Анна Малышева - Тело в шляпе
— Встречаться с вами можно только в штабе, вы это хотите сказать? уточнила Ирина.
Гена, еще не веря в собственное счастье, немедленно пригласил ее к себе в гости.
По дороге он купил бутылку сухого вина и несколько апельсинов. Квартирка была страшненькая, но не грязная, а то бы Ирина не смогла. Гена суетился, как только мог, красиво расставлял посуду на столе, зажег свечи, потом сидел у ног Ирины и смотрел влюбленно. "А почему бы и нет? — подумала Ирина, выпив третий бокал вина. — Почему нет-то?"
Глава 23. ВАСИЛИЙ
Старший оперуполномоченный Коновалов решил обратить пристальное внимание на сложные межличностные отношения, сложившиеся под крышей дома творчества, именуемого в просторечии пионерским штабом. Версия о том, что оба убийства явились результатом сектантских разборок внутри этого замечательного коллектива, не очень нравилась капитану своей иллюзорностью, но отметать ее было бы неэкономно, поскольку другие версии были еще хуже.
Разрабатывать штаб Василий начал с кожно-венерологического диспансера Западного округа Москвы. В практике оперупрлномоченного, правда, не было случаев, чтобы убивали за заражение триппером, но Василий был искренно убежден, что подобный мотив для убийства вполне обоснован.
— Ты бы убил, если бы тебя пристроили на лечение в КВД? — спросил Василий у Леонида.
— Убить — не убил бы, но руки бы чесались, — ответил тот. — И типун тебе на язык.
— По-моему, при таких заболеваниях не руки чешутся, а что-то другое, возразил Василий.
— Да? — Леонид недоверчиво прищурился. — А что другое — не знаешь?
— Вот как раз еду выяснять. Вернусь — расскажу.
— Хорошо. На телефонные звонки я буду отвечать, что ты в кожно-венерологическом диспансере, — пообещал Леонид.
Василий недобро улыбнулся:
— В особенности, Леня, не забудь докладывать об этом лицам с женскими голосами. — Лечащим доктором женской части пионерского штаба оказался Шнейерсон Лев Маркович. Похоже, визит капитана из МУРа доставил ему бездну удовольствия.
— Давно пора, — говорил он, потирая живот, — давно пора МУРу подключиться к благородной деятельности кожно-венерологических диспансеров. Мы ведь тоже своего рода розыскники — бегаем за болезнью, ищем концы, стремимся искоренить ее в зародыше. И без милиции нам приходится туго.
Василий в ответ пообещал сделать все возможное для искоренения опасных болезней силами правопорядка. Благодарный Шнейерсон, в свою очередь, охотно извлек истории болезни членов пионерского штаба и изъявил готовность ответить на любые вопросы.
— Да, лечил, как же, около года назад. Вот они все, голубчики. Что могу сказать? С такими пациентами работать одно удовольствие. Видите ли в чем дело болезнь, с которой мы теперь будем бороться совместно с вами, имеет тенденцию расползаться в разные стороны. Самое трудное — быстро восстановить цепочку и найти всех носителей. Но попробуй убедить в этом больного! Кто-то скрывает свои связи, кто-то не знает ни телефона, ни адреса, ни имен тех, кого заразил. В результате число заболевших растет в геометрической прогрессии. С вашими пионерами все было не так. Они честно, без утайки, назвали всех, и, я вас заверяю, дальше болезнь уже не пошла.
— Ну, слава богу, — облегченно вздохнул Василий. — Прямо камень с души!
— Удивительные люди! — продолжал Шнейерсон. — Высокие, высокие отношения. Вас интересует, кто кого заразил? Сейчас нарисую. Сначала Оленька Мальцева, кстати, прелестная девушка, прелестная. Если бы не годы, я бы сам…
— И вас не пугает ее… диагноз? — спросил Василий.
— Голубчик мой! О чем вы говорите? Я ручаюсь за качество нашей работы. Если мы беремся лечить, то вылечиваем до конца, уж будьте уверены.
— Понимаю. Итак, она была первой.
— Да. Она заразила некоего Гарцева. Он — двоих: Грушину и Морозову. Она, Морозова, Попова, а он — .Кусяшкину…
— Кого?
— Кусяшкину. Ирина Кусяшкина, 62-го года рождения, трое детей, проживает…
— Знаю. С ума сойти! — Василий даже в ладоши хлопнул.
— Не нападайте на девушку, она, похоже, случайная жертва.
— А остальные — закономерные? Или — не жертвы?
— В каком-то смысле закономерные, если иметь в виду их отношения. Когда все со всеми спят, трудно сохранить стерильность. Если один член семьи заболел гриппом, вероятность заражения остальных очень велика.
— Семья — аналогия, наверно, правильная, только их-то скосила не воздушно-капельная инфекция, — глубокомысленно заметил опер.
— Милый мой! Не чиханьем и кашляньем одним жив человек. В наше время… кстати, вы соблюдаете правила предосторожности? Сейчас в Москве опять начинается эпидемия. Опять же — звэри (он особо выделял звук Э в этом слове), звэри опять пошли.
— Кого же вы так неласково? — задал Василий не праздный вопрос, потому что сотрудники МУРа тоже весьма активно использовали термин «звери», но, как оказалось, совсем не в том смысле в каком его используют отечественные венерологи.
— Лобковую вошь, — охотно разъяснил Лев Маркович. — Пакостная, я вам доложу, штучка. Остерегайтесь, юноша, я серьезно (он опять хохотнул), очень серьезно вам говорю.
— Да-а, разумеется.
— Молодцом! А то ведь знаете…
— Не пугайте меня, доктор, а то, не ровен час, совсем завяжу с этим делом. И так не злоупотребляю. — Василий в восемнадцатый раз оглянулся и с ужасом посмотрел на стоящее в углу гинекологическое кресло. Он вообще-то к мебели относился критически, шкафов, например, терпеть не мог, а уж то, что стояло в углу…
Шнейерсон опять расхохотался.
— Нет, ни в коем случае. В жизни так немного радостей — выпить, вкусно поесть и все, что по нашему профилю.
— Хорошо бы только без вашего участия. Шнейерсон опять затрясся в приступе хохота, закашлялся даже:
— Ну почему же? Всегда милости просим. Старший оперуполномоченный ткнул пальцем в неполюбившееся ему кресло:
— Да я вам всю мебель переломаю, так что не настаивайте. — Шнейерсона просто скрутило от смеха. — И все же, доктор, как они вам показались? Мне интересна их реакция друг на друга — сильно они негодовали по поводу своих заразите-лей?
— Да нисколько. Самая дружелюбная реакция. В том смысле, что "чего в жизни не бывает". Милейшие, я вам говорю, люди.
— А вот Эта вот Кусяшкина… — подсказал Василий.
— Эта — стерва. Она, наверное, единственная из них, кто сильно переживал. И на Попова своего, который ее заразил, сильно гневалась. Я ее все успокаивал — зачем так переживаешь? Ты — девушка свободная, не замужем. Вот если бы неприятности с мужем возникли, тогда стоило расстраиваться.
— Лечиться у вас — сомнительное удовольствие, — гнул свое опер.
— Не скажите! У нас хорошо, чисто, быстро, качественно.
— Ее мужа вы не привлекали?
— Это вы привлекаете. Мы — помогаем. Нет, не вызывали ее мужа, бывшими браками мы не интересуемся. Для нас важны свежие связи.
— Хорошо, так как там дальше шел процесс заражения?
— Так, на ком мы остановились? Ага, Попов вывел нас на Агапову.
— То есть заразил ее?
— Нет, она уже была больна по причине связи с Камраевым.
— А этого — кто?
— А этого — Мальцева.
Кошмар. И так далее, и в том же духе. Минут через пять Василий окончательно запутался и предпочел срисовать схему доктора с тем, чтобы поработать с ней в более спокойной, нежели кож-но-венерологический диспансер, обстановке, а именно — в тиши собственного кабинета.
Расставшись со Шнейерсоном, он отправился к Ирине Кусяшкиной. Зачем? Затем, что обиженные люди — находка для следствия. Они всю подноготную, всю гадость с радостью выбалтывают. К тому же она — бывшая жена фигуранта, а раз бывшая, то, стало быть, и на него обиженная. Пусть закладывает мужа. Не замыкаться же, в самом деле, на бедной пионерке Люсе, связи нужно расширять. Хотя слово «связи» после посещения КВД Василию не нравилось. Слово «контакты» он тоже отмел. На тридцать пятом году жизни старший оперуполномоченный, наконец, узнал, что в его лексиконе таких вот словечек "с душком" больше, чем достаточно. Знакомства — вот!
Он ехал знакомиться с бывшей женой главного фигуранта.
Ирина Кусяшкина, вопреки ожиданиям опера, была с ним не очень любезна, но ровно до того момента, пока он не извлек из сумки схему доктора Шнейерсона.
Увидев ее, она закрыла дверь в кухню, где, собственно, и проходила беседа, и сменила гнев на милость.
— Надеюсь, вы не будете злоупотреблять этими сведениями? Вы же тоже не вправе разглашать врачебную тайну? — то ли спросила, то ли приказала Ирина.
— Конечно-конечно, — горячо заверил ее Василий, — хотя… Мне бы хотелось некоторых пояснений.
— Каких?
— Могли ли у кого-нибудь из вашей компании…
