Марина Серова - Белая и пушистая
Рита Костромина росла очень замкнутым и довольно нервным ребенком. Ей было пять лет, а ее брату три, когда их родители развелись. Недолго думая, они просто разделили детей по так называемому перекрестному принципу: Рита осталась жить с папой, а брата забрала к себе мама. Ее Рита почти не видела, так как она очень скоро вышла замуж и уехала в другой город. Единственное, что ей перепадало от матери, – это небольшая посылка к Новому году и дню рождения. По мере ее взросления посылка к Новому году заменилась открыткой, а ко дню рождения – денежной купюрой.
Ее отец тоже недолго страдал в одиночестве, и вскоре у Риты появилась новая мама. И так же, как и во всех сказках, которые она читала, мачеха не особо любила падчерицу, и Рита предпочитала жить у бабушки. Там ей были рады всегда. Бабушка, несмотря на преклонный возраст, была довольно энергичной. Но самое главное – она любила Риту и искренне заботилась о ней. Нет, она не то чтобы сюсюкалась с ней – бабуля вообще была человеком не очень ласковым, – но свою любовь она выражала делом, реальной помощью. И в школу Рита пошла, живя у бабушки. Та в основном и собирала ее, покупала необходимые вещи, чтобы Рита выглядела не хуже одноклассниц.
Рита никогда ничем особым не выделялась среди своих сверстников, но всегда мечтала об этом. В седьмом классе она влюбилась в самого красивого мальчика школы. Он учился в девятом классе, и для того, чтобы привлечь его внимание, Рита постриглась наголо, подражая ирландской поп-звезде Шиннед О'Коннор. Цели своей она отчасти достигла – внимание было всепоглощающим. Но мальчики, вместо того чтобы в нее влюбиться, предпочитали розыгрыши и подколы. И тот, ради кого это все затевалось, не оставался в этом плане в стороне.
Так продолжалось по меньшей мере полгода, до того момента, пока снова не отросли волосы. Рита переживала молча, иногда даже подыгрывала шутникам, но после этого замкнулась еще больше, в душе мечтая отомстить всем, кто над ней смеялся. Постепенно она научилась сама строить всевозможные козни, при этом постоянно сталкивая своих обидчиков лбами. Часто ее шутки носили довольно жестокий характер.
Теперь с ней уже стремились дружить. Только изменилось главное – она сама выбирала себе друзей. А походив немного с одним мальчиком, без всякого сожаления бросала его. Но в этом своем поведении она все-таки переусердствовала. Прозвенел последний звонок, закончился школьный бал, и она осталась совсем одна. Девчонки внезапно зачурались ее, а мальчишки нашли себе более покладистых подружек.
Рита поступала в медицинский институт два раза и оба раза благополучно проваливалась. Теперь в ней произошли обратные перемены. Все застарелые комплексы, которые она считала пройденным этапом, оказались лишь запрятанными глубоко-глубоко и теперь вылезли наружу. Она снова замкнулась и стала неуверенной в себе, несмелой одинокой девушкой. Но сильно желавшей счастья…
Расставшись с мыслью поступить в институт, Рита пошла на курсы секретарей и с успехом окончила их. После экзаменов ее взяли работать в одну из крупнейших фирм города.
Генеральным директором фирмы был некий Эдуард Викторович Рокотов. Рита оказалась довольно смышленым секретарем, и скоро взгляд Эдуарда Викторовича стал подолгу задерживаться на молоденькой секретарше. Результаты не замедлили сказаться – Рита вскоре поднялась по служебной лестнице. Она теперь была начальником секретариата, то есть совсем-совсем маленьким, но начальником: в ее подчинении находились две рядовые секретарши. Она немного расслабилась и решила, что жизнь наконец-то улыбнулась и ей. К тому же такого мужчину, как Эдуард, она еще не встречала и искренне полагала, что вот к ней и пришло счастье. Правда, Рита представляла себе его немного другим, но что поделаешь – другого не была. И Рита довольствовалась этим.
Счастье, как выяснилось, длилось недолго. Через год, когда Рита уже ждала предложения руки и сердца, счета фирмы арестовали, а сам Эдуард скрылся в неизвестном направлении. Поговаривали, что денег-то на тех самых счетах практически не было. Сыщики опоздали.
Затем Рита погрузилась в депрессию, но вскоре встряхнулась. Она снова пошла работать. К тому времени ее бабушка, единственная родная душа, умерла, и Рита осталась совсем одна. Папу и маму она в расчет не брала. Эдуард успел купить ей однокомнатную квартиру, и она была рада и этому.
Пройдя конкурс на место секретаря в учебном заведении при клинике Асташова, она приступила к работе. Рита прекрасно знала, что это за заведение. Устраиваясь туда на работу, она преследовала несколько большие цели, чем просто зарабатывать деньги, хотя и на свою зарплату особо не жаловалась.
В душе же Рита мечтала подцепить какого-нибудь богатого клиента из больных, поправляющих здоровье в клинике. Но, как впоследствии выяснилось, именно с ними-то она по роду своей работы и не сталкивалась.
Горевала она, однако, снова недолго – на сцене появился заместитель главного врача клиники Сергей Юрьевич Навицкий. Он воплощал в себе все, что Рита Костромина хотела видеть в мужчине.
Неважно, что он был женат. Риту это не пугало. Что это за жена, если она прикована к инвалидному креслу! Рита, завладев телом Сергея Юрьевича, и не подозревала, что сама станет жертвой этого мужчины. Она потеряла бдительность, упиваясь своей мнимой властью над Сергеем, поэтому-то и не сразу обратила внимание на Жанну Стрельцову. А зря! Молодость, непосредственность и энергия Жанны скоро сделали свое дело. Рита отошла на второй план, Сергей изменил ей. Вот тогда-то она и решила, что покончит с этой мерзавкой, чего бы это ни стоило. Навицкий должен был принадлежать только ей! Она не может снова лишиться счастья, которое было так близко, как она считала. В памяти всплыли все школьные страхи. Она будет бороться до конца!
Рита решила, что ее опыт сможет победить самонадеянность. Как оказалось, все вышло именно так, и Рита какое-то время чувствовала себя победительницей. Моральная же сторона дела ее не волновала.
* * *Рита с надеждой смотрела мне в глаза, словно ища сочувствия и понимания. Я лишь пожала плечами.
– Я вообще-то тоже живу одна, – хмыкнула я. – Но по этой причине не убиваю направо-налево молодых девушек, чтобы иметь больше шансов выйти замуж!
– Я не убивала! – с жаром вскричала Рита, прижимая руки к груди. – Да, я ненавидела Жанну и очень хотела, чтобы ее выгнали, но я не хотела ее смерти! И пусть мне ее не жаль, я не чувствую сожаления – в этом мое прегрешение. Но не в убийстве! И вы… Если бы вы знали Жанну, вы бы поняли меня! Она была мерзкая. Вы знаете, что такое – находиться в постоянном напряжении? О, поверьте, Жанна мастерски умела ловить своих жертв! Ей бы психологом быть! Она каким-то образом увидела свою карточку. Ей даже и не надо было сравнивать подписи. Все свои проступки она знала и так, так что такого количества замечаний у нее просто не могло быть. Но Жанна не побежала жаловаться начальству, она поступила гораздо хуже. Она буквально принялась сживать меня со свету! И моя жизнь стала ужасной!
Рита закрыла лицо руками и разревелась, глухо всхлипывая. Плечи ее тряслись, весь накопленный негатив – страх, стыд, ненависть – сейчас выплескивался из нее. Я молча подошла к столу и, взяв прозрачный графин, налила Рите воды. Она машинально приняла стакан, сделала несколько глотков, причем губы ее дрожали, затем снова разрыдалась. Я решила не мешать ей.
Через некоторое время Рита немного успокоилась, вытерла слезы и уже более твердо произнесла:
– Одним словом, я не жалею о ее смерти. Она принесла мне облегчение и освобождение. Но не я виновата в ее гибели. А что касается Светы, то ее мне вообще незачем было убивать! Я ее почти и не знала.
Я молчала, только постукивая уже ненужным куском картона по столу. Поведение Риты выглядело очень искренним. Актриса из нее никакая, в этом я уже успела убедиться при нашей первой встрече. Рита Костромина явно относилась к числу людей, которые не умеют скрывать своих чувств и симпатий: у них все на лице написано. Поэтому я легко могла понять, когда она пытается слукавить. Сейчас было непохоже, что Рита кривит душой. Она и впрямь ненавидела Жанну Стрельцову, но не настолько, чтобы пойти на ее убийство, а потом еще и отравить Светлану Малаеву, к которой у нее не могло быть личной неприязни. И хотя окончательно сбрасывать ее кандидатуру со счетов не стоило, все же сейчас, пожалуй, правильнее было переключиться на отработку других версий. Но непременно побеседовать с господином Навицким.
– Ну что ж, Рита, – нарушила я молчание. – Если вы не виноваты, то, может быть, у вас есть соображения насчет того, кто это мог сделать? Может быть, вы что-нибудь заметили накануне? Например, около учебного кабинета, где вас видела Марина Гречишина?
– Я в этот день задержалась на работе дольше обычного, – после некоторой паузы серьезно сказала Рита. – Вечером здесь обычно тихо, но тогда мне показалось, что кто-то ходит в том крыле, – она рукой указала в сторону той самой комнаты, где проводились практические занятия и где Жанна встретила свою смерть. – Я вышла в коридор и заметила, как в самом конце его мелькнул чей-то зеленый костюм. Я тогда и значения никакого этому не придала. У нас все здесь ходят в медицинских костюмах – зеленых или синих, и в белых тоже… Вот если бы человек был одет в уличную одежду, то тогда я, может быть, и запомнила, а так… Потом я заглянула во все комнаты. Нигде, конечно, никого не было.
