Борис Штейн - Маленький мудрец
– А ты тоже входишь в «Луч»?
– Да, – спокойно ответил Валерий, – но я не мальчик, я – взрослый, мне двадцать девять лет. Просто я лилипут. – И улыбнулся.
Девочка тоже улыбнулась в ответ. Это был вежливый ребенок.
– Что привело вас к нам? – очень профессионально спросил Юрий Архипович. Перед ним лежала стопка бумаги и несколько шариковых ручек. Он был готов к работе.
Юрий Архипович взял ручку и важно записал: «Дело № 1». Чем положил начало оперативной документации частного сыскного бюро «Луч».
Девочка ничего не ответила, а просто заплакала. Я метнулся на кухню, принес минеральную воду. Она поблагодарила сквозь слезы и сделала несколько глотков.
– Как вас зовут? – спросил тогда Юрий Архипович.
Я понял, что он решил немного отвлечь девочку от истории, с которой та к нам пожаловала. И действительно, девочка перестала плакать и сказала:
– Тамара.
– В чем заключается ваше дело, Тамара? Рассказывайте по порядку. Мы будем слушать вас, не перебивая.
«Да уж, – подумал я, – спешить некуда: давки за дверями что-то не наблюдается».
– Я нашла собаку, – начала Тамара.
– Когда? – уточнил Юрий Архипович.
– Год назад, – не задумываясь, ответила девочка.
– При каких обстоятельствах?
– Возле помойки. Она лежала и плакала, – сказала Тамара и снова чуть не разревелась. И разревелась бы наверняка, если бы опытный Юрий Архипович не сбил ее с ритма. Он спросил спокойно:
– А как она попала на помойку?
И Тамара плакать не стала. Она ответила:
– Папа сказал, что приползла. Папа сказал, что на дороге была авария: одна машина налетела на другую. Что люди погибли, а эта собака спаслась, вот. Ее, папа сказал, выкинуло в окно, и она спаслась. Потом ей делали операцию, но она все равно хромает на одну ногу… то есть лапу. Так же, как я.
– А ты – почему? – спросил, не выдержав официальной формы, Юрий Архипович.
– Я в детстве упала с качелей и сломала ножку. Потом там что-то не так срослось после операции…
Я подумал, что разговор слишком отклоняется в сторону, его нелегко будет вернуть в русло заявления и договора с клиентом.
Тут Валерий, словно прочитав мои мысли, спросил девочку:
– Ну и когда же потерялась твоя собака, и как ее зовут?
Умница, избавил девочку от самого заявления!
– В понедельник уже потерялась, – ответила Тамара и тут уж разрыдалась по-настоящему.
Отрыдавшись, долго продолжала всхлипывать и вытирать покрасневший нос вышитым батистовым платочком, который скоро намок и ни на что не годился. Я опять сходил на кухню и принес стопку бумажных салфеток. Девочка поблагодарила, вытерла слезы и высморкалась. Потом рассказала, что собака ее – спаниель-ка, умная, добрая и преданная. Зовут Лушей. Две хромоножки любят друг друга, они просто неразлучны. Собака провожает хромоножку в школу – до дверей класса, и ждет ее в коридоре. Повизгивая от удовольствия.
– Как это – ждет в школьном коридоре? – усомнился Юрий Архипович. – Кто же разрешит собаке в школе находиться?
– Мама разрешила, – сказала девочка.
– Мама? А при чем здесь мама?
– При том, – объяснила Тамара. – Это частная школа «Капитан». Она принадлежит моей маме.
– Ах, вот оно что!
Мы знали об этой школе по многочисленной рекламе. Реклама появилась лет пять назад. Огромные щиты на оживленных перекрестках с изображением хозяйки-директрисы, корпулентной дамы в солидных очках – красавица и синий чулок в одном лице. Были ролики и на телеканалах. В них говорилось, что эта школа открывает двери к знаниям и к карьере. Заманчиво и, наверное, дорого.
И Валерий спросил:
– Дорого стоит обучение в вашей школе?
– Дорого, – вздохнула девочка. – Очень дорого. Но я учусь бесплатно.
– Очень мило.
Итак, первое задание для боевого коллектива определилось: отыскать собачку-хромоножку породы спаниель.
Не ах, конечно. Объявления, опросы детей, обещание вознаграждения, прочесывание дорожек, изучение помоек… Но – взялся за гуж… А как же насчет оплаты? И с кем подписывать договор?
– Тамара, – строго спросил Юрий Архипович, опять перейдя «на вы», как и полагается официальному лицу.
– А вы знаете, что наши услуги тоже платные?
Девочка кивнула.
– И мы заключаем договор… Кто-нибудь из взрослых знает, что вы отправились к нам?
– Папа знает.
– А кто ваш папа?
– Он завуч в нашей школе. Мама директор, а он завуч. Еще он в университете преподает. Вы мне дайте договор, он подпишет, и я вам принесу. И добавила для убедительности: – Он – профессор.
На том и порешили.
Зазвонил телефон.
– Тебя, – передал мне трубку Юрий Архипович. – Насчет квартиры.
Три дня назад я дал объявление в газету «Из рук в руки» О том, что сдаю квартиру. Мы решили с Валерием, что эта акция хоть сколько-нибудь, да поддержит тощий (пока что просто никакой) бюджет нашего сыскного бюро.
Человек на том конце провода хрипел и кашлял. Сквозь кашель и хрип прорвался наконец смысл его обращения: человек желал осмотреть квартиру. Прекрасно. Мы договорились на завтрашний вечер. Я попытался себе представить собеседника, но у меня не получилось. Голос мог принадлежать как старику, так и старухе. Хорошо, что обошлось без употребления окончаний мужского или женского рода: «вы приходите» можно сказать как женщине, так и мужчине.
Капитан, капитан, улыбнитесь
Трехэтажный особняк находился в тупике, образованном излучиной Москвы-реки. Когда-то здесь размещалось ПТУ, готовившее мотористов и палубных матросов для речного флота. С тех пор особняк заметно видоизменился. Новая, не выгорающая на солнце зеленая краска, сверкающие окна-стеклопакеты, масштабное крыльцо под полированной плиткой, а над крыльцом – солидная арка – все это придавало зданию черты современности в ее коммерческом варианте. В забранном изящной решеткой дворике зеленел стриженый газон с небольшим фонтаном посередине, подъездной путь завершался четырехрядной парковкой – по два ряда с каждой стороны. И размещалось здесь теперь никакое не ПТУ, а частная школа с романтическим названием «Капитан».
Я припарковал «Москвич» на свободное место – рядом с роскошным, сверкающим лаком «Мерседесом». Из моей машины вышла весьма импозантная пара: оба – рослые, прилично одетые, уверенные в себе. Плащи, шляпы (и на мужчине!), зонты – все соответствовало погоде. Пара вполне могла сойти за обеспеченных родителей, подыскивающих своему отпрыску солидную частную школу. Да и немудрено: прекрасную половину этой пары представляла пусть цирковая, но – костюмерша, а консультантом по костюмам был пусть цирковой, пусть бывший, но – артист. Итак, Глаша с Юрием Архиповичем отправились в учебное заведение, а я стал оглядываться вокруг, и взгляд мой остановился на сверкающем даже в пасмурную погоду «Мерседесе. Я подумал, что одно его запасное колесо стоит дороже, чем весь мой видавший виды «Москвич-2141». Мне вдруг захотелось нахально пошутить: скажем, обратиться к водителю этой роскоши с такими словами: «Простите, пожалуйста, ваш «Мерседес» не будет возражать, если мой «Москвич» постоит немножко рядом?» Отчаянное какое-то было настроение. И я вылез из машины и с несвойственной мне развязностью с этой именно фразой обратился к спине, обтянутой хромом, который блестел не хуже самой иномарки. Обладатель широкой спины и внушительных плеч открывал в это время заднюю дверцу и извлекал из просторного нутра автомобиля ребенка младшего школьного возраста, а также его рюкзачок и мешочек для сменной обуви. Кроме того, он извлек на белый свет складной деревянный стул, быстрым движением разложил его и тут же сложил в нечто плоское, отдающее цветом янтаря.
И только сделав все это, обернулся ко мне и широко улыбнулся:
– «Мерседес» говорит: ладно, пусть постоит.
Тут ливанул дождь, и мы ринулись – каждый в свою машину – за зонтами.
Я взглянул на часы. Времени до начала первого урока оставалось еще минут пятнадцать, вполне можно было затеять какой-нибудь разговор. Собственно, затевать всякие разговоры и составляло сегодня мою задачу. И я спросил:
– Ну, как сынишке – нравится эта школа?
– А мы у него самого спросим. Кирюха, школа нравится?
– Нравится, – без особого энтузиазма пискнул Кирюха.
– Вот видите – нравится, – констатировал этот общительный человек. – Только он мне не сынишка…
– Племянник? – находчиво спросил я.
Мой собеседник мягко перехватил инициативу.
– А вы тоже своего в школу привезли?
– Нет, я с друзьями тут…
– Красивое название – «Капитан! – И он вдруг запел:
Капитан, капитан, улыбнитесь:
Ведь улыбка – это флаг корабля… —
У него был сочный, приятный голос:
