Джеймс Суэйн - Фартовые деньги
– Я вас помню, – сказал повар. – Вы вышли в отставку и переехали во Флориду.
– Точно. Как тут без меня, сводите концы с концами?
– Пожаловаться не на что.
– У вас ведь двое сыновей, если не ошибаюсь? Как они?
– Оба в колледже учатся, – гордо ответил он.
Валентайн пролистал семейный альбом Марио, пока тот доставал куски пиццы из печи и посыпал их орегано. Чтобы открыть бизнес, Марио пришлось взять денег у ростовщика под пятьдесят процентов, потом выплачивать долг, что говорит немало о его успехах.
– Раньше ваша жена делала заказы по телефону, – вспомнил Марио. – Луиза, кажется?
– Лоис.
– Как она поживает?
Валентайн откусил пиццы.
– Жена умерла полтора года назад.
– Я вам сочувствую.
– Спасибо, – ответил Валентайн. Странно: после смерти Лоис он сбросил двадцать фунтов. А теперь говорит об этом с полным ртом.
– Как пицца?
– Соус вы по-прежнему готовите лучше всех. Можно у вас попросить листок и ручку? Мне нужно кое-что сочинить.
Марио протянул ему салфетку и ручку.
– Женщине пишете?
– Да. Извинение.
– Сказали ей какую-нибудь гадость?
– Я ей нос расквасил. А она написала заявление в полицию. Как думаете, что мне ей сказать?
Марио почесал подбородок, покрытый железной щетиной.
– Тяжелый случай. Вот, знаю. Скажите так: «Аромат повсюду от цветущих роз, мне ужасно жалко, что я дал вам в нос».
Он продолжил наводить порядок перед закрытием, а Валентайн вернулся к своему творческому заданию. Написав несколько строк, он ощутил холодок у шеи. Вошел еще один клиент, Валентайн увидел его в зеркале за прилавком. Человек стоял позади него и смотрел. Валентайн медленно повернулся.
Это был его учитель.
– Ну ты даешь, Тони.
Валентайн сидел на проваленном сиденье доисторической «Тойоты-Короллы» Юня, пытаясь понять, чем так прогневал сенсея. Юнь крутанул руль, Валентайна швырнуло к двери.
– Мне позвонил один из моих учеников, сказал, что ты избил Кэт, – начал учитель. – Это на тебя не похоже. И я подумал: что-то тут не так. Тогда я направился к школе «Точный удар» и видел, как ты подъехал. У тебя с ней свидание, что ли?
– Я хотел с ней поговорить.
– Грудь ее видел, да? Обалдеть можно.
– Грудь ее тут вообще ни при чем.
– Ты поосторожней. Раз-два, и дети пойдут.
– О Боже, прекрати, – разозлился Валентайн.
Юнь все ехал и ехал. Однажды, после соревнований, в которых он проиграл более слабому сопернику, Юнь катался до тех пор, пока от монотонности движения чуть не свалился в кювет.
– Хочешь знать мое мнение? – спросил учитель.
– У меня есть выбор?
– Ты просто сексуально озабоченный какой-то. Держись от нее подальше, если понимаешь, что такое хорошо и что такое плохо.
– Спасибо за ценный совет.
В Атлантик-Сити не так много улиц, и вскоре они уже ехали мимо ряда мотелей. Показался «Дрейк», первое пристанище Валентайна. Напротив примостился черный «БМВ-531». Очень похожий на машину Джерри. Парень, совсем не его сын, стоял одной ногой на заднем бампере. Крупный парень, под его весом машина присела.
– Остановись на обочине, – попросил Валентайн.
Юнь свернул в проулок и остановился. Проулок упирался в пляж. За ним пенился океан. Валентайн открыл дверцу.
– Может, объяснишь? – спросил сенсей.
– Это машина моего сына. Парень, стоящий на бампере, бандит Большой Тони Молло. Мой сын должен ему пятьдесят тысяч. Большой Тони приехал за деньгами.
– Ну и сынок тебе достался.
– Другого нет, – ответил Валентайн.
– Давай поговорим с этим бандитом вместе, – предложил Юнь.
– А ты в состоянии?
– Справлюсь.
Сунув руки в карманы, Валентайн прошелся вдоль мотеля. Он недоумевал, почему Большой Тони приехал в «Дрейк», но потом вспомнил: ведь он не предупредил Джерри, что сменил мотель. Валентайн остановился в нескольких шагах от машины сына. Большой Тони смотрел сквозь него. «Вот так, стареешь и становишься невидимкой», – подумалось ему.
Большой Тони спрыгнул с бампера. Рост под два метра, вес за сто килограммов. Тело, взращенное на чесночных фрикадельках, лазанье и неограниченном количестве граппы.
– Ты, что ли, старик Джерри?
– Нет, – ответил Валентайн, – мы просто похожи.
– Оборжаться.
Большой Тони шлепнул по крыше «БМВ». Из нее выпрыгнули еще двое. По виду типичные итальянские мерзавцы. Один высокий и тощий, второй – поменьше и слегка заторможенный – с коком на манер пятидесятых. Они были все на одно лицо, и это пугало.
– Мои братья, – представил Тони, – Джоуи и Малыш Тони. А это папаша Джерри. Парни, покажите-ка мистеру Валентайну, чем его сынок занимался последние несколько часов.
Джоуи достал связку ключей и открыл багажник. Там лежали Джерри и девушка, которая, очевидно, и была Иоландой. Их рты были заклеены широким скотчем. Джоуи с силой захлопнул крышку.
– Вам еще повезло, что я их не порешил, – сообщил Большой Тони.
– За долг? – спросил Валентайн.
– Да меня из-за вас арестовали, – пожаловался Большой Тони.
– А раньше тебя не арестовывали?
– Знаете, что со мной случилось в этой долбаной тюряге?
Валентайн задумался.
– Над тобой надругались.
– Что?
– Изнасиловали, опустили, отняли твою мужскую честь. Ну как, я угадал?
– Я вас изувечу, – процедил Большой Тони.
Рядом с Валентайном появился Юнь. Он успел снять пальто. На нем были мешковатый свитер и просторные спортивные штаны. Его лоб блестел. Валентайн догадался, что сенсей успел размяться. Юнь подошел к Большому Тони. Схватка обещала быть нечестной. Впрочем, кто сказал, что в жизни все честно?
– Ну, попробуй ударить меня, – предложил учитель.
Большой Тони смерил его взглядом.
– Чего сказал?
Юнь заехал ему в живот. Большой Тони вздрогнул.
– Ну же, толстячок. Стукни меня.
Большой Тони подчинился и выбросил ногу от колена. Блокировав удар, Юнь схватил Большого Тони за руку, бросил его на обледеневшую землю и вывернул руку так, что здоровяк взвизгнул: «Дяденька!»
Валентайн наблюдал за Джоуи, который оказался самым опасным из двух братьев. Заметив, что он опустил руку за пазуху, Валентайн сделал шаг вперед и дал ему по носу. Джоуи согнулся пополам, и странного вида оружие громыхнуло о землю. Валентайн поднял его. Это был старомодный самодельный пистолет: ствол прикручен скотчем к деревянной рукоятке. Он наставил пушку на Малыша Тони.
– Дяденька, дяденька, – подхватил Малыш Тони.
Валентайн подошел к прижатому к земле Большому Тони.
– Пообещай, что оставишь моего сына в покое.
– Ладно.
– Нет, ты скажи.
– Обещаю оставить Джерри в покое.
Юнь отпустил его. Большой Тони сел и потер руку. Валентайн вернулся к лежащему Джоуи и вытащил ключи от «БМВ» у него из кармана.
И хотя ночь выдалась холодной и неприятной, а голова Валентайна раскалывалась, все это стоило терпеть ради того, чтобы увидеть, как Джерри выбирается из багажника целым и невредимым. Иоланда тоже не пострадала. В общем, все хорошо, что хорошо кончается.
Позднее, за ужином в ресторане, Джерри, как умел, поблагодарил родителя.
– Ну, ты даешь, пап, – набросился на Валентайна сын. – Чего ж ты так долго?
21
Игрушки дьявола
Валентайн проснулся на следующее утро, чувствуя себя так хорошо, как давно уже не чувствовал. И все это благодаря тому, конечно, что ему удалось спасти беспутного сынка, но и тому, что Мейбл оказалась права. Он не может выйти из игры из-за того, что струхнул.
Валентайн сделал зарядку и без чего-то восемь позвонил Джо Кортезу. Мастера своего дела обычно приходят на службу рано, и он застал Джо на рабочем месте.
– Кажется, я нашел твоих мошенников от блэкджека, – сообщил Джо.
Валентайн ухмыльнулся. Ему нравились дни, которые начинались вот так.
– Я перебирал фамилии, и тут у меня родилась идея, – продолжал агент Службы иммиграции и натурализации. – Если бы эти жулики жили в Нью-Йорке, то играли бы в «Фоксвудсе» или «Мохеган Сан» в Коннектикуте. Тогда я сосредоточился на иностранцах с преподавательскими визами только в Джерси. Я стал искать троих мужчин и одну женщину, путешествующих вместе, и – бац! – вот они, голубчики.
– А почему ты так уверен, что это они?
– Девчонка, – ответил Кортез. – Я выкопал в компьютере ее паспортную фотографию. Ты превосходно ее описал. Она и впрямь вылитая Одри Хепберн. Зовут ее Анна Равич. Родилась в Белграде. Тридцать пять лет.
– А что на них есть?
– Компания хорватских умников с кучей докторских степеней. Прибыли в конце октября из Загреба, уж не знаю, что это такое. По приглашению Института перспективных исследований в Принстонском университете.
