KnigaRead.com/

Клер Макинтош - Личный мотив

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Клер Макинтош, "Личный мотив" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Осторожно! — кричу я и выставляю руку, чтобы защитить прижатую к телу камеру, на случай, если он вдруг прыгнет на меня.

Но пес не обращает на меня внимания и, разбрасывая брызги мокрого песка, несется на другой конец пляжа, где принимается скакать вокруг идущего по берегу мужчины. Сначала я думаю, что это человек с собакой, который как-то заговорил со мной здесь, но потом он сует руки в карманы ветровки — и у меня перехватывает дыхание, потому что это движение мне знакомо. Как такое может быть? Я никого здесь не знаю, кроме Бетан и Йестина, и тем не менее этот человек, который сейчас находится в сотне шагов от меня, явно и целенаправленно идет в мою сторону. Я уже вижу его лицо. Я знаю его и в то же время не знаю, и эта неопределенность делает меня уязвимой. Я чувствую, как к горлу подкатывает волна паники, и зову Боу.

— Вы ведь Дженна, верно?

Мне хочется убежать, но ноги словно вросли в землю. Я мысленно лихорадочно перебираю всех, кого знаю в Бристоле, понимая, что уже видела его раньше.

— Простите, я не хотел вас напугать, — говорит мужчина, и тут я соображаю, что дрожу.

Он выглядит искренне раскаивающимся и широко улыбается мне, словно в качестве компенсации.

— Я Патрик Мэтьюз, ветеринар из Порт-Эллиса, — добавляет он.

И я тут же вспоминаю и его самого, и как он засовывает руки в карманы своего голубого халата.

— Извините, пожалуйста, — говорю я, наконец совладав со своим голосом, который звучит тихо и неуверенно. — Я не узнала вас.

Я бросаю взгляд на пустую тропинку вдоль берега. Скоро сюда начнут сходиться отдыхающие, защищенные от любых превратностей погоды щитами от ветра, экранами от солнца и зонтиками. Впервые я радуюсь, что сейчас разгар сезона и в Пенфаче полно людей: этот Патрик сердечно улыбается, но я уже однажды купилась на теплую мужскую улыбку.

Он наклоняется, чтобы почесать Боу за ухом.

— Похоже, вы сделали доброе дело с этим парнем. Как вы его назвали?

— Его зовут Боу.

Я не могу совладать с собой. Но я делаю два едва заметных шажка назад и мгновенно чувствую, как комок в горле размягчается. Я заставляю руки опуститься, но ловлю себя на том, что они сами подтягиваются куда-то на уровень талии.

Патрик приседает и дразнит Боу, который в восторге от столь непривычного для него внимания и сразу ложится на спину, чтобы ему почесали живот.

— Он, похоже, уже совсем не нервничает.

Такая расслабленная манера поведения Боу успокаивает меня.

— Да, с ним вроде все в порядке, — говорю я.

— Так оно и есть.

Патрик встает и отряхивает песок с колен, а я продолжаю стоять на месте.

— Насколько я понимаю, никаких проблем с Йестином не было? — улыбается он.

— Вообще никаких, — киваю я. — Он, похоже, думает, что собака является неотъемлемой частью любого дома.

— Я склонен с ним согласиться. Я бы и сам завел пса, но столько времени провожу на работе, что это было бы несправедливо по отношению к нему. С другой стороны, мне каждый день приходится сталкиваться с достаточным количеством животных, так что грех жаловаться.

Здесь, на берегу моря, он выглядит очень органично, как у себя дома: на сапогах морской песок, а в складках одежды видна выступившая соль. Он кивает в сторону сердца, выложенного на песке.

— Кто такая эта Элис и почему вы хотите, чтобы она вас простила?

— Ох, это не мое. — Он, должно быть, считает меня экстравагантной, если я рисую на песке. — По крайней мере, это не мои сантименты. Я просто делаю снимок для другого человека.

Патрик выглядит смущенным.

— Этим я, собственно, и занимаюсь, — говорю я. — Я фотограф. — Я приподнимаю камеру и показываю ему, как будто иначе он мне просто не поверит. — Люди присылают мне послания, которые они хотели бы написать на песке, а я прихожу сюда, пишу все это и потом высылаю им фотографию.

Я останавливаю себя, но ему, кажется, действительно интересно.

— А что это за послания?

— В основном любовные письма или предложения руки и сердца, но я получаю самые разные. Вот это, понятное дело, с извинениями, а иногда люди просят меня написать известную цитату или выдержку из любимой песни. Каждый раз что-то новое.

Я снова останавливаюсь и густо краснею.

— И этим вы зарабатываете себе на жизнь? Потрясающая работа!

Я вслушиваюсь в его голос в поисках ноток сарказма, но, не обнаружив таковых, позволяю себе немного возгордиться. Это действительно потрясающая работа, и я придумала ее из ничего.

— Я продаю и другие свои фотографии, — говорю я, — в основном этого залива. Он такой красивый, что многие хотят иметь у себя его снимок.

— Правда? Мне здесь тоже очень нравится.

Несколько секунд мы стоим молча, глядя, как волны сначала нарастают, а потом расплываются, набегая на песок. Меня вдруг одолевает беспокойство, и я начинаю придумывать, что бы еще такого сказать.

— А что вас привело на берег? — спрашиваю я. — Очень немногие решаются показаться здесь в это время суток, если, конечно, не прогуливают своих собак.

— Мне нужно было выпустить одну птицу, — объясняет Патрик. — Какая-то женщина принесла мне олушу со сломанным крылом, и до полного выздоровления та находилась в клинике. Она прожила у нас несколько недель, а сегодня утром я принес ее на вершину обрыва, чтобы выпустить на волю. В таких случаях мы стараемся выпускать животных там, где их подобрали, чтобы у них было больше шансов выжить. Когда я сверху увидел ваше послание, то не удержался и спустился: хотелось выяснить, кто это пишет. И только когда оказался на берегу, я вдруг понял, что мы с вами уже встречались.

— А ваша олуша улетела благополучно?

Патрик кивнул.

— С ней все будет нормально. Такое случается довольно часто. Вы ведь не местная, верно? Помню, когда вы принесли ко мне Боу, то говорили, что недавно приехали в Пенфач. А где вы жили до этого?

Прежде чем я успеваю подумать, что ответить, у него звонит телефон — его тоненький сигнал кажется совершенно неуместным здесь, на берегу. Я облегченно вздыхаю, хотя в запасе у меня уже есть хорошо отработанная история, специально подготовленная для Бетан и Йестина, а также случайного прохожего, которому просто захотелось поговорить. Согласно ей, я по профессии художница, но травмировала руку в катастрофе и не могу работать, так что занялась фотографией. В конечном итоге, это не так уж далеко от правды. О детях у меня не спрашивают, и я задумываюсь над тем, неужели ответ на этот вопрос так очевидно написан у меня на лице.

— Простите, — говорит Патрик. Он роется по карманам и достает маленький пейджер вкупе с орешками для пони и соломой, которые падают на песок. — Я должен ставить его на максимальную громкость, иначе не слышу. — Он смотрит на экран. — Боюсь, мне пора бежать. Я еще добровольно работаю спасателем на лодочной станции в Порт-Эллисе. Пару раз в месяц меня вызывают туда, и похоже, что я как раз им понадобился. — Он прячет телефон в карман. — Было очень приятно встретиться с вами опять, Дженна. Правда очень приятно.

Махнув рукой на прощание, он бежит через пляж, потом вверх по песчаной тропе и исчезает из виду, а я так и не успеваю сказать ему, что это взаимно.


Когда мы возвращаемся в коттедж, Боу обессилено бухается в свою корзинку, а я, ожидая, пока закипит чайник, перегружаю сделанные снимки в ноутбук. Они оказываются лучше, чем я предполагала, учитывая, что меня отвлекали: буквы четко выделяются на фоне песка, а сердце, выложенное из топляка, образует очаровательное обрамление. Лучший снимок я оставляю на экране, чтобы потом взглянуть на него еще раз, и забираю свой кофе наверх. Я знаю, что пожалею о том, что собираюсь сделать, но совладать с собой не могу.

Усевшись на пол, я извлекаю шкатулку, к которой не прикасалась с момента приезда в Пенфач. Я сажусь по-турецки, придвигаю шкатулку к себе и поднимаю крышку, вместе с пылью вдыхая запах воспоминаний. Почти сразу же мне становится больно, и умом я понимаю, что нужно закрыть шкатулку и не рыться в ней дальше. Но я уже одержима, как наркоман в поисках дозы.

Я беру маленький альбом для фотографий, который лежит поверх стопки всяких документов. Листая страницы одну за другой, я глажу пальцами снимки из таких далеких времен, что они даже кажутся мне чужими фотографиями. Вот я стою в саду, а здесь опять в кухне, что-то готовлю. Тут я беременна, гордо выставляю вперед свой живот и улыбаюсь в камеру. Комок в горле становится плотнее, и я уже чувствую знакомое покалывание где-то позади глаз. Я часто моргаю и прогоняю это ощущение. Я была так счастлива в то лето, была уверена, что в новой жизни у меня все переменится к лучшему и мы сможем все начать сначала. Я думала, что для нас это будет стартом чего-то совсем нового. Я поглаживаю фотографию, обвожу пальцем очертание своего живота, прикидываю, где у него голова, где скрюченные ручки и ножки с едва сформировавшимися пальчиками.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*