться незнакомке, как в боковое стекло постучали, и я увидела улыбающееся лицо Марины Гречишиной. Я открыла дверь и поздоровалась.
– Как ваши дела? – задала Марина дежурный вопрос. – Вы уже с утра здесь?
– Работа, – пожала я плечами. – Кстати, вы наверняка знаете, кто эта женщина?
Я кивнула в сторону окна на третьем этаже. Но там уже никого не было. Все окна были пусты, только белые занавесочки прикрывали их наготу.
– Какая? – удивилась Марина.
– Ее уже нет, – с досадой сказала я. – Вот там, на третьем этаже. Такая милая дама, в возрасте.
– А-а, – кивнув, засмеялась Гречишина, – в этой клинике есть только одна милая дама в возрасте.
– И кто же это?
– Это наша главная медсестра. Очень неплохой специалист, между прочим. Даже мы, начинающие медики, можем безошибочно это определить. Зовут ее Лилия Федоровна Воробьева. А с Алевтиной Викторовной Благолеповой вы уже знакомы. Она работает старшей медсестрой в хирургическом отделении. А Лилия Федоровна – главная медсестра клиники. Эти две женщины очень дружны между собой, причем корни этой их дружбы уходят в далекое прошлое. И живут они, кстати, тоже вместе, на одной лестничной площадке.
– А вы неплохо осведомлены, Марина, – отметила я.
– Просто я несколько раз была у Алевтины Викторовны дома, – поведала Марина.
– Она хорошо к вам относится, верно?
Марина слегка удивленно посмотрела на меня.
– Ну да, наверное, хорошо, – кивнула она и засмеялась: – А что, должна плохо?
– Вовсе нет, – улыбнулась я.
– А вы что, уже уезжаете? – Марина внимательно посмотрела мне в глаза.
– Да, у меня еще другие дела. Но, возможно, я еще вернусь сюда сегодня. – я вспомнила про старика Зинченко, с которым хотела продолжить прерванную вчера беседу. Однако мне не хотелось этого делать с утра, когда в клинике было полно народа. Вот после обеда, когда студенты и персонал немного рассосутся, тогда будет в самый раз.
– Ну ладно, я побежала, – взглянув на миниатюрные ручные часики, сказала Марина.
Я пожелала ей удачи и собралась уже отъехать, как раздался звонок сотового.
– Таня, привет, – услышала я голос Андрея Мельникова, звучавший весьма благодушно. – Как у тебя дела? Нормально? Я договорился по поводу архива.
– Отлично, когда? – деловито спросила я.
– Сегодня, но только после работы, – тем временем сообщил мне Мельников. – Часов в семь тебя устроит?
– Конечно.
– Тогда подъезжай ко мне в управление, я буду ждать тебя в кабинете. Только не опаздывай, а то мне и так придется из-за тебя задержаться.
– Ни в коем случае не опоздаю, – заверила его я.
– Ну, вот и отлично. Тогда до вечера. Жду.
Телефон отключился, и я убрала его в сумку. До вечера оставалась куча времени, использовать которое нужно было с умом. Я вспомнила составленный накануне план. На повестке дня у меня было два важных вопроса: фирма «Фарм-клиник» и главная медсестра… И все-таки начинать нужно было с фармацевтической компании господина Стригунца, так как главная медсестра сейчас все равно была погружена в занятия со студентами.
* * *К офису фирмы «Фарм-клиник» я подъехала уже взбодрившейся. Я постаралась откинуть все пессимистические мысли и, не отвлекаясь на эмоции, хладнокровно продолжать расследование. Во мне заговорил профессиональный сыщик. Я взяла себя в руки и продолжила отработку одной из версий.
В коридоре мне встретился Владик Шестаков, который слегка удивленно поприветствовал меня. Я сказала, что приехала побеседовать со Стригунцом, Владик неопределенно покивал и, пожелав мне удачи, поспешил ретироваться. Наверное, ему хватило вчерашнего общения со мной.
К моему сожалению, господина Стригунца на месте не оказалось. Так сообщила мне секретарша, улыбаясь белозубой улыбкой с таким видом, словно сообщила мне о крупном выигрыше в лотерею.
В результате время было потрачено зря. Ничего интересного или полезного для себя я не выяснила. И каким образом генеральный директор фирмы мог убить девчонок и за что, все еще не представляла. Словом, посещение офиса ровным счетом ничего не дало мне, и я решила вернуться в клинику, надеясь хоть там провести время конструктивно.
В коридорах было тихо. Первым делом я вспомнила о старике Зинченко, еще одном звене, которое, возможно, сможет привести к разгадке тайны, и сразу отправилась на третий этаж. Однако и тут меня подстерегало разочарование, на сей раз глобальное: прошедшей ночью тяжелобольной Михаил Владимирович Зинченко скончался. Так мне сообщила дежурная медсестра отделения.
Я поняла, что потеряла свидетеля, который мог бы приоткрыть завесу тайны над этой мутной историей. Кстати, необходимо выяснить, была ли его смерть естественной. Но замглавврача Навицкий был на операции, а мучить больного Асташова своими расспросами мне не хотелось. К тому же что мог сказать Константин Владимирович о смерти Зинченко, если сам находился на больничной койке? К секретарше Рите же у меня доверия не было.
Я медленно шла по коридору, думая о том, что надо хотя бы познакомиться с главной медсестрой Лилией Федоровной. С этими мыслями я двинулась в сторону учебной комнаты. Возле нее стояла высокая, худенькая девушка в форменной одежде. Из-под медицинского колпака длинными спиральками спускались черные локоны, бледное лицо имело налет некой аристократичности. Я отметила про себя, что вижу девушку впервые.
– Вам кого? – запирая дверь, спросила она.
– Мне нужна Лилия Федоровна, – сказала я.
– А она на занятиях. Она как раз послала меня взять инструменты, – сообщила студентка.
– А вас как зовут? – поинтересовалась я.
– Инна, – чуть удивленно ответила девушка.
– Корецкая? – уточнила я.
– Да. – девушка, кажется, удивилась еще больше. – А вы кто?
– Я частный детектив, расследую смерть Жанны Стрельцовой. Кстати, хотела с вами побеседовать. Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, все в порядке, – сказала Корецкая, в нерешительности глядя на меня. – Но я сейчас не могу с вами поговорить – у нас занятия.
– Ничего, я подожду, – успокоила ее я. – Когда закончатся занятия?
– Через час, – ответила Инна.
– Где мы сможем с вами встретиться?
Инна чуть подумала, потом ответила:
– Можно у меня в комнате в общежитии. Знаете, где это?
– Да, знаю, – кивнула я.
– Тогда приходите туда. Комната номер четырнадцать.
– Спасибо, Инна, – поблагодарила я. – Я приду.
Девушка кивнула мне и быстро зашагала прочь. Я же решила скоротать время в холле. Сидя в удобном кресле, я погрузилась в свои мысли. Секретарши Риты теперь нигде не было видно. Может быть, она находилась под впечатлением от крупного разговора со мной и теперь старалась не попадаться на глаза.
По прошествии часа я прошла в студенческое общежитие и поднялась к комнате номер четырнадцать. Постучала и, услышав «да-да, войдите», открыла дверь. Инна уже переоделась в домашнюю пижаму нежно-голубого цвета, состоявшую из кофточки с короткими рукавами-фонариками и штанишек до колен с оборочками внизу. Она стояла возле зеркала и расчесывала волосы. Затем вновь собрала их в хвост и повернулась ко мне.
– Садитесь, – показала она на свободный стул. – Я готова.
Комната Инны совсем не походила на комнату Жанны своим дизайном. Она была обставлена скорее в стиле позапрошлого века: голубые шторы с рюшечками, кровать со спинками в завитушках, накрытая белоснежным кружевным покрывалом, витые стулья… Только компьютер на столе свидетельствовал о том, что здесь живет девушка из двадцать первого столетия.
– Так о чем вы хотели поговорить? – спросила Инна.
– Вы специально выбрали комнату, стилизованную под девятнадцатый век? – с улыбкой спросила я, желая расположить девушку к беседе.
– Да, – ответила Корецкая. – Я вообще люблю старину. Тогда все было очень красивым, не то что сейчас.
– У вас хороший вкус, – похвалила я.
– Спасибо, – кивнула Инна, ожидающе глядя на меня.
– Инна, я хочу поговорить с вами о Жанне. Как вы к ней относились? – начала я со стандартного вопроса.
– Нормально, – пожала хрупкими плечиками Инна.
– Вы симпатизировали ей?
– Я не испытывала к ней ни особой симпатии, ни неприязни, – просто ответила Корецкая. – Я вообще со всеми стараюсь поддерживать ровные отношения. Мы же все очень разные, верно? Но приходится уживаться, мириться с чьими-то недостатками. Нам же жить вместе и учиться!
– Значит, у Жанны были недостатки?
– А у кого их нет? – спокойно отреагировала Корецкая. – Но я не хочу говорить о ней плохо.
– Вам не доводилось конфликтовать с ней?
– Я вообще стараюсь ни с кем не конфликтовать, – чуть переиначив формулировку, повторила Инна свой девиз. – Тем более с Жанной.
