Марина Крамер - Мост в прошлое, или Паутина для Черной вдовы
– Да, это мне знакомо. Только вот со мной она опасалась такое проворачивать – я ж и огорчить могла.
Машина меж тем свернула в переулок и остановилась у трехэтажного дома «сталинской» постройки – именно здесь и жил Гена. Марина выбралась из машины, размяла затекшие ноги и потянулась.
– Слушай, я и не знала, что еще остались такие дома.
– А куда их? Вороньи слободки – тут чтобы расселить, нужно квартал построить. В каждой квартире по двадцать человек прописано, а живут от силы дед с бабкой да пара кошек.
Марина огляделась. Небольшой двор, клумбы из автомобильных покрышек, в них – лед и мерзлая земля. Скамейки у всех трех подъездов, на балконах где висит белье, что странно для конца февраля, где мотается туда-сюда от ветра связанный из остатков тряпья половик.
– Что – в Англии такого нет? – перехватив ее взгляд, усмехнулся Гена, закрывая багажник и беря чемодан за ручку.
– Такого – нет. Там своего, знаешь ли, выше крыши.
Они вошли в подъезд, поднялись на второй этаж, и Гена загремел ключами, отпирая замок неприметной серой двери, на поверку оказавшейся бронированной.
– А ты, смотрю, и из квартиры бункер сделал, – хмыкнула Марина, потрогав пальцем покрытие двери.
– Надо быть готовым ко всему. Да и воруют в этом районе по-черному. – Гена закрыл дверь и вопросительно посмотрел на замершую Коваль. – Вам помочь ботинки снять?
– Нет, сама справлюсь.
Пока телохранитель брякал чашками в кухне, она успела вынуть из чемодана полотенце, домашнее кимоно и мягкие тапки, проскользнуть в душ и постоять под теплой водой. Когда, встряхивая короткими волосами, Марина появилась на пороге кухни, стол был уже сервирован к завтраку, и она с удивлением обнаружила… полные тарелки роллов, а на полу у мусорного ведра – фирменный пакет из «Стеклянного шара».
– Гена…
– Так вы ведь другого-то и не едите, насколько я помню, – чуть растянул губы в улыбке телохранитель. – А «Стеклянный шар» по-прежнему лучший ресторан в городе.
Коваль почувствовала, что очень хочет заплакать – защипало в носу, на глаза навернулась предательская влага. «Нет – я Наковальня, я не плачу по сентиментальным пустякам!»
– Ну, хоть что-то хорошее после меня сохранилось, – бросила она хрипло. – Осталось убедиться, что шеф все так же хорош.
– Тот шеф, что был при вас, уехал, там теперь новый кто-то.
– Да? Жаль.
– Он не захотел без вас работать, никак не смогли уговорить. Но и новый не хуже, заказов море, да и мест свободных почти не бывает, особенно в выходные.
Марина взяла хаси, захватила ролл с угрем, обмакнула в соус и отправила в рот.
– Знаешь, а вкус помню. В Англии иначе готовят, что ли? – удивленно вздернула она брови. – Правда, мы там в рестораны не ходим почти, все домой заказываем.
Гена налил чай в маленькие японские чашечки, покрутил свою в пальцах левой руки:
– Тяжело вам там?
– Как смотреть, – уписывая роллы, сказала Марина. – С одной стороны, вроде как нормально. Жизнь другая, ритм другой, даже характер меняется под обстоятельства. Но… иной раз как защемит где-то внутри – и хоть волком вой. Мышка вон была как-то – так смеялась. Ты, говорит, совсем головой двинула, «хохлому» по всему дому завела. А ведь и правда – завела, Ген. Доски какие-то, чашки-ложки… Осталось дисков с хором имени Пятницкого накупить и гонять их с утра до вечера, – она усмехнулась и продолжила: – Ты знаешь, я вот не верила, что бывает такая дикая тоска по родным местам. Ну, казалось бы – о чем мне-то жалеть, о ком? Что у меня тут осталось, кроме могильных плит? Но – тянет! Понимаешь, тянет – и ничего не поделаешь.
Она отложила хаси на подставку и взяла сигарету. Курить левой рукой по-прежнему было неудобно, но с каждым разом этот дискомфорт уменьшался. Гена наблюдал за ней с легким любопытством:
– И к чему вы себя так истязаете? Думаете, много народа помнит, как именно вы сигарету держали?
– Мой покойный муж говорил – мелочи как раз и формируют образ. Понимаешь – вот такие мелочи, как сигарета, привычка ногу на ногу закидывать, руки складывать, жесты какие-то – все вот это в комплексе. И именно на мелочи легче всего проколоться.
– Романов шпионских начитались?
– А ты зря иронизируешь, – докурив, сообщила Коваль.
Гена вскинул руки и засмеялся:
– Все, сдаюсь! Ну что – может, отдохнете немного?
Отдыхать Марина не хотела, напротив – завтрак придал ей сил и энергии, захотелось на улицу, на воздух. Гена не возражал:
– Соседи будут в шоке. Я столько лет тут живу, и вдруг у меня женщина.
– Наконец-то тебя кто-то скомпрометировал, – удовлетворенно улыбнулась Марина и пошла собираться.
Они уже довольно долго бродили по району, разговаривая о пустяках, когда на мобильный Гене кто-то позвонил. Марина тактично отошла в сторону, но телохранитель вдруг вытянулся и жестом подозвал ее, включив громкую связь. Это оказалась Виола. Ее голос звучал испуганно, чуть подрагивал, слышались истеричные нотки:
– Гена, это просто ужас, что такое! Что происходит вокруг моего мужа? Ты смотрел новости?
– Нет, я спал. А что?
– Так ты не знаешь?! – взвизгнула Ветка. – Гришкин «мерин» взорвали!
– Кто-то пострадал?
– Нет! Он взорвался на стоянке, водитель обедать ушел!
– От меня-то вы что хотите?
– Гена, мне страшно! У меня ребенок!
– Вы же в доме не одна, охраны полно! А Алеша вообще в реабилитационном центре сейчас – какие поводы для беспокойства?
Марина слушала диалог с вниманием, и в какой-то момент у нее появилось подозрение, что между Веткой и Геной существует что-то большее, чем отношения телохранитель – хозяйка. Она вопросительно смотрела на Гену, но тот продолжал разговор, и при этом выражение его лица оставалось беспристрастным и незаинтересованным.
«Черти мерещатся, – подумала Марина. – Да и не в Веткином вкусе он совсем».
Она закурила, постукивая носком ботинка по бордюрному камню, окружавшему небольшую клумбу. Ходить без каблуков оказалось неожиданно удобно, а тяжелые ботинки дарили больной ноге комфорт, и пользоваться тростью Марина почти перестала, хотя легкая хромота все еще была заметна. Но привезти с собой свою фирменную трость, из которой при нажатии на глаза грифа-рукоятки выбрасывалась остро отточенная пика, она не решилась. Эта вещь была изготовлена здесь, по заказу Хохла, в единственном экземпляре, и определенный круг людей хорошо знал, кому она принадлежала. Марина сперва опасалась, что совсем не сможет ходить без опоры, однако курс массажа и парафинотерапии в клинике избавили ее от этих страхов – нога слушалась почти идеально.
Гена наконец убрал телефон и широко улыбнулся:
– Ну, как вам?
– Как мне – что? – чуть прищурившись, спросила она, глядя на высокого телохранителя снизу вверх.
– Это вы о чем, Марина Викторовна? – сразу напрягся Гена, неплохо знавший такую манеру задавать вопросы и щурить глаза.
– Ну, во-первых, Мария Васильевна, а во-вторых, ты чем интересуешься – взрывом тачки мэра или твоими отношениями с его женой? – чуть растягивая слова, проговорила Марина, и лицо Гены вдруг пошло пятнами.
– Вот что! – решительно отрезал он. – Вы эти свои намеки бросьте. У меня быть ничего не может с Виолой Викторовной. У нее там без меня хватает желающих.
Коваль с удивлением поняла, что промахнулась, а Гена не на шутку оскорблен ее подозрениями, высказанными вот так, в лоб. Нужно было срочно исправлять ситуацию. Она приблизилась к явно обозленному Гене, мягко взяла за руку и, глядя в глаза, проговорила:
– Гена… извини, ладно? Я не в тебе усомнилась… просто… мы с Веткой сто лет знакомы, я отлично знаю, что она может. И, согласись, это как-то странно – она звонит тебе, когда ты в отпуске, истерику закатывает, плачет. Что тут можно подумать? Ну, вот я и подумала. Зря. Прости, ладно?
Гена хмурился еще пару минут, в душе удивленный – Марина прежде редко просила прощения, хотя неправоту признавала достаточно легко. Но произнести фразу «извини меня» – такого он, пожалуй, не слышал.
– Забыли, – произнес он. – Вы, Мария Васильевна…
– Слушай, а может, ты меня будешь звать просто Маша и на «ты», а? – перебила Коваль. – А то как-то странно выглядит – я тебе «тыкаю», а ты меня по имени-отчеству.
– Да, странновато, – согласился он. – Попробуем, хотя мне это трудновато будет – привык за столько лет. Так вот, про взрыв. Хорошо сработали?
– Так это что же?.. – Коваль застыла на месте, не веря своим ушам. – Это…
– А вы как думали? – вздохнул Гена. – Уж если охотиться на волка, так флажками как следует обкладывать.
– Ты смотри… сам в этих флажках не запутайся, – буркнула Марина. – А ну как пострадал бы кто?
Гена рассмеялся:
– Ну, я зря, что ли, подрывное дело изучал? Продумали с исполнителем – бабахнуло, видно, будь здоров, Григорий Андреевич сегодня ночевать в бункере будет.
– В бункере?
– А вы не знали? Он же велел бункер под сауной сделать, еще в прошлом году.
