Клер Макинтош - Личный мотив
Он коротко хохотнул, но Кейт не поддержала его веселье.
— Когда вы в следующий раз встречаетесь с его учительницей?
— Мы еще раз были в школе вчера, — угрюмо сказал Рей. — Прошло меньше шести недель с начала нового учебного года, а Том, похоже, прогуливает уроки. — Он нервно забарабанил пальцами по столу. — Не понимаю этого парня. Летом с ним все было хорошо, но как только мы вернулись, перед нами снова прежний Том: необщительный, надутый, не идущий на контакт…
— Вы по-прежнему считаете, что его там прессуют?
— В школе говорят, что нет, но что они еще могут нам сказать?
Он был не самого высокого мнения о классной руководительнице Тома, которая обвинила Мэгс и Рея в том, что они не выступают «единым фронтом» на школьных собраниях. Мэгс грозила лично прийти в кабинет Рея, чтобы насильно притащить его на это мероприятие. И Рей так боялся забыть об этом, что весь день работал на дому, чтобы можно было поехать на встречу вместе с Мэгс. Хотя разницы в принципе никакой.
— Учительница Тома говорит, что он оказывает плохое влияние на остальной класс, — сказал Рей. — Очевидно, он провокатор. — Он саркастически фыркнул. — Это в его-то возрасте! Это просто смешно. Если они не могут сладить с некоммуникабельными детьми, им не нужно было идти в учителя. Никакой Том не провокатор, он просто вредный и несговорчивый.
— Интересно, в кого это он такой удался? — протянула Кейт, сдерживая улыбку.
— Следите за своим языком, констебль Эванс! Или хотите снова надеть форму и отправиться патрулировать улицы? — ухмыльнулся он.
Кейт засмеялась, но тут же не выдержала и зевнула.
— Простите, я совсем выбилась из сил. Да и поздно уже, совсем ночь. Машина моя в ремонте, так что мне нужно еще свериться, когда там ходят автобусы.
— Я подвезу тебя.
— Вы уверены? Вам не совсем по пути.
— Нет проблем. Пойдем, а заодно покажешь мне, как выглядит фешенебельный район города, в котором ты обитаешь.
Кейт жила в опрятном многоквартирном доме в центре Клифтона, где цены на жилье, с точки зрения Рея, были сильно раздуты.
— С задатком мне помогли родители, — пояснила Кейт. — Иначе я никогда не позволила бы себе такую квартиру. Плюс она крошечная: номинально там две спальни, но это только в том случае, если вы не собираетесь ставить во вторую комнату кровать.
— В другом месте за эти деньги ты могла бы купить что-то более внушительное.
— Возможно, но зато в Клифтоне есть все! — Кейт сделала широкий жест рукой. — Я имею в виду, где еще вы можете поесть фалафель в три часа утра?
Особого преимущества в этом Рей не нашел, потому что единственное, чего лично ему порой хотелось в три утра, это в туалет.
Кейт отстегнула ремень безопасности, но, уже взявшись за ручку дверцы, остановилась.
— Не хотите подняться и посмотреть мою квартиру?
Сказано это было будничным тоном, но в воздухе вдруг повисло волнительное предчувствие, и в тот же миг Рей понял, что переступает черту, существование которой отказывался признавать несколько месяцев.
— С удовольствием, — тихо сказал он.
Квартира Кейт находилась на последнем этаже. Роскошный лифт приехал за ними за считаные секунды. Когда двери его раздвинулись, перед ними оказался вестибюль с ковровым покрытием на полу, а прямо напротив — ее дверь кремового цвета. Рей вслед за Кейт вышел из лифта, и они в молчании стояли друг напротив друга, пока за ними задвигались автоматические двери. Она смотрела ему прямо в глаза, подбородок ее был немного приподнят, а на лоб упала прядь волос. Рей внезапно почувствовал, что уже не торопится отсюда уходить.
— Так и живем, — сказала Кейт, не сводя с него глаз.
Он кивнул и поднял руку, чтобы заправить непокорную прядь ей за ухо. И прежде чем он успел задать себе вопрос, что это с ним происходит, он уже целовал ее.
14
Боу тычется носом мне под коленку, и я наклоняюсь, чтобы потрепать его за ухо. Я не смогла уберечься от того, чтобы полюбить его, поэтому сейчас он спит со мной на кровати, как хотел с самого начала. Когда меня одолевают ночные кошмары, он всегда оказывается рядом и лижет мою руку, успокаивая меня. Постепенно, так, что я сама этого не заметила, мое горе видоизменилось: кровоточащая рваная рана в душе, которую трудно было терпеть молча, сменилась тупой ноющей болью, которую я теперь в состоянии запереть где-то в дальнем уголке своего сознания. Я ловлю себя на том, что, если не тревожить ее там, уже могу сделать вид, будто у меня в принципе все хорошо. И что другой жизни у меня никогда не было.
— Ну ладно, пойдем.
Я протягиваю руку, чтобы выключить лампу на тумбочке у кровати, свет которой уже не может конкурировать с лучами солнца, бьющими в окно. Теперь мне знакомы все времена года на заливе, и я испытываю приятное удовлетворение оттого, что прожила здесь почти полный годовой цикл. Залив никогда не остается прежним, каждый следующий день он уже другой. Сменяющие друг друга приливы и отливы, непредсказуемая погода и даже мусор, выбрасываемый волнами на берег, — все это меняется ежечасно. Сегодня море вздулось после ночного дождя, песок совсем серый и обильно пропитанный водой под низкими тяжелыми тучами. На территории парка трейлеров уже нет палаток, только стационарные фургончики Бетан да горстка передвижных домиков на колесах, которые принадлежат отдыхающим, решившим сэкономить на скидках в конце сезона. Очень скоро парк вообще закроется и залив снова станет полностью моим.
Боу бросается вперед и стремглав бежит по берегу. Начался прилив, и пес кидается в воду, лая на холодные волны. Я громко смеюсь. Сейчас он в большей степени спаниель, чем колли, с этими несколько длинноватыми лапами нескладного пса-подростка и невероятным количеством бьющей через край энергии, которая, как мне кажется, в нем неиссякаема.
Я пробегаю взглядом по вершине обрыва, но там пусто, и я позволяю себе испытать укол разочарования, но тут же сбрасываю с себя это ощущение. Нелепо надеяться увидеть здесь Патрика, если мы встретились с ним тут всего раз, и то случайно, но я все равно думаю об этом и не могу остановиться.
Я нахожу полоску песка, где можно делать надписи. Я подозреваю, что к зиме процесс замедлится, но на данный момент мой бизнес идет хорошо. Каждый раз, когда приходит новый заказ, я испытываю прилив радости и получаю большое удовольствие, гадая, какая жизненная история скрывается за посланием, которое мне заказали. Большинство клиентов каким-то образом связаны с морем, и многие из них пишут мне после получения своего заказа о том, что им очень понравились мои снимки, что они все свое детство провели на побережье или что целый год откладывали деньги на семейный отдых у моря. Иногда они спрашивают, в каком месте это снято, но на такие вопросы я никогда не отвечаю.
Когда я уже совсем собралась начать работу, Боу вдруг лает, и, подняв голову, я вижу направляющегося к нам мужчину. У меня в горле перехватывает дыхание, но тут он приветственно машет рукой, и я понимаю, что это Патрик. Я не могу сдержать улыбку, и, хотя сердце у меня заходится, на этот раз это не от страха.
— Я надеялся найти вас здесь, — говорит он еще издалека. — Как вы относитесь к тому, чтобы взять подмастерье?
Сегодня сапог на нем нет, и его вельветовые брюки перепачканы влажным песком. Воротник его ветровки с одной стороны завернулся, и я борюсь с желанием протянуть руку и поправить его.
— Доброе утро, — отвечаю я. — Подмастерье, говорите?
Левой рукой он делает широкий жест, охватывающий весь берег.
— Я подумал, что мог бы вам помочь.
Я не уверена, что он не смеется надо мной. И поэтому ничего не говорю.
Патрик берет у меня из рук палку и стоит в ожидании, изготовившись перед чистым участком поверхности песка. Неожиданно я начинаю нервничать.
— Знаете, это сложнее, чем кажется на первый взгляд, — говорю я, стараясь спрятать свое смущение за серьезностью тона. — На снимке не должно быть следов ног, и мы должны работать быстро, иначе прилив подберется слишком близко.
Я не припомню никого, кто хотел бы разделить со мной эту часть моей жизни: искусство всегда было чем-то таким, с чем нужно было уходить в другую комнату, чем я должна была заниматься в одиночку, как будто оно не принадлежало реальному миру.
— Понял.
На лице у него появляется сосредоточенное выражение, которое мне кажется умилительно трогательным. В конце концов, речь ведь идет всего лишь о послании, начертанном на песке.
Я читаю заказ вслух:
— «Спасибо, Дэвид». Простенько и мило.
— Ага… Интересно, а за что именно это спасибо? — говорит Патрик, склоняясь над песком и выводя первое слово. — Спасибо, что накормил кошку? Спасибо, что спас мне жизнь? Спасибо, что согласился жениться на мне, несмотря на то что я гуляла с почтальоном?
Уголки моих губ лезут вверх.
