Марина Серова - Всего лишь капелька яда
— А ты с ней знакома?
— Она была на квартире Липкиных, когда я приходила туда, чтобы найти Эмму.
— Должно быть, дома.
И я поехала к Валентине. Увидев ее живой и здоровой, я немного успокоилась. Что-то уж слишком много трупов в этой истории.
— Таня? Что случилось? — Она выглядела испуганной.
— Ничего особенного. Просто ты не была на похоронах Якова Самуиловича, вот я и подумала, что, может, с тобой что-нибудь произошло.
— А, это, — она облегченно вздохнула, — нет, со мной все в порядке. Эмма не нашлась?
— Нет. Вернее, она показывалась на кладбище, в парике и очках, хотела, должно быть, чтобы ее не узнали, но ее узнала Алина и бросилась к ней… Мне пришлось объяснить этой секретарше, что Эмма сейчас находится в таком состоянии, что с ней разговаривать бесполезно. Да и вообще, выглядела Эмма очень странно. Она, похоже, еще не скоро придет в себя.
— А где она живет?
— Понятия не имею. Она приехала на кладбище на машине и, судя по всему, с водителем. Не дожидаясь конца церемонии, уехала.
— Странно.
Валентина напоила меня чаем с пирожками, и я поехала в Лопухино.
Эмма уже пришла в себя после тяжелого похмелья и выглядела достаточно бодро. Увидев меня, обрадовалась.
— Давайте вместе пообедаем, — предложила она, — я хоть и плохо готовлю, но мясо получилось.
И на самом деле по дому распространялся аппетитный аромат жареного.
— Что нового? — спросила она, ставя передо мной на стол тарелку с салатом из помидоров.
— Алина сказала, что твоего мужа могли убить с целью грабежа. Она так и выразилась. У него была какая-то коробка то ли с золотыми фишками казино, то ли с каким-то редким и очень ценным металлом. Ты-то сама что-нибудь об этом знаешь?
— Ничего такого не слышала… Давай покурим…
И она вместо того, чтобы есть, затянулась сигаретой.
Я, сделав вид, что мне нужно заскочить зачем-то в спальню, взяла там с туалетного столика расческу с застрявшими в ней рыжими волосами и спрятала ее в карман. Вернулась и продолжала есть.
— Послушай, а что ты можешь сказать о Фионове?
— Я не люблю его. Во-первых, у него отвратная внешность, а во-вторых, век бы его не видать!
— Но это недостаточные аргументы.
— Я понимаю. И все равно, мне он неприятен. Я бы хотела как можно скорее получить деньги за всю недвижимость и уехать из этого города. И из этой страны. Маму вот только заберу. Ты займешься этим вопросом?
— Но ведь я еще не нашла убийцу твоего мужа!
— Ну и что. Какая теперь разница, кто его убил. Главное, что его уже нет… — И она вдруг осеклась и испуганно посмотрела на меня. — Я не то хотела сказать. Просто мне теперь ничего не грозит. Понимаешь, это чисто психологические дела. Мне почему-то казалось, что он живой. Я не могла поверить в его смерть. Ведь это же нормально?
Я пожала плечами.
— А вот когда я увидела его в гробу, то как-то успокоилась.
— Значит, ты боялась именно Якова Самуиловича? И просила спрятать тебя только потому, что его еще не зарыли в землю?
— Да. Почти.
— И теперь ты можешь вернуться в город?
— Я бы вернулась, но куда? В квартире пусто, противно, а здесь у тебя хорошо. Я оплачу все расходы, связанные с моим пребыванием здесь. Или тебя что-то не устраивает?
— Может, тебе перепоручить все, что касается продажи твоего имущества какому-нибудь другому специалисту, который лучше меня разбирается в этих делах? Да и как быть с гонораром за мою работу? Неужели тебе не интересно, кто убил твоего мужа?
— Уже нет. А деньги оставь себе.
Я отказывалась понимать эту женщину. Она, похоже, совсем выжила из ума. Для того чтобы успокоиться, ей, оказывается, надо было только увидеть мужа в гробу.
Как трудно подчас бывает понять людей. Особенно женщин.
Я сказала, что разрешаю ей оставаться на моей даче столько, сколько ей будет угодно, и поехала в город. У меня в голове воцарилась такая путаница, что мне необходимо было побыть одной и все обмозговать.
Приехав домой, я первым делом набрала номер Янтарева.
— Хорошо, что ты позвонила. Человек, о котором я тебе говорил, уже в городе. Он приехал два часа назад. Мы следим за ним.
— А где он остановился?
— В гостинице «Европа». У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет?
— Есть, но не по телефону… Я прошу тебя, держи меня в курсе, хорошо? Он наверняка будет искать контакта с людьми Липкина. А это очень важно.
— Ну, то, что это важно, мы знаем и без тебя.
Я положила трубку. Мне не хотелось верить в собственные предположения. Слишком уж все было страшно…
Я достала записную книжку Алины и отыскала там телефон Наташи. Просто Наташи, без отчества.
Я позвонила по нему:
— Пригласите, пожалуйста, Наталию Александровну Соломонову, — попросила я, услышав мужской голос.
В трубке немного помолчали, затем ответили:
— Вы, наверное, не знаете, что Наташа умерла, — и повесили трубку.
Я позвонила Медвянникову и предупредила о своем приезде.
— Лева, — сказала я, входя к нему в лабораторию, — только не удивляйся, пожалуйста. Ты не заметил ничего особенного, когда делал анализы спермы этих мужчин?
Он обхватил руками голову.
— Черт, вечно ты впутываешь меня в свои проблемы. Заметил, конечно. Она свернулась тогда, когда еще не должна была свернуться. Ты не волокешь в этом, но поверь мне, такой спермы я еще ни разу не встречал.
— Спасибо. — Я достала деньги. — Вот. Возьми, обещаю, что в ближайшие несколько дней оставлю тебя в покое.
Затем я поехала к другому эксперту с письмом от Янтарева. Это был симпатичный толстяк, совершенно лысый и ужасно смешливый. По всякому поводу и без он хохотал как мальчик.
Я протянула ему три целлофановых пакета и спросила, когда будут готовы анализы.
— Тебя интересует краска для волос? Занимательно. Приходи утром, я постараюсь определить. А у Янтарева неплохой вкус.
В Кукушкино я приехала в полдень. Сразу же пошла к Полине.
— Скажите, у Якова Самуиловича кто-нибудь работал на участке? Какие-нибудь люди, которых он нанял для того, чтобы посадить цветы, ну, я не знаю там что, словом, привести в порядок сад или огород?
Полина посмотрела на меня как на сумасшедшую.
— Да вы сами видели его участок. Он зарос травой и вообще одичал. Как объяснял мне сам Яков Самуилович, его больше привлекала именно эта запущенность. А если ему нужна была ягода какая или что еще, то он покупал это у местных жителей. И у меня.
— Значит, никаких людей вы в его саду не видели?
— Нет. Он почти всегда был один.
— А в ту ночь он был с Алиной?
Она хмыкнула и отвернулась.
— Вы можете, конечно, не отвечать. Но Алина мне сама все рассказала. В конце-то концов, все мы люди, и каждый вправе жить так, как ему хочется. Я же не сплетничать к вам пришла. Я расследую убийство. Это очень серьезно. Если вы будете и дальше молчать, то я вынуждена буду включить и вас в свой список подозреваемых. Возможно, вы — свидетель, который не желает помочь следствию.
Я запугивала ее самым примитивным способом, поскольку надеялась, что она не знает о тех изменениях, которые произошли в нашем законодательстве и Уголовном кодексе. Конечно, она имела полное право молчать.
— В тот день, когда убили вашего дражайшего Якова Самуиловича, вот в этом лесу, во время отстрела собак, убили еще троих людей. Их трупы лежали там три дня, а вы ничего не знали. Надеюсь, что вы не пойдете трезвонить об этом по всему Кукушкину. Вам все равно не поверят. Все эти убийства как-то связаны. И убийца прекрасно знал о приезде собачников. А может, это были вы?
Она села, где стояла, и чуть не промахнулась, лишь каким-то чудом ей удалось опуститься на стул.
— Матерь божья! — шепотом воскликнула она. — Какие страсти-мордасти ты мне рассказываешь. Три трупа?
— Вы видели оранжевый «Запорожец»?
— Конечно, видела. Его сегодня утром нашли возле леса. Приезжала милиция. Оказывается, «Запорожец» угнанный.
— Убийца приезжал на этом самом «Запорожце». А вы не слышали, откуда он был угнан?
— Из города. Так наши бабы говорили. У нас же здесь тоска смертная. Поэтому даже такая ерунда, как угон «Запорожца», — целое событие.
— Скажите, так это Алина ночевала здесь в ту ночь?
— Она. Да и не только в ту ночь. Они встречались тут, а я им готовила. У Якова Самуиловича с женой что-то не клеилось, вот он с Алиной-то и любился.
— А Эмма сюда не приходила?
— Нет. Сюда больше Фионов с Андреем приезжали. Эмма, я так думаю, отдыхала на другой даче. Но я там не была и ничего про ту дачу не знаю. Уж, наверно, она побогаче будет.
— Я зайду в дом Липкина. Где лежит ключ, я знаю, поэтому больше не буду вас беспокоить.
Я распрощалась с Полиной, как вдруг она меня окликнула уже с крыльца:
— Вспомнила, сюда еще их домработница приезжала. Но не готовила им. Может, просто по делам.
