Рут Ренделл - Если совершено убийство
— Сколько лет вам тогда было?
— Шестнадцать или семнадцать. Я должна была звать его дядя Стивен, и когда думала об этом, то буквально заболевала. — Уголки рта Верити опустились. — Знаете, Лу не такая, как я. Она все держит в себе, накапливая и переваривая эмоции, как… — детский голос Верити дрогнул, — как котел! Короче говоря, мы всюду ездили вместе, но я была лишней: все происходило так, как в те времена, когда у людей были компаньонки, сопровождавшие их повсюду. Так вот, я была просто компаньонкой Стивена и Лу. Однажды, когда Лу осталась у меня ночевать, она призналась мне, что влюбилась в Стивена, и спросила мое мнение о том, любит ли он ее.
Я была потрясена тем, что Лу вообще что-то рассказала мне о своей личной жизни. Я ничего не понимала и просто не знала, что ответить (ведь ей было только семнадцать, ну, может быть, восемнадцать, а он — человек среднего возраста). Вы можете себе представить восемнадцатилетнюю девушку, влюбившуюся в сорокалетнего мужчину?
— Такое случается.
— По-моему, это омерзительно, — с содроганием отрезала мисс Бейт. — А дальше она попросила его поехать к ним и встретиться… — Верити мрачно добавила: — С ее матерью.
Уэксфорд почти забыл, что целью его беседы было узнать местопребывание Луизы Сэмпсон. Он снова, словно в миниатюре, увидел картинку: незнакомец входит в дом один, потому что не очень воспитанная девочка предоставила ему самому знакомиться с матерью; он ищет мать девочки и сквозь приоткрытую дверь кухни видит женщину в белоснежном фартуке, занятую своим делом… Пронзительный голос Верити вернул Уэксфорда к действительности.
— Лу и мне приходилось очень много заниматься — мы готовились к экзаменам на повышенном уровне, но за неделю до них Лу не пришла в школу. Я позвонила ей домой, и ее мать ответила, что Лу неважно себя чувствует, а потом как-то вечером отец пришел и сказал маме: «Что ты думаешь, Стив собирается жениться на этой девушке Сэмпсон». Я, конечно, решила, что он имел в виду Лу, но это было не так. Только представьте себе: назвать девушкой тридцатисемилетнюю женщину! Лу так и не сдала экзамены. Она действительно заболела, у нее было что-то вроде нервного срыва.
— Типичный случай filia pulchra, mater pulcher[14] .
— Не поняла, я не учила латынь. Они отослали Лу к бабушке и потом поженились. Я закончила школу и начала учиться в «Марджопе», и тогда папа сказал, что сможет оплачивать половину стоимости аренды квартиры, если я найду какую-нибудь девушку, чтобы снимать ее вместе. Я как раз подыскивала кого-нибудь, и тут мне позвонила Лу от своей бабушки и сообщила, что ни за что не вернется к этим двоим в Челси и сможет снимать квартиру вместе со мной.
— Сколько времени это длилось?
— Примерно год. Лу была замкнутой, как никогда, сердце ее было разбито. Ее дрянная мать звонила ей и пыталась убедить меня, что все то, что Лу воображала насчет Стивена, было полной чепухой. В конце концов Лу надоело это преследование, она съехала отсюда и стала снимать с кем-то квартиру в Баттерси. Учтите, я не собираюсь называть вам адрес.
— Я и не мечтал просить вас об этом, мисс Бейт.
— После этого мы потеряли связь.
— Вы больше не могли выносить эти страдания, не так ли?
— Именно так. — Казалось, Верити испытала некоторое облегчение оттого, что ей теперь не надо было объяснять, почему она ни разу не побеспокоилась о том, чтобы позвонить Луизе или написать ей письмо. — Луиза Сэмпсон, — театрально произнесла она, — ушла из моей жизни. Может быть, она нашла свое счастье, а может быть, и нет, но я об этом никогда не узнаю. — Она задрала подбородок и неподвижно уставилась в одну точку где-то в направлении кофеварки, демонстрируя Уэксфорду свой изящный, чуть подрагивающий профиль. «Интересно, — подумал он, — она видела все или только некоторые фильмы с Гретой Гарбо, ретроспективу которых, по словам Дениз, показывали в кинотеатрах классических фильмов?» — Это все, что я могу рассказать вам, — завершила разговор Верити, — но даже если бы знала еще что-нибудь, то больше не произнесла бы ни слова.
Жене сержанта, безусловно, не приходилось столько хлопотать, когда он один заезжал домой пообедать, но сегодня она сделала полную сервировку стола с льняными салфетками, дополнительными тарелками и всем прочим. Уэксфорд был уверен в этом, но делал вид, что считает такую церемонию обычным делом, и даже забыл о своей диете.
Он понимал, что гвоздем программы будет появление малыша, которое оттягивалось до того момента, когда все выпьют кофе, и делалось это не только для того, чтобы поддержать напряженный интерес, но и чтобы продемонстрировать, что миссис Клементс может быть и любезной хозяйкой, и прекрасной матерью. Уэксфорду показалась очень трогательной стойкость, с которой она участвовала в беседе об общем упадке современного общества — теме, которую непременно затронул бы ее муж, — тайком прислушиваясь к попискиванию, доносившемуся из соседней комнаты. Наконец, когда Клементс и Уэксфорд вышли из-за стола и встали у окна полюбоваться видом Кенберн-Вейл с высоты одиннадцатого этажа, она вошла в комнату с ребенком на руках.
— У него уже два зуба, — сообщила миссис Клементс, — и прорезались они совершенно без проблем.
— Славный мальчик, — похвалил Уэксфорд.
Он взял малыша на руки и заговорил с ним так же, как с Александрой Дербон, но Джеймс не отвечал столь же радостно, в его блестящих синих глазах светилась тревога. Уэксфорд подумал, что приемные дети, видимо, чувствуют себя незащищенными, когда их, брошенных родной матерью, передают из одних чужих рук в другие.
— Он вам доверяет, — сказал Уэксфорд, обращаясь к миссис Клементс, и, к стыду своему, услышал, как глухо прозвучал его голос от неожиданно нахлынувших эмоций. Сказать ей что-то еще было выше его сил.
Но и этого уже было достаточно, а чувства досказали то, чего он не смог произнести. Миссис Клементс просияла:
— Я ждала такого счастья пятнадцать лет.
Уэксфорд вернул ей мальчика:
— А теперь вам предстоят пятнадцать лет тяжелого труда.
— Нет, что вы, многие годы счастья, мистер Уэксфорд! — Ее полное и довольно печальное лицо сразу как-то осунулось. — Если его мне оставят.
— Но ведь она подписала отказ, не так ли? — горячо заговорил сержант. — Она обещала отдать его.
Жена сержанта взглянула на него, и в этом взгляде была и жалость, и упрек.
— Ты же знаешь, дорогой, что я волнуюсь не меньше тебя. Вначале он волновался больше меня, мистер Уэксфорд. Даже хотел узнать, кто она, чтобы дать ей денег. Ну, как бы купить у нее Джеймса.
— Я очень мало знаю об усыновлении, — заметил Уэксфорд, — но, по-моему, передавать ребенка за деньги — незаконно.
— Конечно, незаконно, — обиженно подтвердил Клементс. Он выглядел совершенно выбитым из колеи. — Это было несерьезно. — Однако следующие слова разоблачили его. — Я всегда спасал других и, полагаю, знал, что и когда надо предпринять, но я… Вы же не думаете, что я действительно собирался сделать это, сэр?
Уэксфорд улыбнулся:
— Это было бы слишком рискованно, разве не так?
— Вы имеете в виду нарушение закона, сэр? В таком случае вы получите ребенка, но только все время будете бояться, что вас найдут и отберут его.
Уэксфорд подумал, что сержант никогда не умел быстро соображать, и спросил:
— И вы получили бы ребенка?
— Конечно получил бы. Представьте, вы как бы покупаете его у биологической матери, договорившись с ней о цене, хотя это и не очень красиво звучит. К примеру, вы платите ей тысячу фунтов за то, что она не будет опротестовывать постановление об усыновлении ее ребенка.
— Но предположим, что она берет деньги, дает согласие, а потом все равно возражает против постановления. Что вы сможете сделать? Совершенно ничего. Вы не сможете попросить ее подписать соглашение или составить контракт, потому что любая подобная передача ребенка незаконна.
— Я никогда не думал об этом. Но неразборчивая в средствах девица может представить все дело так, будто она получила деньги, к примеру, в качестве помощи на содержание ребенка.
— Представьте себе, может, — подтвердил Уэксфорд.
Глава 13
Впрочем, у утопийцсв в законах разбирается каждый.
А ведь у нее тоже должен был быть ребенок… В период от полугода до года назад у Лавди Морган должен был появиться ребенок. А если Лавди Морган была Луизой Сэмпсон, значит, у Луизы должен быть ребенок. Прекрасный повод, наряду с другими, не позволять матери видеться с нею до Рождества, когда она уже полностью оправится от родов.
Появление ребенка должно быть зарегистрировано, но, очевидно, не на мать по фамилии Морган. Лавди, конечно, не решилась записать малыша на вымышленную фамилию. Насколько Уэксфорду было известно, наказание за такую регистрацию достаточно четко определено. Существовало множество вещей, которые могли бы запугать молодую девушку. Скорее всего, она записала ребенка на свое настоящее имя.
