Клер Макинтош - Личный мотив
— Ох, Рей, — мягко сказала Мэгс, — тебе что, не хватает текущих дел, что ты занимаешься пересмотром закрытого?
— Это дело еще теплое, — возразил Рей. — И я не могу отделаться от ощущения, что мы отложили его слишком поспешно. Если бы мы взялись за него еще раз, то могли бы что-то найти.
Мэгс отозвалась не сразу.
— Знаешь, тогда, с Аннабель, был совсем другой случай.
Рей напряженно сжал кружку с чаем.
— Конечно.
— Нельзя так мучить себя по поводу каждого дела, которое не удалось раскрыть. — Мэгс наклонилась вперед и сжала его колено. — Так можно совсем голову потерять.
Рей отхлебнул чая. Дело Аннабель Сноуден было первым, которое он расследовал в должности детектива-инспектора. Она пропала после школы, и ее родители сходили с ума от горя. По крайней мере, казалось, что они сходят с ума. Через две недели Рей обвинил отца Аннабель в убийстве дочери, после того как тело девочки было найдено в отделении для постельного белья под кроватью в его квартире — она больше недели находилась там еще живой.
— Я знал, что с Терри Сноуденом что-то не так, — наконец ответил он, взглянув на Мэгс. — Мне нужно было тверже настаивать на его аресте сразу после исчезновения Аннабель.
— Не было никаких улик, — возразила Мэгс. — Инстинкт копа — это, конечно, очень хорошо, но нельзя строить расследование на подсказках интуиции. — Она осторожно закрыла папку с делом Джейкоба. — Это совсем другое дело, — сказал она. — Другие люди.
— Он же ребенок, — сказал Рей.
Мэгс взяла его за обе руки.
— Но ведь он уже умер, Рей. Ты можешь тратить на это все свое время, только все равно ничего не изменишь. Отпусти это.
Рей не ответил. Он вернулся к столу и снова открыл папку; Мэгс бесшумно вышла из комнаты и отправилась спать. Снова зайдя в почтовый ящик электронной почты, он обнаружил там новое сообщение от Кейт, отосланное несколько минут назад.
Не спишь еще?
Ответ пришел через несколько секунд.
Смотрю, есть ли мать Джейкоба в Фейсбуке. Просматриваю предложения на аукционе иБэй. А вы?
Смотрю полицейские рапорты о сгоревших машинах в соседних районах. Посижу еще немного.
Классно, вы не даете мне уснуть!
Рей представил себе Кейт, сидящую с ногами на диване: ноутбук с одной стороны, пачка какой-нибудь еды — с другой.
«Бен и Джерри»?[4]
Откуда вы знаете?
Рей ухмыльнулся. Он перетащил окошко почты в угол экрана, чтобы можно было одним глазом следить за ее новыми сообщениями, и начал читать присланные по факсу рапорты из больниц.
Разве вы не обещали Мэгс выходные без работы?
Я и не работаю на уик-энд! Просто выполняю кусочек работы сейчас, когда дети уже спят. Кто-то же должен составить тебе компанию…
Я польщена. Как еще можно лучше провести ночь с субботы на воскресенье?
Рей рассмеялся.
Есть что-нибудь веселенькое в Фейсбуке?
Есть пара возможных вариантов, но в профайлах нет фотографий. Погодите немного, мне звонят. Вернусь через минуту.
Он неохотно закрыл электронную почту и вновь переключил внимание на кипу докладов из больниц. Прошло много месяцев со смерти Джейкоба, и назойливый голос в голове Рея занудливо твердил, что эта дополнительная работа — бесполезное занятие. Обломок корпуса противотуманной фары, как оказалось, принадлежал машине домохозяйки, которая во время гололедицы въехала в одно из деревьев, высаженных по бокам улицы. Многие часы напряженной работы были потрачены напрасно, и все же они продолжали двигаться дальше. Рей играл с огнем, идя против желания начальства, не говоря уже о том, что позволил это делать и Кейт. Но теперь он уже слишком глубоко погрузился во все это и просто не мог остановиться, даже если бы захотел.
12
Позже днем будет теплее, но сейчас воздух все еще прохладный, и я зябко сжимаюсь, поднимая плечи куда-то к ушам.
— Сегодня холодно, — вслух заявляю я.
Я начала разговаривать сама с собой, как старушка, которую встречала в Бристоле на Клифтонском подвесном мосту, нагруженную двумя сумками, набитыми газетами. Интересно, где она сейчас, по-прежнему ли переходит по мосту каждое утро в одну сторону и каждый вечер возвращается по нему обратно? Когда уезжаешь откуда-то, легко может показаться, что жизнь там продолжает течь, как и раньше, хотя на самом деле ничего долго не остается неизменным. Моя жизнь в Бристоле могла бы принадлежать и кому-то другому.
Встрепенувшись и отбросив мысли в сторону, я натягиваю ботинки и повязываю на шею шарф. Затем происходит моя ежедневная битва с замком, который закусывает ключ и не желает его отдавать. В конце концов мне удается запереть дверь, и я с облегчением бросаю ключ в карман. Боу[5] семенит за мной по пятам. Он следует позади как тень, ни на секунду не выпуская меня из виду. Когда он впервые попал сюда, то всю ночь проскулил, просясь ко мне в постель. Ненавидя себя за это, я прятала голову под подушку и игнорировала его вопли, зная, что если я позволю себе привязаться к нему, то пожалею об этом. Скулить он перестал только через несколько дней, но и теперь он, когда спит по ночам внизу лестницы, мгновенно просыпается, едва услышав, как скрипнули половицы в моей спальне.
Я пробегаю по списку дел на сегодня — я помню их все, но мне просто нельзя с этим ошибиться. Бетан продолжает рекламировать мои открытки отдыхающим, и я все время занята, хотя и не могу в это поверить. Занятость эта не та, что раньше, — не всякие там выставки и комиссионные, — но тем не менее я занята по-настоящему. Я уже дважды обновляла запас своих открыток в магазине парка трейлеров, а еще тоненький ручеек заказов течет через мой самодельный веб-сайт. Он очень далек от того навороченного сайта, который был у меня раньше, но каждый раз, когда я смотрю на него, меня охватывает чувство гордости за то, что я сделала его своими руками, без чьей-либо помощи. Это не бог весть какое свершение, но постепенно я начинаю думать, что не такая уж я безнадежная, как считала раньше.
На веб-сайте не указано мое имя, там просто галерея фотографий, довольно убогая и примитивная система для получения заказов и название моего нового бизнеса — «Написано на песке». Сочинить это название мне помогла Бетан однажды вечером за бутылочкой вина, когда мы разговаривали о моем новом деле с таким энтузиазмом, что я уже не могла удержаться, чтобы серьезно не заняться этим. «Как ты думаешь?» — постоянно спрашивала она у меня. Моим мнением до этого никто не интересовался уже очень и очень давно.
Август — напряженный месяц в парке трейлеров, и хотя я вижусь с Бетан минимум раз в неделю, я все же скучаю по спокойствию зимы, когда мы с ней могли болтать час или даже больше, прижавшись ногами к масляному обогревателю, стоящему в углу ее магазина. Все пляжи тоже заняты людьми, и, чтобы застать чистую полоску песка, мне приходится вставать на восходе солнца.
На нас кричит чайка, и Боу мечется по песку, лая на птицу, насмехающуюся над ним с безопасного расстояния, паря в небе. Я на ходу пинаю выброшенный морем мусор и подбираю длинную палку. Продолжается отлив, но песок теплый и уже начинает подсыхать. Сегодня буду писать свои послания вплотную к воде. Я вытаскиваю из кармана листок с записями и напоминаю себе первый заказ.
— Джулия… — говорю я. — Ну, это совсем просто.
Боу вопросительно смотрит на меня. Он думает, что я разговариваю с ним. Возможно, так оно и есть, хотя я не должна позволять себе полагаться на него. Я отношусь к нему так, как, по-моему, Йестин относится к своим пастушьим собакам: они — инструмент его ремесла и находятся здесь, чтобы выполнять свои функции. Боу — мой сторожевой пес. Защита мне не нужна, но в принципе может понадобиться.
Наклонившись, я рисую большую букву «Д», а потом отхожу назад, чтобы оценить правильность выбранного размера, прежде чем писать остальную часть имени. Удовлетворившись результатом, я откладываю палку и берусь за свою камеру. Солнце сейчас на нужной высоте, и его низкие лучи оставляют розовый отсвет на песке. Припадая к земле, чтобы смотреть через видоискатель, я делаю с дюжину снимков, пока моя надпись не покрывается белой морской пеной, словно инеем.
Я ищу чистую полоску песка для следующего заказа. Я работаю быстро и из того, что выброшено морем, собираю целую горсть палочек. Когда последний кусочек дерева помещен на свое место, я критическим взором оцениваю свое творение. Пряди все еще блестящих от воды водорослей цепляются за края палочек и камешков, которые я использовала для создания рамки своего послания. Выложенное из них сердце имеет в поперечнике шесть футов: достаточно пространства, чтобы вместить витиевато сделанную надпись «Прости меня, Элис». Я наклоняюсь, чтобы убрать кусочек древесины, когда из моря, возбужденно лая, вылетает Боу.
