Мила Бояджиева - Круиз "Розовая мечта"
Бронзовый кристалл, венчающих новое здание Академии, внушал уверенность в процессе научного познания, а огромное колесо над парком культуры и отдыха напоминало о беспечных детских радостях.
Высоко вверху, под серыми громадами «сталинских» домов, сияли иноземным комфортом зеркальные окна пентхаузов — словно экзотические цветы, приживленные мрачным кактусам. — Москва преображалась и хорошела, с усилием прорываясь в статус «цивилизованных» городов.
У стеклянной стены пентхауза, выходящей к Москве-реке, стоял человек, сильно похожий на знаменитого Арчила Гомиашвили, возглавляющего клуб «Золотой Остап». Так, вероятно, мог бы выглядеть сам Великий комбинатор, осуществи он свою индивидуалистическую мечту вопреки авторскому замыслу. Стройный брюнет с чеканным профилем и седеющими висками машинально встряхнул бокал: в коньячного цвета напитке звякнули кусочки льда. Глядя на ожидающую троллейбус толпу, он думал о превратностях людских судеб и неизмеримой дистанции, разделяющей его — человека, наделенного огромной властью, и тех, кто зажав в кулаке двадцать тысяч российских рублей, приготовленных для покупки проездных талончиков, проклинал свирепствующую инфляцию. «И ведь не у всех эти тысячи есть, а у кого есть, наверняка составляют заметную часть бюджета», — размышлял брюнет с неясной грустью, свойственной наблюдателям за иными мирами — астрономам, биологам. Он попытался вообразить себя человеком из толпы, представив его ничтожные повседневные потребности, мизерные мыслишки, одолевающие в часы раздумий и сводящиеся в итоге к одному — как примирить скудные возможности с возрастающими потребностями.
Занавес, разделявший «совдепию» и цивилизованный мир, рухнул, открыв самое страшное — гражданин великой страны может и должен жить лучше, имея возможность приобрести португальский смеситель для ванной, турецкую кожаную куртку, бельгийский ковер, корейский телевизор или, даже, подержанную иномарку.
Сделав маленький глоток, брюнет в приятной истоме закрыл глаза, вспомнив о жужжащей поблизости подобно пчелиному улью громаде Лужников, заполненной торговыми рядами, о человеческом рое, одержимом инстинктами купли-продажи. Он хорошо сознавал, что принадлежит к иной расе — расе хозяев, вождей, предназначенной для власти и свершений.
Нелегко смириться, что великие деяния неизбежно сопряжены с кровопролитием, а кровопролитие — с муками совести. Но избранникам судьбы не ведомы сомнения — презирая малые радости и горести, они движутся к намеченной цели.
Брюнет гордо поднял голову, ощущая на своем челе печать исключительности. Только истощением нервных клеток можно было объяснить посещение его с навязчивым постоянством видения: тбилисский проспект, запруженный восставшей толпой и врезавшиеся в людской поток тяжелые громады бронетранспортеров. Мятеж следовало подавить, таковой была его воля — выбор человека, наделенного власть…
Отогнав в сторону от приятных наблюдений мысли, брюнет обратил свой орлиный взор к набережной. Остановка опустела — толстобрюхий троллейбус, тяжело накренясь на правый бок, полз по направлению к Крымскому мосту. Хозяин пентхауза опустился в кресло и включил тихую музыку. «Виртуозы Москвы» исполняли Моцарта и Вивальди. Легкие, летучие звуки заполнили пронизанный солнцем воздух. Он с удовлетворением оглядел стильную двухъярусную гостиную, обставленную с любовью к свободному пространству и очаровательным раритетным мелочам, привлекающими внимание знатока. Вазы, статуэтки, картины, шпалеры, напольные коврики, предметы вооружения, маски — все эти вещицы, собранные для удовлетворения эстетических потребностей хозяина, могли бы украсить любой музей.
Жилище на крыше, площадью в 300 квадратных метров, включало просторную угловую гостиную, опоясанную террасой зимнего сада, три спальни, кабинет, библиотеку, хозяйственные помещения. К зоне «имения» относилась также сауна с бассейном и теннисный корт под раздвижными крышами.
Собственно, здесь, над улицами и дворами Москвы, располагалась целая усадьба с жильем для охраны и КПП у персонального лифта, спускавшегося по внутренней стене дома. Устроить площадку для вертолета не удалось. Конечно, дело заключалось не в деньгах и недостатке власти. Пришлось смириться с тем, что соображения конспирации требуют уступок в комфорте. По крайней мере, здесь, в Москве. В своей американской резиденции, расположенной на Oceania Island — частном островке, отделенном от Майами-Бич и стоившем 2500000$, гражданин Австрийской Республики мог позволить себе все, что хотел. «Надо бы позвонить Джуне, — подумал брюнет. — У меня сегодня нелады с энергетическими полями, — тянет явно к «философскому полюсу», обесточив «деловой». И почему. в самом деле, мысль о собственном превосходстве, давно привычная и любимая, как мотив колыбельной, открыла вновь тайные бездны сомнений и страхов?
Он слушал скрипку Спивакова и видел себя рядом с ним — нет, над ним. Как ни оценивай художественный дар, управляющий эманациями, а способность к реальной, физической, власти над толпой неизмеримо выше. Она включает в себя тонкое художественное чутье, фантастическую интуицию, виртуозность в построении тактических композиций и недюжинный эстетический вкус в исполнении. Плюс — множество таких качеств, определение которых требует лексики критиков и спортивных комментаторов.
…Прислуга, одетая в строгий костюм секретарши престижного офиса, вкатила тележку с сервировочными приборами и скромным ассортиментом изысканных деликатесов. Молча накрыв стол молочно-зеленоватого нефрита, женщина вопросительно посмотрела на хозяина и тот небрежно кивнул. Он знал, что она никогда не ошибется в «протоколе» означенной хозяином встречи. «Форма № 1» означала интимную, сугубо конфиденциальную встречу. И, следовательно, — полную боевую готовность охраны, ведущей слежение за окружающими домами и прибывающими к ним автомобилями, а также подключение «щита», блокирующего зону пентхауза от каких-либо прослушиваний.
Стол к такой встрече выглядел очень строго — напитки, фрукты, орехи, икра. Но можно было не сомневаться, что любой из представленный здесь продуктов мог бы украсить праздничный стол Видзорского дворца или Белого дома.
Гость прибыл с предельной точностью, что в этом кругу считалось лишь обыденной нормой. Они секунду поколебались — стоит ли обняться, и ограничились крепким рукопожатием, а затем рассмеялись, оценив забавное совпадение — и хозяин, и визитер выбрали почти одинаковые костюмы, причем из эксклюзивной коллекции Жанфранко Ферре, представленной в этом месяце лондонским салоном «Кристиан Диор».
— Опасно иметь близких друзей. Видишь, как нас легко «вычислить». Придется сменить стилиста. Сам-то я в сфере моды — профан. — Невысокий, рыжеватый мужчина, напоминающий драматурга Эдварда Радзинского, занял предложенное кресло.
— Вероятно, твой консультант не понял задачу — решил, что все «бойцы невидимого фронта» должны иметь единую форму. как прежде члены политбюро или работники «органов». Я имею обыкновение заниматься гардеробом сам каприз холостяка. — Переглянувшись с гостем, хозяин наполнил рюмки.
— У тебя здесь спокойно, Арчил. Как на облаке — Бог-сын, Бог-отец, Бог Святой дух… — Рыжий почтительно кивнул.
— Можешь не беспокоиться — со всех сторон прикрыто. Я хочу выпить за маленькую удачу в нашем грандиозном деле. За Стамбул! — Все прошло, как по-писаному… — Рыжий без всякого энтузиазма положил на серебряную тарелочку гроздь янтарно-прозрачного винограда. — Нам пришлось бы пить до позднего вечера, чтобы «обмыть» удачи последних месяцев: скандал в семействе Хусейна, срыв террористами переговоров в Чечне, утечку урановых боеголовок на Северном флоте, реформу китайцев, показ «высокой моды» в столице… А, да чего мелочиться! Такое впечатление, что весь мир по собственной инициативе участвует в нашем спектакле.
— А работы японцев в области моделирования виртуальной реальности или результаты питерских малых из «лаборатории зомбирования»? — Арчил мечтательно вздохнул. — Фантастические перспективы! Если бы нас сейчас подслушал человек даже весьма осведомленный в законах взаимосвязи научных и социальных явлений, он все равно ничего бы не понял. Смотри, я беру этот журнал (Арчил поднял с ковра свежий номер «Таймс»), рву его на мелкие кусочки и бросаю в корзину. Немного перемешиваю — и получается, как в телевизионной рекламе — смех и слезы… Но больше — ничего! — Он прошелестел бумажными обрывками. — Вот так делается история… Бессмыслицы и хаоса в общей картине сегодняшнего мира значительно меньше, чем кажется постороннему наблюдателю. Ведь наблюдатель видит только отдельные фрагменты, не умея соединить их в целое… Этот пестрый мусор, что собран в нашей корзине — материал для авангардистского коллажа под названием «распалась связь времен». Обломки цивилизации, распавшейся на атомы. Чтобы возродить её структуру, причем, на более высоких и мудрых принципах, нужны специальные ключи, которыми владеем только мы двое!
