Пер Вале - Полиция, полиция, картофельно пюре !
XX
Бек и Монссон разглядывали пулю, убившую Виктора Пальмгрена. Она лежала перед ними на белом листе бумаги и казалась обоим маленькой и безобидной. Она деформировалась от удара, но не очень, во всяком случае, экспертам понадобилось всего несколько секунд, чтобы установить калибр оружия. Да и не нужно было даже быть экспертом, чтобы решить этот вопрос. - Двадцать второй, - задумчиво сказал Монссон. - Какой дурак пытается убить человека из двадцать второго? Мартин Бек откашлялся. Как обычно, он простудился в самую жару. - Сирхан Сирхан убил Роберта Кеннеди из "Ивера Джонсона" двадцать второго калибра, - сказал Скакке, стоявший в глубине кабинета. - Это верно, - сказал Бек. - Но он был вне себя и выпустил всю обойму. Стрелял как попало. - Этот же человек целился точно и сделал всего один выстрел, - вставил Монссон. - Судя по всему, он нажал на курок большим пальцем. - Правой руки, - добавил Бек. - Но это почти все, что мы знаем. Монссон помолчал раздумывая. Потом сказал: - Я думаю, что он действовал как профессионал. Особенно в обращении с оружием. И точно знал, в кого будет стрелять. Стали изучать отчет технического отдела, обследовавшего пулю. Если есть пуля, пустая гильза и оружие, то для любого специалиста проще простого установить, была ли данная пуля выпущена из данного оружия или нет. А если в распоряжении два компонента - чаще всего пуля и гильза, то в большинстве случаев довольно легко установить тип оружия: разное оружие оставляет характерные отпечатки на пуле и гильзе, когда боек бьет по пистону и пуля летит по стволу. С начала тридцатых годов в Швеции медленно, но верно стал создаваться своего рода справочник с бесконечными таблицами, из которых можно было узнать, как различные типы оружия влияют на патрон. Но в нынешнем случае наука споткнулась о тот факт, что тут была только пуля, и к тому же деформированная. И все же баллистики составили список предполагаемых типов использованного оружия. Беку и Монссону самим надлежало уточнить этот список. Для этого требовалась лишь малая толика здравого смысла. Прежде всего можно было исключить все автоматические пистолеты - они выбрасывают пустую гильзу, когда ствол откатывается, а тут гильза не была найдена. Решающее значение имели в данном случае свидетельские показания. Хотя свидетели и мало понимали в оружии, все они твердили одно и то же: убийца стрелял из револьвера. А револьвер, как известно, не выбрасывает пустые гильзы, они остаются в барабане, пока их оттуда не вытащат. Баллистический отчет был очень длинен, и даже после того, как Бек и Монссон потратили целый час своего драгоценного времени, вычеркивая из него все лишнее, он словно не стал короче. - Ну и ну, - сказал Монссон, почесывая затылок. - Эта бумажка нам не поможет до тех пор, пока мы не установим вид оружия или не найдем еще чего-нибудь. Мартин Бек вытер пот со лба сложенным носовым платком, потом развернул его и высморкался. Взял список револьверов и уныло забубнил: - Кольт "Кобра", "Смит и Вессон" модель 34. Четырехствольный международный, "Гаррингтон и Рикардсон 900", "Гаррингтон и Рикардсон 622", "Гаррингтон и Рикардсон 926", "Гаррингтон и Рикардсон "Сайд-Кик", "Гаррингтон и Рикардсон 49", "Гаррингтон и Рикардсон спортивный"... - Спортивный, - повторил Монссон. - Хотел бы я потолковать с этими ребятами - Гаррингтоном и Рикардсоном. И чего им было мало одной модели? - заметил Мартин Бек, перевернул страницу и продолжал бубнить: - "Ивер Джонсон "Сайдвиндер", "Ивер Джонсон "Кадет", "Ивер Джонсон "Викинг", "Ивер Джонсон "Викинг" с укороченным стволом"... Этот можно вычеркнуть. Все говорят что дуло было длинное. Монссон подошел к окну и задумчиво смотрел на полицейский двор. Он уже не слушал. Голос Мартина Бека звучал где-то вдалеке. - "Хертерс-22", "Ллама", "Астра Кадикс", "Арминиус", "Росси", "Хауэс Тексас Маршал", "Хауэс Монтана Маршал", "Рик Биг 7"... господи боже мой, конца не видно. Интересно, сколько револьверов в этом городе... На этот вопрос ответить было трудно. Конечно, бесчисленное множество: полученных по наследству, украденных, привезенных контрабандой, запрятанных в шкафы или ящики столов и старые чемоданы. Разумеется, это незаконно, но владельцы про то не думают. Есть правда, люди, имеющие разрешения, но их не так много. Единственно у кого наверняка нет револьверов или кто, во всяком случае, их не носит-это полицейские. Шведская полиция вооружена пистолетами "Вальтер-7,65". Глупо, конечно: хотя в автоматических пистолетах легче менять магазин, они обладают неприятной особенностью застревать в одежде, когда их вытаскиваешь и причем, естественно, торопишься. Их размышления прервал Скакке: - Кто-то из вас должен поговорить с Кольбергом. Он не знает, что делать с этой парочкой в Стокгольме.
XXI
На вопрос о том, что делать с Хампусом Брубергом и Хеленой Ханссон, мягко говоря, ответить было трудно. К тому же пришлось решать эту проблему по телефону, что требовало времени. - Где они? - спросил Мартин Бек. - На Кунгхольмсгатан. - Задержаны? - Да. - Можем ли мы их арестовать? - Прокурор думает, что можем. - Думает? Кольберг глубоко вздохнул. - Они задержаны за попытку вывоза валюты. Но пока никакого обвинения им не предъявлено. Доказано, впрочем, что у Бруберга в кармане был фальшивый паспорт и что он стрелял из стартового пистолета, когда Ларссон и тот полицейский, любитель стрельбы, должны были его задержать. И мадам призналась, что занимается проституцией. К тому же у нее найден чемодан, набитый ценными бумагами. Она говорит, что эти бумаги, билет и все остальное дал ей Бруберг, пообещав десять тысяч за то, что все это будет доставлено в Швейцарию. - И наверное, она не врет. - Конечно. Но все дело в том, что они не успели уехать. Если бы у нас с Ларссоном хватило ума, мы бы оставили их пока на свободе. Сообщили бы в таможню, в паспортную полицию, и их задержали бы на аэродроме. - Словом, ты считаешь, что доказательств недостаточно? - Вот именно. Прокурор предполагает, что судья может отменить арест и удовольствоваться подпиской о невыезде. - И выпустит их? - Вот именно. Если только ты не убедишь прокурора в Мальмё, что эта пара может дать решающие показания об убийстве Пальмгрена. В таком случае мы имеем право арестовать их и отправить к тебе. Таково мнение юристов. - А что ты сам думаешь? - Да ничего. Во всяком случае, совершенно ясно, что Бруберг собирался удрать и увезти с собой массу денег. Но если вести эту линию, дело придется передать в другой отдел. - А Бруберг имеет какое-нибудь отношение к убийству? - Предположим, что, начиная с пятницы, он действует именно так лишь потому, что в четверг вечером умер Пальмгрен. Это же ясно, как день, правда? - Да, пожалуй. - С другой стороны, у Бруберга великолепное алиби по поводу самого убийства. Так же, как и у Хелены Ханссон и у всех сидевших за столом. - А что говорит сам Бруберг? - Он изволил сказать "ай", когда врач чинил ему морду. А больше ни слова. - Подожди-ка, - сказал Мартин Бек. Телефонная трубка стала влажной от пота, и он вытер ее носовым платком. - Что ты делаешь? - подозрительно спросил Кольберг. - Потею. - Посмотрел бы ты на меня. Но вернемся к этому Брубергу. С ним договориться трудно. Насколько мне известно, все эти деньги и акции могут и на самом деле принадлежать ему. - Гм, - пробурчал Мартин Бек. - А откуда он их взял? - Не задавай мне таких вопросов. О деньгах я знаю только то, что у меня их нет. - Кольберг замолчал, по-видимому, обдумывая этот горестный факт. - А как с этой девчонкой? - Насколько я понимаю, тут все проще. Она болтает вовсю. Полиция нравов сейчас разматывает этот клубок и выявляет "девушек по вызову". Эта сеть явно охватывает всю страну. Я только что говорил с Сильвией Гранберг, она считает, что они без лишних разговоров могут арестовать Хелену Ханссон, во всяком случае на время расследования. Сильвия Гранберг была первым помощником комиссара в полиции нравов и, в частности, начальницей Осы Турелль. - Ну, - проговорил Кольберг. - Так что мне делать? - Было быт, конечно, интересно провести очную ставку, - промямлил Мартин Бек. - Не слышу, что ты говоришь, - пожаловался Копьберг. - Мне нужно подумать над этим. Я позвоню тебе через полчаса. - Только не позже. В любую минуту на меня могут обрушиться и Мальм, и начальник полиции, и вся эта свора. - Полчаса. Обещаю, - сказал Мартин Бек и повесил трубку. Он долго сидел, положив локти на стол и сжав голову руками. Через какое-то время картина для него стала проясняться. Хампус Бруберг реализовал все свои ценности в Швеции и пытался бежать из страны. Он заранее отправил семью в безопасное место. Все это свидетельствует о том, что после смерти Пальмгрена его положение стало шатким. Почему? По всей вероятности, потому, что в течение долгих лет он присваивал себе крупные суммы из доходов тех предприятий Пальмгрена, которые контролировал. Виктор Пальмгрен полагался на Бруберга, поэтому он мог считать себя в относительной безопасности, пока директор концерна был жив. Но когда Пальмгрена не стало, Бруберг не решился оставаться в стране. Значит, он чувствовал опасность, если не для жизни, то, во всяком случае, для своего благосостояния, и, возможно, предвидел долгое тюремное заключение. Но опасность с какой стороны? Вряд ли со стороны властей, ибо казалось невероятным, чтобы полиции или налоговому управлению удалось когда-либо распутать пальмгреновские дела. Если это вообще можно сделать, то на это потребуются, наверное, годы. Опасность грозила скорее всего со стороны Матса Линдера. Или, возможно, Хофф-Енсена. Неприязнь Линдера к Брубергу была так велика, что он не смог ее скрыть даже во время допроса. Не намекнул ли он достаточно прозрачно, что Бруберг мошенник? Что Пальмгрен слишком полагался на своего представителя в Стокгольме? Во всяком случае, в возможной борьбе за овладение пальмгреновскими миллионами все козыри у Линдера. Если Бруберг присвоил большие деньги, Линдер в такой ситуации мог немедленно потребовать ревизии счетов различных предприятий и сообщить о нем в полицию. С другой стороны, Линдер еще этого не сделал, несмотря на то, что знал или, во всяком случае, предполагал, что дело не терпит отлагательства. Полиция задержала Бруберга без помощи Линдера и почти случайно. Это может означать, что и сам Линдер находится в щекотливом положении и не решался рисковать из-за того, что против него выдвинули бы контробвинение. Как бы там ни было, Брубергу смерть Пальмгрена была совсем не выгодна, и он уж никак ее не предвидел. Его поведение, начиная с пятницы, как правильно заметил Кольберг, обусловливалось смертью Пальмгрена, но все говорит за то, что он действовал торопливо, почти в панике и, следовательно, был почти не подготовлен заранее. Не снимает ли все это с Бруберга подозрения относительно самого убийства? Мартин Бек был убежден в одном: если преступление явилось результатом заговора, то это заговор не политического, а экономического характера. Кто же выигрывал от смерти Пальмгрена? Кто достаточно хорошо информирован, чтобы суметь напугать такого закоренелого мошенника, как Бруберг, и заставить его бежать? Ответ может быть только один: Мате Линдер. Человек, который уже сумел завладеть женой Пальмгрена и у которого самые сильные позиции в борьбе за экономическую власть. Шарлотта Пальмгрен была слишком довольна своей жизнью, чтобы вступать в заговоры на таком высоком уровне. К тому же она просто-напросто глупа. А Хофф-Енсен явно недостаточно знает дела пальмгреновской империи. Но мог ли Линдер пойти на такой явный риск? А почему нет? Крупная игра требует крупных ставок. Интересно было бы устроить очную ставку между Хампусом Брубергом и Матсом Линдером и услышать, что эти господа могут сказать друг другу. А Хелена Ханссон? Была ли она только наемным орудием? Практичным, кстати говоря, орудием - она и секретарь, и контрабандистка, и любовница. Об этом говорили ее собственные показания, и не было никаких оснований в них сомневаться. Но долгий опыт свидетельствовал, что именно в постели можно узнать многое. А Бруберг был ее постоянным клиентом... Мартин Бек пришел к решению. Он встал и вышел из комнаты. Спустился на лифте на нижний этаж, в прокуратуру. Через десять минут он снова был за письменным столом в том же кабинете и набирал номер в Вестберге. - Потрясающе, - сказал Кольберг. - Ты выдержал срок. - Позаботься, чтобы обоих арестовали. Они нужны нам здесь как свидетели. Это важно для расследования убийства. - Правда? - В голосе Кольберга звучало сомнение. - Их нужно переправить сюда как можно скорее, - упрямо сказал Бек. - О'кэй. Но только еще один вопрос: ты меня потом освободишь от этой чертовщины? - Думаю, да. После телефонного разговора Мартин Бек посидел еще за столом размышляя. Но теперь он думал о Кольберге и его невысказанном сомнении. Действительно ли эти люди нужны для расследования убийства? Может быть, и нет, но у него были свои, скорее личные причины для такой просьбы. Он никогда не видел ни Бруберга, ни Хелены Ханссон, только их фотографии, и его просто разбирало любопытство. Он хотел знать, как они выглядят, поговорить с ними, добиться с ними контакта и проверить свои собственные предположения. Хампус Бруберг и Хелена Ханссон были арестованы в пять минут одиннадцатого на следующее утро, в среду девятого июля. Они вылетели из Стокгольма дневным самолетом. Бруберга сопровождал конвойный полицейский, Хелену Ханссон - женщина из тюремного управления и Оса Турелль, которой нужно было совместно с коллегами в Мальмё обсудить проблемы расследования. Без четверти два самолет приземлился на Бультофте.
