Жак Робер - Кто-то за дверью
Я смотрю на дуло револьвера, пляшущего в его руке, и уже собираюсь заткнуть уши; я не выношу стрельбы. Однако выстрела не последовало. И тут я вынужден с восхищением отметить хладнокровие Поля Дамьена, который, находясь под прицелом, не дрогнул и не отступил.
- Опустите оружие,- спокойно произносит он.- Франсуаза не только жива, но и приехала вместе со мной.
До боли закусываю губу. Вот этого я не предусмотрел!
- Да, она здесь, в нескольких метрах отсюда, в моей машине,- говорит Дамьен, направляясь к окну.- Можете убедиться собственными глазами.
Ганс неподвижно стоит посреди комнаты, не в состоянии сделать ни шага. Он в глубоком нокауте, хоть и удержался на ногах. А я теперь уже не знаю, что произойдет дальше. Я потрясен так же, как мой утративший память Ганс.
Вдруг, словно глотнув живой воды, он приходит в себя, приближается к окну, но тут же резко подается назад.
- Франсуаза,- лепечет он.- Да, это она! Она!
И снова его несчастный рассудок подвергается испытанию. Разумеется, он не может не узнать женщину, сидящую в машине Поля: это она,, светловолосая женщина с фотографий. Это Франсуаза, та, которая его обманула и которая, совершенно очевидно, продолжает его обманывать. Что ж, раз она, коварная, снова ему солгала, ввела в заблуждение, раз она тут, сидит себе в машине и поджидает этого мерзавца, своего любовника, значит, надо все пересмотреть, перерешить.
- Приведите ее! - неожиданно звучит его приказ. На неизменно спокойного Дамьена это не производит
впечатления.
- Нет,- говорит твердо,- по-моему, вы не владеете собой.
По согнувшейся фигуре Ганса, опустившимся плечам, поникшей голове я угадываю, как вдруг предельно напряглось все его тело. Он сделался похож на хищника, готового наброситься на свою добычу.
- Повторяю еще раз: приведите ее! - говорит он не повышая голоса, но непреклонным тоном.
- Об этом не может быть и речи,- произносит Дамьен с каменным спокойствием.
- Слушайте меня хорошенько,- не говорит, а шипит от ярости Ганс,- если вы сейчас же не пойдете за ней, я ее убью! Это ваш единственный шанс уладить дело. А я останусь здесь, у окна. Если вы попытаетесь бежать, улизнуть вместе на машине, я буду стрелять, я прикончу вас обоих! Вы хорошо меня поняли? Идите!
Я не узнаю Ганса. Это другой человек. Из жалкой тряпки, из слабого, судорожно вздрагивающего существа он превратился в безжалостного бандита. Его голос, отдающий приказания, звучит, как удары хлыста. Преступник пробудил гения зла, ненадолго задремавшего в нем, и вновь обрел себя. От его голоса, жестов, от всей его позы исходит необычайная властная сила.
Дамьен смотрит на револьвер, сжимающая его рука больше не дрожит. И Дамьену ясно теперь, что решимость этого человека ничто не поколеблет. Он сделает то, что обещал, не испытывая ни малейших сомнений, если ему не подчиниться.
Тогда Дамьен уступает и медленными шагами идет к входной двери. Легко вообразить, что творится у него в душе, как он отчаянно пытается найти спасительный путь. Но о каком пути может идти речь, если этот человек держит на прицеле и его, и Пюс?
Он уже выходит, когда Ганс кричит вслед:
- Оставьте дверь открытой!
И снова Дамьен вынужден повиноваться. Он исчезает из моего поля зрения. А Ганс тут же начинает действовать с той тщательностью, спокойствием и логикой, с какими иные отчаянные головы готовятся выдержать осаду. Он бесшумно приоткрывает окно, занимает удобную позицию, спрятавшись за занавесками, и направляет дуло револьвера в сторону набережной.
Услышав, как хлопает дверца машины, я подскакиваю на месте. Чувствую холодок в груди. Знаю, что это вышла из машины Пюс, что через несколько мгновений она появится здесь и будет вне себя от ужаса, обнаружив в "своем доме" вооруженного человека, назвавшегося ее мужем.
Пока она, оставаясь невидимой для меня, вместе с Дамьеном преодолевает короткое расстояние от машины до входной двери, Ганс медленно поворачивается вокруг собственной оси, не выпуская оружия из рук, и явно готовый стрелять, как только они появятся на пороге.
Первым входит Дамьен, желая, наверное, в случае чего, прикрыть Пюс. А вот наконец и сама Пюс вырисовывается, как мишень, в дверном проеме, вот моя жена, моя супруга,- все, что мне дорого в этом мире,- стоит, трепещущая, под защитой человека, который отнял ее у меня.
На мгновение прикрываю глаза. Мое смятение слишком велико. Рана, от которой я страдал долгие недели, еще не затянулась и причиняет невыносимую боль. При виде этих влюбленных, стоящих рядом, у меня появляется ощущение, будто в мою рану вонзили стальное лезвие. Почему же не стреляет Ганс Вамберг, чего еще ждет? Чтобы здесь, перед ним, они заключили друг друга в объятия, чтобы у нас на глазах она отдалась любовнику и вдвоем они представили трогательную картину преступной любви?
Открыв глаза, вижу испуганное лицо Пюс и ее изумленный взгляд, устремленный на Ганса. Она не шевелится, словно окаменела.
Желая, вероятно, успокоить Пюс, Дамьен берет ее за руку. Тогда она чуть поворачивается к нему и что-то говорит. Не слышу, что именно. Так же, наверное, как и Ганс, который по-прежнему стоит у окна. Но я легко угадываю слова, которые она могла произнести: "Этот человек - не мой муж".
Вижу, как шевелятся губы Дамьена. Он тихо разговаривает с Пюс. Должно быть, говорит ей, что если этот человек не ее муж, то, стало быть, он сумасшедший и надо с ним поосторожней.
- Отпустите ее руку, господин Дамьен! - неожиданно кричит Ганс.- И не шепчитесь!
Поль Дамьен повинуется. Сумасшедшим нельзя противоречить. Он отпускает руку Пюс.
Затем снова голос Ганса, но совершенно неузнаваемый, будто подслащенный сиропом:
- Франсуаза... Иди сюда... Подойди же ко мне. Франсуаза не двигается с места. Еще бледнее и испуганнее, чем вначале, она не в состоянии пошевелиться.
Слышу - на этот раз совсем отчетливо - голос Дамьена:
- Иди, Франсуаза, он способен выстрелить.
Пюс, подобно включенному автомату, приходит в движение и мелкими неровными шажками направляется к Гансу.
- А вы, Дамьен, закройте дверь! - командует сумасшедший.
Он ждет, пока Дамьен выполнит приказание, затем направляет револьвер на остановившуюся в метре от него бледную как смерть Пюс.
- Теперь, Франсуаза, ты сделаешь все, что я скажу... Как меняется его голос, когда он обращается к Пюс,
делаясь приторным, медовым, словно и не мужским. А эта сладкая улыбка, подернутые влагой глаза... Вид у него просто омерзительный.
Я так мало думал о возможном появлении здесь Пюс, что сейчас совсем не представляю, как будут развиваться события дальше. Вижу однако, что Ганс исполнен решимости.
У него наверняка есть свои соображения, но то соображения безумца, и меня на самом деле беспокоит, что он там задумал. От тревоги у меня сжимается сердце.
- Ты послушаешься меня, Франсуаза, по-хорошему,- продолжает Ганс.- Так будет лучше. И для тебя, и для него. Значит, так, Франсуаза, сейчас ты повернешься к Полю Дамьену и скажешь ему, что все между вами кончено. А потом скажешь, чтоб он ушел. Навсегда.
Этого, разумеется, я не мог предвидеть! Такое действительно могло прийти в голову только безумцу, и это настолько нелепо, что возразить тут просто нечего.
- Ну, Франсуаза, скажи ему! Скажи ему это! Ты знаешь, я готов на все!.. Давай, Франсуаза! "Поль - все - кончено - между - нами"... Повернись к нему и повтори!
И все это - очень терпеливо, будто он обращается к непослушному ребенку.
Пюс медленно поворачивается лицом к Дамьену и впрямь как ребенок, как тяжело больной ребенок, мямлит:
- Поль... все кончено... между нами.
- Очень хорошо,- удовлетворенно произносит Ганс.- Он понял. Я вижу, что он понял... Теперь скажи, чтоб он ушел.
- Поль,- лепечет Франсуаза,- вы должны уйти.
- "Покинуть меня",- говорит Ганс.- Повтори: "Покинуть меня".
- Покинуть меня.
- "Навсегда".
- Навсегда.
- А еще скажи ему, что ты его больше не любишь. Тишина. Я не вижу лица Пюс, мне видна только ее чуть
сгорбленная фигура, опущенные плечи, будто она ждет удара ножом в спину.
- Скажи ему, что ты его больше не любишь,- ласково настаивает Ганс.
Ах, нет, этого она не хочет сказать, дрянь! Но напрасно. Ведь я знаю Ганса, ему это не понравится. И как только мне приходит в голову эта мысль, слышу его вопль:
- Ты скажешь, черт побери!
Тогда Пюс своим голоском больной девочки произносит:
- Поль, я вас больше не люблю.
- "Я люблю своего мужа".
- Я люблю своего мужа.
Ганс с облегчением вздыхает и подходит к Пюс.
- Ну вот, прекрасно, с этим покончено,- говорит он елейным голосом.Теперь Поль Дамьен уйдет.
Он прочищает горло, словно хочет избавиться от всего этого заполнившего ему рот меда, и буквально изрыгает:
- Только сначала, господин Дамьен, внимательно меня выслушайте! Вы сейчас уберетесь отсюда, но если заявите в полицию и сюда прискачут полицейские, клянусь, я убью Франсуазу. Я убью ее, как только увижу их. Никто, никто не сможет помешать мне спокойно насладиться моим счастьем!
