Светлана Алешина - Когда зацветет папоротник
— На людей вам вряд ли приходилось охотиться, — возразила я. — И вас могут удивить повадки человека, который вынужден чувствовать себя дичью. Его первая реакция очень похожа на ту, что предлагаете вы, — он попытается поменяться с «охотником» ролями.
Пока я это говорила, я поняла, что главная роль в предстоящей операции должна принадлежать мне. Я не могу доверить наши жизни этому старому мальчишке с охотничьим ружьем, который за последние дни слишком часто сам проявлял невыдержанность и импульсивность. Любая ошибка может нам слишком дорого обойтись.
Выслеживать этого человека должна я, в этом у меня не было сомнений. Но, конечно, не с двустволкой, из которой я никогда в жизни не стреляла. Поэтому в план надо внести небольшие коррективы.
— Сделаем так, — сказала я, и пусть бы кто из них попробовал мне возразить. — Сейчас меняемся местами. Я иду впереди и прячусь в боковой галерее. Дальше все как вы говорили. Но в конце делаем следующим образом: я неожиданно освещаю этого человека фонарем, а вы, Сергей Иванович, кричите ему, что он окружен и должен сдаться. Для большего эффекта стреляете. Но не в него, конечно, а куда-нибудь в стену, с таким расчетом, чтобы не попасть ни в него, ни в меня. Для опытного охотника это задача, надеюсь, не слишком сложная?
Сергей Иванович поджал губы и тяжело вздохнул. За его вздохом чувствовалось негодование, но он не стал мне противоречить. И совершенно правильно, между прочим, сделал. Умный человек, ничего не скажешь.
Вооружившись ракетницей, я возглавила наш отряд, и мы двинулись вперед. Не особенно торопясь на этот раз. Уже метров через десять мне на глаза попался вполне подходящий вход в боковую галерею. Его почти наполовину закрывал выступ стены, и спрятаться за ним было очень легко.
Не размышляя, я нырнула в этот коридор. Мой фонарь на мгновение выхватил из темноты высокие стены, сходящиеся на большой высоте в узкую трещину, глыбы известняка в каких-то темных потеках, близкий поворот этой узкой галереи и усыпанный мелкими камнями пол.
Я тут же погасила фонарь и осталась в полной темноте. Сердце отчаянно колотилось, и я испугалась, что его стук помешает мне услышать осторожные, крадущиеся шаги нашего преследователя.
Приказав себе успокоиться и два раза глубоко вздохнув, я прислушалась.
Мне слышны были шаги Кряжимского и Ромки и быстро затухающий из-за многочисленных поворотов голос Сергея Ивановича.
— А вот в этом ты, Оля, совершенно не права, — говорил он. — Я вовсе не собираюсь отдавать этот клад государству. Коллекционеры сейчас готовы….
Я так и не узнала, к чему или на что сейчас готовы коллекционеры, по мнению Сергея Ивановича, потому что до моего слуха донесся звук хрустнувшего под чьей-то тяжелой ногой камешка, и я затаила дыхание. Тьма вокруг меня стояла непроглядная.
Я таращила глаза, пытаясь раскрыть их пошире, потому что мне казалось, что они закрыты и именно поэтому я ничего не вижу.
Большой, тяжелый мужчина был где-то совсем рядом со мной. Не могу объяснить, каким именно образом, но я его чувствовала.
Может быть, из-за едва заметных шорохов, которые он издавал своей одеждой, может быть, из-за какого-то исходящего от него едва уловимого запаха, но я знала, что он стоит буквально в метре от меня и прислушивается так же напряженно, как и я.
Больше всего в этот момент я порадовалась, что несколько дней уже не пользовалась духами. Я и вообще-то редко ими пользуюсь, а тут эта поездка, гостиница, поход в пещеру. Если бы от меня сейчас исходил хотя бы слабый запах духов, наша авантюра закончилась бы, едва успев начаться. Он бы непременно меня обнаружил.
Мы стояли не меньше минуты, и я боялась перевести дыхание, опасаясь, что он его услышит. Я уже чувствовала, что мне не хватает воздуха и я вот-вот глубоко и шумно вздохну, но тут он сдвинулся с места и пошел вперед по галерее, вслед за Сергеем Ивановичем и Ромкой, которых уже совсем не было слышно.
Я осторожно перевела дыхание и оперлась правой рукой о стену.
Лучше бы я этого не делала.
Что-то мохнатое и ужасное, проворное, как ящерица, но мягкое, словно лягушка, зашевелилось у меня под пальцами и выскользнуло из-под руки!
Я открыла рот и беззвучно заорала.
Клянусь, это был настоящий крик неподдельного ужаса! Но весь он остался внутри меня, и наружу не вырвалось ни единого звука.
Отдернув руку от стены, я выскочила из галереи, в которой пряталась, и тут только поняла, что это был паук. Огромный, мохнатый и противный до омерзения. Я терла ладонь о джинсы, стараясь стереть с нее ощущение шевелящихся под ней упругих и в то же время податливых мохнатых лапок. Меня всю передергивало, кожа покрылась мурашками, я не могла стоять на месте и только большим усилием воли заставила себя не бежать от этой галереи сломя голову, а медленно и осторожно двинуться вслед за ушедшими вперед.
Чуть успокоившись, я услышала впереди отчетливые, хотя и осторожные шаги и старалась теперь ступать по камням в такт этим шагам. Мне это удавалось неплохо, хотя несколько раз я чуть не выдала себя, наталкиваясь в полной темноте на стены и едва не вскрикивая при неожиданном ударе ногой или рукой о твердый известняк.
Я успокаивала себя только тем, что большую часть из указанной в записке полверсты мы уже прошли и скоро наступит развязка.
Я сжимала фонарик в правой руке, ракетницу — в левой и готова была в любой момент услышать радостные крики Сергея Ивановича и Ромки — сигнал о том, что они нашли клад и через несколько мгновений исчезнут в одной из боковых галерей.
Ракетница у меня в руке служила скорее для самоуспокоения, чем для защиты. Я ни разу в жизни не стреляла из ракетниц и даже не представляла, как это делается. Сергей Иванович показал мне, на что нажимать, тщательно зарядил, с ракетницей в руке я чувствовала себя гораздо увереннее. Оружие как-никак.
— Нашли! — донесся даже до меня радостный вопль Ромки. — Вот он! Ура!
Кричал что-то и Сергей Иванович, но его слов я не смогла разобрать. Зато я то ли услышала, то ли поняла, что идущий впереди меня человек остановился и прислушивается.
Замерла и я.
Я чувствовала его волнение. А может быть, это я сама волновалась и приписывала ему те же самые ощущения? Не могу ответить на этот вопрос, да он меня тогда и не интересовал. Меня волновало теперь, что он будет делать дальше? А что, если он поведет себя не так, как мы рассчитывали?
«Как?» — спрашивала я себя и не могла найти другого ответа, кроме того, что предложил Кряжимский. Этому человеку необходимо убедиться в том, что клад обнаружен, и только после этого охотиться за нами. Но мы к тому времени сами начнем на него охоту.
Крики моих товарищей замерли, и я поняла, что они спрятались и выключили фонари. Тишина стала абсолютной. Слышно было, как где-то далеко-далеко в галерее у меня за спиной упала капля с потолка.
Человек впереди меня напряженно вслушивался в тишину. Он явно боролся с искушением.
Он понимал, что мы против него что-то замыслили, придумали ему какую-то ловушку. Но клад, найденный моими спутниками, не давал ему сосредоточиться.
Клад звал его вперед и манил своей близостью. Он должен убедиться, что цель достигнута. Ведь поймать в пещере, из которой не так-то просто выбраться даже с фонарями, подростка, старика и девчонку не такая уж сложная задача для него — сильного и здорового мужчины.
Он лишь удостоверится, что мы ему больше не нужны. Что нас можно ликвидировать и после этого спокойно заняться кладом. Ведь много времени на то, чтобы убедиться, что сокровища, к которым он так долго и упорно стремился, найдены, не уйдет.
Мне казалось, что я даже видела, как эти тяжелые и в то же время лихорадочные мысли ворочаются в его голове, хотя перед моими широко раскрытыми глазами стояла тьма и я не видела даже кончика собственного носа.
Я услышала, как он сделал шаг вперед.
Шаг. Еще шаг.
Время от времени он останавливался, но потом опять шел дальше, постепенно приближаясь к тому месту, где спрятались Кряжимский с Ромкой. Я двигалась, угадывая его шаги, одновременно с ним. Я была уверена, что он еще не понял нашего плана и не обнаружил моего присутствия за своей спиной.
Но вот он остановился и долго стоял, прислушиваясь. Я уже устала ждать, когда он сделает следующий шаг. Мне казалось, что его совсем нет в пещере.
Я нервничала. Нельзя же стоять так вечно! Нужно что-то делать! Но что?
Внезапно впереди меня вспыхнул яркий, слепящий после полной тьмы свет фонаря.
Я увидела силуэт высокого плотного человека, который стоял ко мне спиной и держал перед собой фонарь. Самого фонаря мне не было видно.
Я поняла, что галерея в этом месте расширилась и превратилась в небольшой зал, из которого вели несколько выходов. Но впереди, прямо перед стоящим с фонарем человеком была глухая стена.
