Анна Малышева - Коралловый браслет
Поджав губы, Маша протиснулась к своему столу (комната вдруг стала казаться ей очень маленькой) и принялась разбирать сумку. Она делала это с очень сосредоточенным видом, будто речь шла о чем-то важном, хотя просто хотела показать, что желала бы остаться одна. Все молча следили за ее действиями. Внезапно Зоя встала. У нее на лице было написано настороженное внимание, у Андрея – раздражение, у отца – только вопрос, который он немедленно и задал:
– Браслет вернули?
– Вернут, когда следствие закончат, – негромко, обращаясь только к нему, ответила девушка, убирая упавшую на глаза прядь волос. Закрыв сумку, она демонстративно поправила стопку журналов на своем рабочем столе. Один из них она заметила в руках у Зои. Маша молчаливым жестом потребовала его обратно, Зоя так же молча и почти виновато его вернула. Сегодня она была особенно тиха и как будто даже робка. «Старается для свекра! А папа, конечно, уже купился на эти голубые глазки и решил, что я к ней придираюсь!»
– Значит, все обошлось, – нерешительно выговорил отец, явно ощущая повисшее в воздухе напряжение. – Ну, мы все тут уже выяснили, можно этот вопрос больше не поднимать. Андрей не хотел тебя травмировать.
– Я тронута, – не оборачиваясь, ответила девушка. Она сказала это сквозь зубы, получилось грубо, совсем не так, как ей хотелось бы говорить с отцом. Но в присутствии Зои она стервенела помимо своего желания. Остановиться не удавалось, хотя она понимала, что играет против себя самой.
– Ребята сегодня свободны, позвали меня в гости, – все тем же извиняющимся тоном продолжал отец. – Поедешь с нами?
– Я работаю.
– Ну, тогда до вечера. – Мужчина взял со спинки кресла куртку. – Вижу, ты не в духе.
– А чему удивляться, такое потрясение! – быстро заговорила Зоя, ловко выпроваживая в прихожую сперва жениха, потом будущего свекра. – Я бы никогда больше не решилась надеть этот браслет, никогда! Конечно, нехорошо так говорить, но я сто раз порадовалась, что вчера вместо тебя его носила Анжела! Ведь это могло хуже кончиться! Как она, кстати?
Маша не отвечала, словно не слышала этой тирады, и Зоя умело замаскировала неловкую паузу, принявшись обсуждать с мужчинами меню предстоящего обеда. Маша вздохнула полной грудью только тогда, когда за ними захлопнулась входная дверь. Она поспешила запереть ее на все замки и накинула цепочку.
Еще вчера подобная тактика Зои довела бы ее до белого каления. Сегодня она смогла удержаться в рамках приличия только потому, что вспоминала прощальный поцелуй Ильи и его обещание приехать вечером. «Только теперь начинаю понимать, какая я была одинокая, если меня так страшно задевала жизнь брата… Ведь это его жизнь, в самом деле, не моя, так зачем ненавидеть эту девицу? Она завоевала территорию, стремится ее контролировать, другие авторитеты ей не нужны – ну и с Богом, семья крепче будет. Наверное, стоит переломить себя, в следующий раз убить ее дружелюбием. Может, даже подарить что-то. Она просто перепугается!»
Маша вспомнила испуганный взгляд Зои, и ей сразу стало веселее. Сварив кофе, она уселась за работу над куклой-теннисисткой. Что бы ни происходило за последние сутки, она не оставляла этой идеи и постоянно обдумывала ее, где-то на втором плане, позади главных мыслей – об Илье, браслете, своей семье и самой себе. Именно эта черта и позволяла ей уже столько лет подряд создавать кукол, каждый раз доводя свое изделие до возможного совершенства. Иначе она попросту не сумела бы уснуть. «Ты слишком серьезно к этому относишься!» – сказал ей как-то брат, не задумавшись о том, что эта фраза звучит почти жестоко, ведь у Маши не было выбора – делать кукол или не делать. «А знаешь, не только я! – парировала она тогда. – К моему творчеству вообще некоторые люди относятся серьезно!» Про себя же она добавила: «Если бы я не относилась так к работе, давно впала бы в депрессию или сошла с ума. Надо верить в то, что делаешь».
Вот и сейчас она работала с удовольствием, целиком сосредоточившись на личике куклы. Против обыкновения, она решила сразу сделать его начисто, чтобы весь образ определился отчетливее. Взяв заготовленную болванку из мягкого дерева, девушка ловко и четко орудовала коротким острым ножиком, прорабатывая черты своей модели. Она взяла именно дерево, а не фарфоровую заготовку, каких у нее был не один десяток, и не глину. Ей хотелось передать в лице модели жесткость, энергию и несгибаемое упрямство, а для этих качеств, рассудила Маша, нужен материал проще и грубее. Дереву легко можно было придать оттенок загара с помощью цветной пропитки. На глаза Маша решила не скупиться и уже мысленно пожертвовала на них две бусины из аризонской бирюзы. Длинный «конский хвост» она задумала сделать из белого акрила, костюм теннисистки – из лоскутков черного льна, сережки – из тонкой золотой проволоки. Главной проблемой ей представлялись кроссовки и ракетка. Маша не терпела имитаций, а значит, должна была смастерить что-то, максимально приближенное к настоящей экипировке звезды большого тенниса. «Ну ладно, дойду до ног, до рук, тогда попутно начну прорабатывать, – успокаивала она себя, трудясь над деревянной болванкой с высунутым от усердия языком. – Нечего заранее пугаться. Ну и кукла же получится… Кажется, несложно, не какая-нибудь там королева, а просижу больше месяца. Вы шутите? Лучше сто раз сшить полный королевский наряд со шлейфом, чем один раз склеить из натуральной кожи кроссовки… Размером тридцать шесть миллиметров. О ракетке вообще молчу. Была бы возможность, купила бы готовую. А… Что? Это идея!»
В самом деле, ракетку нужного размера можно было отыскать в антикварных магазинах или на блошином рынке, у коллекционеров, продающих спортивные кубки и награды. Конечно, такая покупка удорожит стоимость куклы в разы, но об этом аспекте Маша задумалась впервые. «Потрачусь, время ухлопаю… А за сколько же ее выставить? А главное где?» Возвращаться в магазин к Анне Петровне после хвастливого заявления о том, что у нее есть другой рынок сбыта, неловко. Был и другой вариант, о котором Маша старалась даже не вспоминать. Посредники, которые готовы купить у нее и у прочих мастеров что угодно, в любых количествах, но… «За свою цену, само собой. И многие с ними дело имеют, чтобы не таскаться по салонам и ярмаркам, потому что себе дороже обходится. В результате в кармане остаются гроши, основное достается этим паразитам. Нет! Будь я старая, больная, вся в ревматизме – куда ни шло, но сейчас, пока силы есть и голова работает, буду всюду ходить и пробиваться сама!»
В прихожей глухими трелями зазвонил стационарный телефон. Положив почти законченную голову куклы на салфетку, Маша вышла из комнаты и взяла трубку. Ее оторвали от работы, и потому она ответила раздраженно:
– Слушаю!
– Привет, узнала? – после краткой заминки отозвался мужской голос.
– А представиться можно? – по-прежнему неприветливо спросила девушка. У нее было не то настроение, чтобы разгадывать загадки.
Звонивший вздохнул, и в этот миг Маша поняла, кто находится на другом конце провода. Так вздыхать – прерывисто, по-детски, мог только один человек на свете.
– Паша?! О… Боже ты мой…
– Я стою тут у подъезда, между прочим, вижу неподалеку эту тетушку, как ее… Татьяну…
– Егоровну? – Хотя бояться соседки-сплетницы было уже нечего, Маша все же вздрогнула и торопливо воскликнула: – Не стой там, заходи, я одна! Вот это новость, не ожидала!
Он еще что-то говорил, но она уже бросила трубку и кинулась отпирать входную дверь.
Глава 7
– И вот она ты! – с порога объявил гость, заключая девушку в объятья.
Она, ошеломленная такой бурной встречей, даже не сопротивлялась. Четыре года назад они расстались с Пашей весьма холодно, так что его теперешние восторги показались ей преувеличенными. Сама она ограничилась сдержанным восклицанием:
– Какой же ты стал… солидный!
– Ты хотела сказать – толстый? – нервно хохотнул мужчина, размыкая наконец объятья. – А что делать, сидячая работа, за компьютером. Зато ты все такая же изящная.
– Дай я тебя хорошенько разгляжу. – Маша отошла на пару шагов и включила свет в прихожей. Она никак не могла поверить, что снова видит человека, который когда-то так много для нее значил.
Прежний худощавый улыбчивый парень с блондинистыми локонами до плеч исчез. Вместо него появился высокий плотный мужчина с заметным пивным брюшком, правда, все еще держащимся в пределах нормы. Локоны исчезли, их сменил короткий ежик, сквозь который просвечивала розовая кожа головы. Маше показалось, что волосы у него сильно поредели. Слегка оплывшее лицо украшала модная теперь скандинавская бородка, как раз того фасона, который девушка терпеть не могла. И окончательно ее добили очки – дорогие, в позолоченной оправе, с прямоугольными стеклами. Она рассмотрела солидный костюм, белую рубашку и платиновую булавку на пурпурном галстуке и потрясенно развела руками:
