Елена Михалкова - Черный пудель, рыжий кот, или Свадьба с препятствиями
В то же время Олегу чудилось нечто странное в поведении его родственников.
Смутная недосказанность витала в воздухе. Вернее, это была не недо-, а пере-сказанность: если прислушаться, то становилось ясно, то слишком много шумели, обвиняли и оправдывались. Как будто каждый хотел за ворохом словесного мусора что-то замаскировать.
Сысоевы были говорливы всегда. Любую проблему они встречали в крик. В этом отношении Олег был белой вороной в собственном семействе. «Не знаешь, что делать, – притормози и подумай», – полагал он. «Не знаешь, что делать, – поднимай шум!» – были уверены его родственники. Поэтому если Олегу казалось, что они говорят чересчур много, значит, никто из окружающих его людей вообще не замолкал.
Именно это он, запинаясь, и изложил приятелю Саши Стриженовой.
Сам приятель ему пришелся по душе. На ужине смотрел вокруг весело и восхищенно, с почти детским любопытством. Несмотря на опасения сестры, предсказывавшей, что невеста привезет с собой двух московских жлобов, вел себя дружелюбно и без капли чванства. А уж о его молчаливой красивой подруге даже Олег, не слишком хорошо разбиравшийся в людях, сразу понял: не высокомерна, а стеснительна. Улыбка такая, одними глазами… Как будто она хочет улыбнуться широко, но все никак не решается.
Олег не знал никого из прежней Галкиной жизни. И надо сказать, обрадовался, что у нее такие друзья.
Когда Галку забрали, в памяти выстрелило, кто этот Илюшин по профессии.
Сейчас, правда, перед ним сидел не совсем тот человек, которого Олег запомнил по злосчастному ужину. Во-первых, он казался старше. «Выпил, должно быть. – подумал Олег. – Похмелье у человека».
Во-вторых, озорство и детское любопытство с физиономии будто тряпкой стерли. И смотрел парень на Олега так, что Сысоеву внезапно вспомнилось, как пару лет назад его заставили в больнице глотать кишку, чтобы рассмотреть Олеговы внутренности.
Когда Олег изложил свое дело – что там излагать-то, две фразы! – все замолчали.
Саша молчала сочувственно.
Парень молчал критически (похоже, собирался отказать).
Мужик в углу молчал угрожающе.
Его Сысоев до сегодняшнего утра не встречал, только слышал, что друзья Галки привезли с собой третьего за компанию. Галка даже дом для него сняла, расстаралась.
Ну так теперь Олег рассмотрел, для кого она хлопотала. И мысленно сказал: «Ого!»
Во-первых, здоровый как лось. Да что там лось – медведь натуральный! Когда встал навстречу Олегу, оказалось, что на полголовы выше – а ведь Сысоев и сам не из карликов!
Во-вторых, ладонь стиснул во время рукопожатия так, что Олег поморщился. Мужик тут же извинился: прости, говорит, это я от всей души! Олег только сумел выдавить в ответ, что видать, широкая душа у тебя, дружище.
В-третьих, рожа нерасполагающая. Мрачная такая рожа, небритая, и с этой рожи зыркают на мир глубоко посаженные глаза.
Но самое главное случилось, когда Олегу налили кофе. После его обычного растворимого этот показался до жути крепким и горьким, как редька, к тому же здоровяк мелочиться не стал, сварил ему чуть ли не пол-литра. Сысоев сидел себе, потихоньку отхлебывал эту гадость. Волновался он сильно: не из-за того, что чувствовал себя не в своей тарелке, а из-за Галки. Должно быть, потому-то кофе у него и опрокинулся.
Чашка брякнулась набок так неудачно, что все пол-литра обжигающе горячей жидкости хлынули на колени Саше Стриженовой.
Та, бедная, даже вскрикнуть не успела: Макар Илюшин молниеносно ударил ногой по ножке ее стула, и Саша свалилась. Грохнулась бы она качественно! Капитально бы грохнулась, запоздало осознал Олег, если б небритый мужик не подхватил ее, как пушинку, возле самого пола. Подхватил – и отдернул в сторону.
На то место, где сидела Саша, полилась струя густого черного кофе. На все ушло не больше двух секунд.
– Что это было? – растерянно похлопала ресницами Саша, которую Бабкин поставил на ноги. Он уже успел сдернуть с крючка полотенце и набросил на растекающуюся лужу.
– Ты не ушиблась? – спросил Макар.
– Н-нет… А зачем ты меня толкнул?
– Кофе, – кратко пояснил Илюшин.
– Много! – пробасил небритый.
Олег был не дурак и о взаимоотношениях этих двоих понял сразу очень многое. Не о красавице с частным сыщиком, а о частном сыщике с приятелем. Сильнее всего Олега поразило, что Илюшин, выбивая стул, сделал это без малейших сомнений, рефлекторно. Он не просто не сомневался, что здоровяк подхватит его подругу – он вообще как будто не догадывался о существовании других вариантов.
Олег прикинул ситуацию на себя и понял, что у него таких друзей нет. Он и не представлял, что они могут существовать. Сысоев привык рассчитывать только на себя, и открытие, что можно другому доверять не просто как себе, а больше, чем себе, его ошеломило.
С мокрого полотенца закапало на пол.
– Извините! – проснулся Сысоев. – Можно я?..
Он споро прибрал последствия несостоявшейся катастрофы, морщась от неловкости. Его заверили, что ничего, бывает, беды не случилось, и слава богу. Олег поддакивал, а сам мысленно проматывал пленку снова и снова: кофе падает – стул летит – небритый хватает Сашу. «Кофе-стул-хватает». Дольше говорить, чем сделать!
Он многое бы отдал за то, чтобы посмотреть запись этого события.
Со дна взбаламученной души поднялось нехорошее чувство. Искусай его собаки, этот небритый был крут. Очень крут.
Олег отогнал от себя подленькую мысль, что именно поэтому Галка так и хлопотала насчет дома. И не просто отогнал, а погнал ударами хлыста и закидал вслед противотанковыми гранатами. Но мерзкое ощущение, что перед ним стоит человек, который во всем его, Олега, превосходит, не покидало.
А вот насчет Макара Илюшина у Сысоева подобных прозрений не случилось. Парень и парень: приветливый, обаятельный, ироничный. Ну, частный сыщик. Подумаешь!
– Ты не можешь нас нанять для расследования убийства, – сказал парень. В глубине глаз замелькали смешливые искры: определенно, он веселился. Саша все порывалась что-то сказать, но под взглядом Илюшина прикусывала язык.
– Почему?
– Потому что делом занимается следствие. У них рутинная работа: отпечатки, следы, вещественные доказательства, экспертиза…
– А у вас?
– У нас возможностей для этого нет.
– Никто нам улики не предоставит, – подал голос Бабкин. – Это незаконно.
Олег поразмыслил как следует.
– А со свидетелями общаться – законно?
Илюшин с приятелем переглянулись, и Олегу снова показалось, будто что-то у них на уме все-таки есть.
– Законно, – скрывая усмешку, подтвердил Макар.
– То есть вы за это возьметесь? – Олег даже привстал. – Деньги найду.
Илюшин коротко глянул на Сашу. «Надо соглашаться. Еще и гонорар срубим!»
Саша едва заметно шевельнула ноздрями. «Ты уже согласился! Без всякого гонорара!»
«Само в руки идет!» – намекнул бровями Макар.
Саша дернула нижней губой: «Прекрати издеваться над парнем! Видишь – он не в себе!»
Макар недовольно вздохнул. «Веревки из меня вьешь. Плетешь шнурки».
Он было понадеялся, что Сергей вмешается, но Бабкин хозяйственно замачивал полотенце в тазике, оставив разговор на усмотрение Илюшина.
– Ты понимаешь, что мне придется опрашивать всех твоих родственников? – сдался Макар.
Олег молча кивнул.
– А если я решу, что это кто-то из них убил твою бабушку?
– Она мне ни разу не бабушка.
– Это, конечно, меняет дело, – пробормотал Макар. – В общем, так: мы в любом случае собирались побеседовать с твоей семьей. Поэтому никаких денег ты нам не платишь, но и нанимателем не считаешься. Может, покойница – твоих рук дело.
– Может и моих, – на удивление покладисто согласился Олег. – Ты мне вот что скажи: выходит, я тебя десять минут уговариваю на уже решенное дело?
Илюшин бросил взгляд на настенные часы.
– Двенадцать.
– Чего?
– Двенадцать минут уговариваешь.
Олег насупился.
– И вот такой сволочи ты отдаешь на растерзание своих родственников, – с чувством поведал из коридора Бабкин и выжал насухо полотенце.
Вскоре вещи Саши и Макара были возвращены в дом Сысоевых. Олег скупо поведал родне, что из съемного жилища ребят выгнали, гостиницу оплачивать нечем, банковская карта заблокирована… Не бросать же людей! Но он мог ничего и не выдумывать: никого из Сысоевых возвращение приятелей невесты не заинтересовало.
«Буду ходить и приставать ко всему твоему семейству, – предупредил Илюшин. – Легенду надо составить».
«Не надо легенду».
«А что надо?»
«Правду».
«Они тебя проклянут».
«Сам их прокляну», – без улыбки сказал Олег Сысоев, и глядя на него, Макар понял: парень, безусловно, держится бодрячком, но внутри ниточки рвутся по одной, а толщина каната – величина неизвестная.
