Мила Бояджиева - Лабиринты надежд
Снежина растерялась. Трагедия есть трагедия, и никуда от этого не деться. Но почему именно с ней? Почему так вышло? Она с детства знала, что станет женой Мирчо, что родит девочку, точную свою копию, и будет играть главные роли в лучшем театре. А муж станет писать о ней умные, сдержанные, полные скрытого восторга и явного преклонения статьи. А что теперь? Нет, она никого уже не могла полюбить. Она чувствовала, что превращается в мрачную вдову, опускаясь временами до нарочито-легкомысленных интрижек. В отношениях с мужчинами Снежина не допускала и намека на возвышенное чувство. Секс и только секс. Тело может жить своей жизнью, души оно не испоганит.
В тридцать с лишним Снежина Иорданова-Лачева стала ведущей драматической актрисой труппы. На фестиваль Шиллера в Берлине театр повез «Коварство и любовь» и очаровательный водевиль по пьесе болгарского классика. В трагедии Снежина играла семнадцатилетнюю влюбленную девушку, в комедии — разбитную перезрелую красотку — персонаж колоритный и явно характерный.
После выступлений в Берлине театр должен был отправиться в турне по странам Восточной Европы. В самом дорогом магазине на Унтер ден Линден к Снежине, выбирающей элегантную мужскую сорочку, подошел мужчина.
— Я могу попросить у вас совета? — Он заговорил по-английски, прикладывая к паре сорочек пучок галстуков. — Мне необходим презент для очень консервативного и пожилого человека. Извините, если помешал. Вы, кажется, подбираете гардероб супругу? В Болгарии нет хороших магазинов?
Снежина пожала плечами:
— А в ГДР, видимо, вещи дешевле, чем в ФРГ?
— Откуда вы знаете, что я из Западной Германии?
— А как вы поняли, что я болгарка?
Они говорили на повышенных тонах. К ссорящимся покупателям поспешила продавщица:
— Чем я могу помочь?
— Этому консервативному пожилому человеку нужен яркий галстук. Снежина отошла к другой стойке.
— У меня все в порядке. Это гостья из Болгарии не может подобрать самую модную сорочку для своего друга… — Мужчина направился к отделу брюк.
Столкнувшись у вращающейся двери с пакетами в руках, они окинули друг друга ироническим взглядом и рассмеялись.
— Можно подвезти вас в отель? На Александерплатц, верно? — Мужчина распахнул дверцу отличного «Мерседеса» с западногерманским номером. Снежина села. — Не стану больше интриговать. Я обратил на вас внимание в спектакле. Театр вообще не мое хобби. Но после того, как увидел вас в Шиллере, специально приехал на комедию и не пожалел.
Снежина с любопытством глянула на профиль водителя. Немец показался ей симпатичным и даже чем-то похожим на Мирчо. Наверно, седыми висками и крупным носом.
— Стоит только похвалить актрису, и она тает, как воск. Я присмотрелась — вы вовсе не консерватор и вполне молоды. Признаюсь в большем: я заметила через витринное стекло, как вы вышли из «Мерседеса» и подумала, — солидный господин ездит одеваться к восточникам.
— Мне действительно нужен был подарок для приятеля. Вернее, учителя музыки. Он живет в этом Берлине. Не мог же я навестить старика с пустыми руками, тем более, что господин Вальцер одинок и совершенно не следит за своим внешним видом.
— А я должна отблагодарить софийского чиновника, который сделал визу моей подруге в срочном порядке. Хорошая сорочка — ненавязчивый подарок.
— Вот видите, — мы оба — вполне симпатичные и даже добрые люди, заботящиеся о близких. Вас зовут госпожа Иорданова. А меня Генрих Флоренштайн. Отчасти я тоже занимаюсь искусством — специалист по антиквариату. Приятно удивлен вашим знанием английского языка.
— Благодарю. — Подхватив свертки, Снежина вышла из автомобиля и посмотрела на предусмотрительно распахнувшего ей дверцу Генриха. — Если вы ещё не подобрали галстук, — завтра у меня свободное утро.
— А если вы так склонны к благодеяниям, не откажите поужинать вместе со мной. Я совсем одинок в этом городе, а мой старик не выходит из дома.
— Спектакль кончается поздно, а здешние рестораны закрываются рано.
— Мы махнем за границу.
— У меня нет визы!
— Вы поедете со мной.
Они ужинали в Западном Берлине. Генрих оказался очаровательным собеседником и галантнейшим кавалером. Снежина поняла, что мужчины типа Мирчо — единственная опасность для её чувств.
После окончания турне она получила от нового знакомого приглашение провести в его доме уик-энд. Для этого он оформил болгарской актрисе в консульстве ФРГ трехдневную визу. Снежине нравилось, как лихо расправляется Генрих с самыми громоздкими проблемами. В нем чувствовалась сила, даваемая прочным общественным положением и, наверно, далеко не скудным состоянием. Но она не подозревала, что «дом» Генриха окажется замком, а встречавший у подъезда хозяина дворецкий произнесет:
— Рад приветствовать вас, господин граф…
Для гостьи были отведены «розовые» апартаменты в западном крыле в стиле Марии-Антуанетты. Белая с золотом мебель, нежный гобелен с пастушками, пушистый ковер под ногами. А картины, а вазы с розовыми пионами, а канделябры на камине!.. В добавок, вечером был объявлен званый ужин по случаю визита знаменитой актрисы.
Генриха ждали, у него оказалась масса друзей и всем он представлял Снежину с самыми завораживающими эпитетами в отношении её артистического дара. Она порадовалась, что вечернее платье, всегда находившееся в чемодане, пришлось кстати. Опыт бурной юности, когда Королеву красоты сопровождали балы и празднества, пришелся кстати — Снежина в любой ситуации выглядела так, словно ждала визита фотографов. Даже на графском приеме она сияла яркой звездой.
— Сегодня прохладный вечер. — Генрих набросил на плечи Снежины, вышедшей на балкон, широкий шарф из шуршащего муара. Он служил дополнением к её алому платью, лиф которого держался на косточках. Но Королева красоты носила свой шлейф приспущенным, прихватив локтями длинные концы. Генрих задержал руки на смуглых горячих плечах. — Летом мы устраиваем празднества на лужайке возле озера, а фейерверки пускают с лодок, чтобы огни отражались в воде.
— Чудесно… Здорово, когда собирается большая семья. Ведь у вас много родных?
— Слишком. Шесть тетушек, куча племянников. И ни одной жены… А у вас? — Он развернул Снежину к себе, приблизив губы к её лицу.
— Я вдова. — Она опустила ресницы. — Это вы знали уже из моей анкеты, когда оформлял визу.
— И про дочь тоже. — Подозвав официанта. Генрих взял бокалы и. протянув один из них своей собеседнице, предложил: — Пора перейти на «ты».
— Не слишком ли бесцеремонно для общения с графом столь мало знакомой даме?
— Мы знакомы целую вечность. Увидав тебя впервые, я сразу понял, что изо всех сил буду стараться завладеть тобой…Это случилось очень давно, ещё на спектакле.
Увы, я не понял, свободно ли твое сердце. Под внешней мягкостью твоего характера скрывается стальной каркас. Ты точно знаешь, что хочешь от жизни. Я тоже. — Генрих завладел рукой Снежины и крепко сжал её. — Для меня чрезвычайно важно, чтобы наши желания совпали. — Граф значительно посмотрел ей в глаза.
Сердце Снежины ухнуло, отметив гулкими ударами важность происходящего. Она спокойно улыбнулась и забрала руку.
— Ты добиваешься всего, чего захочешь?
Генрих виновато поморщился:
— Увы, да. Тебе не нравятся самоуверенные наглецы?
— Мне симпатичны победители…
Они провели ночь в парадной спальне, где на каминных часах танцевали под хрустальный перезвон фарфоровые пастушки, а в распахнутую балконную дверь залетал ветерок из сада, пахнущий медовыми сливами и сеном. Генрих был так нежен, опытен и жаден, что вернул Снежину к её первым любовным ночам, проведенным в горном отеле с Мирчо. «Вот ты и попалась, Снежная королева!», — сказала себе Снежина, проснувшись в обьятиях крепких, не желавших выпускать добычу рук.
Весь следующий день Генрих вел себя так, словно стал приближенным венценосной особы. Снежина ждала признаний и просьб о дальнейших встречах.
— Завтра я уезжаю. Я желанный гость на аукционах всего мира, самых серьезных аукционах. В Париже выставляются акварели Сезанна. — Глаза графа сверкали азартным блеском.
— Ты купишь их… Бедные акварели… Ведь на следующий день ты забудешь о них и будешь выслеживать что-то другое… — Снежина поняла, что к женщинам граф относится точно так же, как к лотам на престижных аукционах — он азартно вырывает добычу из рук соперников и тут же устремляется к новым победам. Она очаровательно улыбнулась. — Ты подарил мне потрясающий уик-энд. Не плохо гульнуть перед свадьбой.
— Ты собралась замуж?
— Пора… Мой избранник до отвращения красив и молод. Восходящая оперная звезда. Бельканто. — Она назвала гремевшую в Европе фамилию болгарского певца.
Генрих промолчал. Снежине показалось, что она услышала хруст с силой стиснутых пальцев. Они расстались как люди, доставившие друг другу удовольствие, но не рассчитывающие на дальнейшие отношения.
