Джеймс Чейз - Ловушка для простака
Он решительно двинулся вниз по ступенькам, оставив ее стоять на месте с несчастным лицом. Она последовала было за ним, потом остановилась, всплеснула руками и, подойдя к плетеному креслу, которое я занимал несколько минут назад, бессильно опустилась в него.
И Ева и я наблюдали, как Ларри подошел к автомобильной стоянке, залез в старенький грязный «форд» и отъехал в сторону Литл-Идена.
Ева сидела неподвижно, как изваяние, следя за ним, пока машина не скрылась из вида. Я выбрался из-за пальмы и сел в соседнее с ней кресло.
Ева была так поглощена своими мыслями, что не обратила на меня внимания.
Я закурил сигарету и молча ждал.
Через некоторое время она заметила, что рядом кто-то есть, и подняла голову.
Наши взгляды встретились.
— Привет, Ева, — сказал я и растянул губы в улыбке.
Она вздрогнула. Поочередно в ее глазах отразились испуг, изумление и гнев.
— Что ты здесь делаешь?
— Шпионю за тобой. Твоя мамочка довольно плечистая и молоденькая, скажу я тебе. У нее сжались кулаки.
— А миссис Уинтерс знает, что ты здесь? — спросила она, свирепо сверкая глазами. — Почему ты удрал с вечера?
— Я должен был встретиться с приятелем, Ева. Она опять содрогнулась.
— Когда мужчине надоедает женщина, он всегда должен встречаться с приятелями, — подлил я масла в огонь. Она закусила губу, но смолчала.
— Кто он, Ева?
Она посмотрела на меня, явно колеблясь, потом пожала плечами и выпалила:
— Мой муж! Ты доволен?
Меня словно под дых саданули. Вот уж чего не ожидал!
— И ты держала это в тайне? Ты его любишь, да? Ее глаза заволокло туманом.
— Когда-то любила.
— Так вот значит почему ты не в силах расстаться со своей работой. Ты его содержишь? Ее передернуло.
— Не надо говорить о нем.
— Нет, почему же? Он явно тяготился твоим обществом. Другая женщина?
— Сотни других женщин, — горько произнесла она. — Ты не представляешь, как это трудно, когда ты любишь и видишь, как любовь твоя на глазах рассыпается, словно карточный домик. Сейчас я его уже больше не люблю. Это просто дурная привычка. Если он вдруг снова меня полюбит, я его брошу с огромной радостью.
Она приумолкла, потом продолжила сдавленным голосом:
— Лишь оттого, что он меня бросил, променял на других женщин и скучает в моем обществе, я и продолжаю встречаться с ним по четвергам. Я все надеюсь, что он переменится. Было время, когда он на коленях ползал, молил о моей любви. Может, когда-нибудь, снова попросит. Вот тогда я пошлю его к черту и отделаюсь от него навсегда.
— По-моему, это нелогично.
— А по-моему, очень даже логично. Ни один мужчина еще не бросал меня. Ларри — первый. Моя гордость не может перенести такое унижение. Я хочу, чтобы в один прекрасный день я сама его бросила, и я верю, что такой день настанет.
Несколько минут мы сидели молча. Потом я поднялся.
— Пойдем. Погуляем немного по пляжу. Она напряглась.
— Нет!
Я взял ее за руку.
— Ты же хотела прогуляться. Я слышал, как ты ему предлагала. Мы туда и идем.
Она попыталась вырваться, но я не отпускал. С побелевшим лицом она гневно уставилась на меня.
— Я не хочу, Чед. Извини, не сейчас.
— Но пять минут назад ты была готова. Пошли. Она встала, мы спустились по ступенькам и вышли на пляж.
* * *Прямую, как линейка, дорогу из Иден-Энда с обеих сторон окаймляли песчаные дюны. Я включил фары и выжал педаль акселератора почти до Отказа. Стрелка спидометра прыгнула и остановилась на семидесяти пяти милях. Огромный «роллс-ройс» без усилий набирал скорость и плавно катил по дороге.
Вдали уже показались огни Литл-Идена, когда случилось то, что так резко изменило всю мою личную жизнь, лишило меня будущего и привело к тому, что я сейчас сижу в душной хибаре и диктую признание в совершенном убийстве.
Внезапно лопнула покрышка переднего колеса.
Я только услыхал хлопок, и машину вдруг резко бросило влево.
Я шел со скоростью семьдесят пять миль в час. Пока я тщетно пытался вывернуть руль, «ролле» съехал с дороги. Я судорожно вдавил тормоз до упора, и только благодаря этому машина не перевернулась.
Она пропахала по песку неровную борозду, грозя вот-вот перевернуться, но в конце концов остановилась.
Несколько секунд я сидел, оправляясь от потрясения. Потом, отчаянно ругаясь, выбрался из машины, чтобы осмотреть повреждения.
Кроме лопнувшей покрышки, я не нашел не только поломок или повреждений, но даже царапин. К счастью, песок в том месте был не слишком рыхлым и мне удалось без особых усилий выкатить «ролле» на дорогу.
Я снял пиджак и начал менять колесо.
Возясь с колесом, я думал, как мне повезло. Случись это немного дальше, на высеченной в скалах дороге с крутыми поворотами и девятисотфутовой бездной внизу, я был бы уже мертв. А так, лучшего места для подобной аварии было и не придумать. Песок поглотил удары, и машина даже не получила повреждений.
В тот миг, когда я затягивал последнюю гайку, меня вдруг осенило.
Правда, сейчас мне кажется, что мысль об убийстве Вестал зародилась в моем мозгу в ту минуту, когда я узнал о завещании.
Лопнувшая покрышка дала толчок этой мысли.
Все мои трудности были бы вмиг разрешены: деньги, Ева, личная свобода и мое будущее. Словно на гигантском экране высветилась четкая картина.
Если она умрет…
Об этом я думал и прежде.
Но ведь я мог и убить ее, верно?
* * *Заменив колесо, я спрятал лопнувшую покрышку в багажник и запер его. Весь оставшийся путь я усиленно размышлял.
К тому времени, как я, оставив «роллс-ройс» в гараже, поднимался на террасу, план убийства уже окончательно созрел в моей голове.
Угрызений совести я не испытывал. Только удивлялся, почему не подумал об этом раньше.
Я поднялся по ступенькам на террасу, когда часы в гостиной пробили половину первого. В гостиной горел свет, но, прежде чем я приблизился к двери, она распахнулась и вышла Вестал.
— А, вернулся наконец?
Голос ее был натянутый и нервный, а лицо в лунном свете казалось бледнее обычного.
— Если не я, то мой призрак, — отрезал я. Я не собирался препираться с ней.
— Ты был с женщиной! — злобно прошипела Вестал. — И не вздумай лгать мне! Кто она?
— Старший сержант Джим Лэшер, — ухмыльнулся я. — Может, он и поет сопрано, но зато у него волосы на груди растут.
Бац! Ее рука взлетела и ударила меня по щеке, да так смачно, что у меня слезы на глазах выступили. Такого я никогда не спущу ни одной женщине. Охваченный яростью, я резко схватил ее за тощие плечи. Я порывался даже схватить ее за цыплячье горло, но, к счастью, сдержался.
Чьи-то руки, как стальные клещи, сжали мои запястья и оторвали мои пальцы от плеч Вестал. Потом меня отбросило назад с такой силой, словно я налетел на бульдозер.
— Успокойтесь, мистер Уинтерс, — тихо сказал лейтенант Леггит.
Я машинально размахнулся, чтобы врезать ему в челюсть, но он внезапно рявкнул:
— Не делайте этого!
Я послушно опустил руки. Потом отряхнулся и потянулся за сигаретой. Я дрожал от ярости и унижения, но все же сумел взять себя в руки. Не стоило так рисковать. Знай я, что Леггит рядом, я бы не стал трогать эту сморщенную стерву.
Вестал и след простыл. Мы остались с Леггитом на террасе вдвоем.
Он поднес зажигалку, я закурил, и мы посмотрели друг на друга.
— Женщины порой, как с цепи срываются, — дружелюбно сказал он. — Мне самому иногда хочется удушить свою жену, но это не лучший выход.
— Да, пожалуй, вы правы, — согласился я и даже испугался, услышав, как дрожит мой голос.
— Что ж, пожалуй, я поеду домой. Миссис Уинтерс беспокоилась о вас, поэтому я задержался. Он повернулся и двинулся в гостиную. Я последовал за ним.
— Будьте любезны, позвоните, чтобы принесли мою шляпу, мистер Уинтерс, — попросил Леггит, и я почувствовал, что он окинул меня придирчивым взглядом с ног до головы.
Я подошел к стене и позвонил.
— Беда в том, — пояснил я, пытаясь улыбнуться как можно безмятежнее, — что моя подруга ведет себя как собственница. Я встречался со старым приятелем, с которым мы служили в армии, ей почему-то втемяшилось, что я был с женщиной.
Леггит сочувственно кивнул.
— Да, женщины вечно что-то выдумывают.
Я начал расслабляться.
Похоже, мне все же удалось запудрить ему мозги.
— Ладно, дело поправимое, — сказал я. — Переживет как-нибудь. А приятеля своего я не привел сюда только потому, что он слишком неотесанный.
Харджис принес Леггиту шляпу. Отдав ее, он удостоил меня мимолетным, холодным взглядом и удалился.
— Что ж, спокойной ночи, мистер Уинтерс, — сказал Леггит, протягивая руку.
Мы обменялись рукопожатием.
— Я бы на вашем месте стер помаду с воротничка, — добавил он. — Миссис Уинтерс не уступает мне в наблюдательности.
Он ушел, а я остался стоять, как столб, с колотящимся сердцем.
