Наталья Солнцева - Шулер с бубновым тузом
– Не хочешь ли ты сказать, что Калиостро – наш новый клиент?
– Он предупредил меня о новом клиенте.
– Вот как? Предупредил. М-гм…
Глория вкратце пересказала содержание своей беседы с Великим Коптом.
– Я балдею, – протянул Лавров, когда она закончила. – Ты надеешься убедить меня, что…
Он смешался и замолчал. Бесполезно было обвинять Глорию в сумасшествии. Она сама призналась, что давно переступила эту черту. Лавров все еще считал себя нормальным. Поэтому подверг ее рассказ резкой критике. Мысленно. Вслух он не добавил более ни слова.
– Мне кажется, у графа Калиостро в этом деле есть свой интерес, – подвела итог Глория.
– В деле об «Ожерелье королевы»? Послушай, это все было и быльем поросло. Где Франция и где Черный Лог! Почему этот мм-м… Калиостро пришел именно к тебе? Что у них там, в Париже, своих сыщиков нет?
– Я не сыщик. Вернее, обычный сыщик в жизни не разберется в этой афере.
– Графу нужны бриллианты? На том свете?
– Никому не известно, где находится его могила, – разгорячилась она. – Сам Гете, большой почитатель Калиостро, разыскивал его захоронение в Палермо, но не нашел. В Тоскане местом его погребения считается дровяной сарай на территории замка Сан-Лео, но доказательств этому тоже нет. Экскурсоводы показывают туристам в замке Сен-Анджело в Риме квадратное отверстие, где по их словам был заключен и умер знаменитый чародей. Наряду с этим ходят слухи, что он обитает где-то в Индии или в Тибете…
– А на самом деле Калиостро продолжает существовать в виде призрака? – перебил Роман. – И ему до сих пор не дают покоя украденные драгоценности?
– Ты не понимаешь. Речь идет о реликвии Великих Моголов.
– Да хоть обо всех сокровищах французской короны! – взвился он. – Как ты можешь, сидя в лесу, отыскать то, что не сумел отыскать сам Великий Копт?
– Напрасно язвишь, – хладнокровно парировала она. – Скоро у нас появится клиент, который…
Она осеклась и уставилась в угол затуманенным взором. Лавров посмотрел туда же, но ничего не увидел. Это его успокоило. Из них двоих хотя бы он адекватно воспринимает реальность.
– Тебе придется поработать, – обратилась к нему Глория. – Ты готов?
Начальник охраны подавил возражения и отказался от идеи поучать ее. В конце концов она – хозяйка, а он – подчиненный.
– Когда приступать?
– Скоро…
* * *После завтрака Лавров, задумчивый и сосредоточенный, укатил в Москву. Он не получил от Глории никаких инструкций и поручений. Значит, у него есть пара дней для того, чтобы подогнать дела на фирме. В голове крутилась назойливая мысль: каким образом они будут распутывать преступление, совершенное больше двух веков назад? И кто может обратиться к Глории с подобной просьбой?
Между тем Глория, проводив помощника, отправилась в ту же деревянную беседку, где вчера ее удостоил своим посещением Алессандро Калиостро. Там было тепло, солнечно, и пахло малиной, которую собирал Санта.
– Урожай нынче скудный, – сетовал слуга. – Набрал всего туесок ягод. А малинник у нас дай боже. Мы с хозяином каждое лето заготавливали джем.
Он имел в виду Агафона, который, оказывается, любил малиновый джем.
– Будь добр, принеси-ка мне тарелку малины, – попросила Глория. – Только без сахара и сметаны.
– Сей момент!
Великан удалился мыть ягоды, а она отдыхала, поглядывая на скамейку, где вчера сидел загадочный граф. Казалось, в воздухе еще витали его флюиды. По крайней мере, Глория испытывала приятное волнение, как перед любовным свиданием. Калиостро слыл любимцем женщин.
– Неужели, он сумел тронуть твое холодное сердце, моя царица? – услышала она и обернулась.
В противоположном от нее углу беседки расположился карлик, болтая короткими ножками и самодовольно улыбаясь.
– Да-да, это я! – подтвердил он. – А ты ждала кого-то другого? Вижу, визит графа тронул тебя.
– Не каждый день удается поговорить с кавалером восемнадцатого века, – парировала она.
– Чем же я не хорош? – посмеивался карлик. – Возрастом не вышел? Или внешностью?
Глядя на Агафона, Глория забывала об его уродстве и видела лишь классически совершенное лицо Нарцисса и мягкие шелковистые кудри. Если отбросить туловище, перед ней сидел образец мужской красоты. Этакий безупречный сияющий Аполлон.
– У тебя нет сабли, – обронила она.
– Всего-то? – Агафон щелкнул пальцами, и в его руке блеснул старинный клинок. – Ну как?
– Потрясающе.
Привыкшая к его фокусам, она не выразила должного восторга. Но карлик не огорчился.
– Примерно так же Калиостро, сидя в своей темнице, превратил ржавый гвоздь в трехгранный кинжал, – заявил он. – После чего перепуганные стражники заковали узника в цепи. Он провел в сыром каменном мешке Сан-Лео четыре года. Ужасные четыре года!
– А потом?
– Исчез…
– Умер? – уточнила Глория.
– Слухи о смерти Калиостро распустили его тюремщики. Им ведь надо было объяснить, почему однажды тесная камера, где держали графа, опустела. Они поспешили уверить всех, что узник скончался, и в качестве доказательства указывали на его могилу.
– Ему устроили побег?
– Можно сказать и так, – повел могучими плечами Агафон. От избыточной массы верхней части его маленького тела он казался горбатым.
– И что… Калиостро все еще жив? Или вчера со мной беседовал призрак?
– Все мы в какой-то мере призраки. Иллюзорные образы, созданные воображением высшего разума, – философски изрек карлик. – Вот я, например, считаюсь мертвым. С кем же ты, в таком случае, говоришь?
Глория не нашлась, что ответить. Ее выручил Санта, который принес и поставил на стол глубокую тарелку, полную малины.
– Угощайся, – сказала Глория Агафону.
– Спасибо, я уже наелся, пока собирал, – вежливо отказался слуга, решив, что предложение адресовано ему.
Когда великан удалился, собеседники вернулись к прерванному разговору.
– Санта тебя не видит? – осведомилась Глория.
– Если я этого не хочу, нет.
Он не стал вдаваться в подробности и переключился на Калиостро. Объяснил, что представлял собой замок Сан-Лео, куда поместили графа. Неприступная твердыня в горах Тосканы, построенная на вершине отвесной скалы. В камеру преступник мог попасть только в специальной корзине, которую стражники тянули вверх при помощи веревок и блоков.
– Официально Калиостро осудили за магию и масонство. Но вина его в том, что он слишком много знал такого, чего человеку знать не положено.
– Кто его судил?
– Инквизиция, – ответил карлик. – Его обвиняли то в сношении с бесами, то в шарлатанстве. Судьи никак не могли прийти к единому мнению: якшался ли граф с нечистой силой или мошенничал. Его приговорили к публичному сожжению. В последний момент казнь заменили пожизненным сроком. О Калиостро похлопотал некто неизвестный. Он явился в Ватикан и добился личной аудиенции у Папы. Вместо имени незнакомец попросил передать понтифику некое СЛОВО. Папа тут же согласился принять его. Они беседовали всего минуту. Не успели в переходах дворца стихнуть шаги ходатая, как его святейшество распорядился отменить смертную казнь и отправить осужденного графа в тюрьму замка Святого Льва.
– Кто же вступился за Калиостро?
Агафон развел непомерно длинными, сильными, как у обезьяны, руками и покачал головой.
– Ни до, ни после того разговора заступника осужденного мага в Ватикане не видели.
– На суде о пропаже алмазного ожерелья Калиостро вообще был оправдан, – задумчиво произнесла Глория.
– Алмазное ожерелье! – театрально воскликнул карлик. – Бесподобная вещица. Шестьсот двадцать девять камней уникальной огранки! И среди них…
– …расчлененная реликвия Великих Моголов, – вставила Глория.
– Тс-ссс! – Агафон прижал палец к красивым губам и оглянулся по сторонам. – Даже деревья имеют уши. Шутка!
Он рассмеялся, а Глория сердито нахмурилась. Карлик резко оборвал смех.
– У тебя мрачный юмор, моя царица. Расчлененная реликвия. Частный сыск дурно влияет на тебя.
У Глории в уме крутился целый сонм вопросов, которые мог прояснить Агафон. Но она успела убедиться: карлик говорит только то, что считает нужным. Остальное она должна постигнуть сама, методом проб и ошибок.
– Ты устраиваешь мне очередной экзамен?
– Тебе необходима практика, – заявил он.
– Калиостро чародей или мошенник?
– Предрассудки и фанатизм, вот главные враги человека, – заявил карлик. – Калиостро пострадал от этого больше других. Он менял имена и страны, потому что вынужден был так поступать. Его «настоящее» имя, которое звучит как Джузеппе Бальзамо, скорее сакральное, чем родовое. Преобразуй его каббалистическим методом и увидишь, что получится.
– Что же? – удивилась Глория, которая не была сильна в каббале.
– «Тот, кто был послан».
– Это оккультное имя?
Агафон важно кивнул.
