Алексей Макеев - Портрет смерти. Холст, кровь
«А за что тебя любить, мерзкий скользкий старикашка?» – подумал я.
– На этом, собственно, наше общение и ограничивалось, – развел сухими руками Клаус Липке.
«Да и наше с тобой, видимо, не затянется», – тоскливо подумал я.
– Незадолго до исчезновения Гуго Эндерса вы не замечали ничего странного?
И тут в затянутых морщинами глазах нацистского злодея что-то мелькнуло. Мелькнуло и прошло. Я понял, что он ничего не скажет. Но феномен сам по себе прелюбопытный.
– Признаться честно, молодые люди, я даже не знаю, когда он пропал. Неделю, две назад. Меня это мало касается. Жаль вот только госпожу Эльвиру… Я слышал, что несчастная девушка погибла? Эх, за все приходится платить. И за красивую жизнь тоже…
За внешним добродушием различалась неодолимая стена. Слова отскакивали от нее, как мячики.
– Вы из России, – догадался старик. Я думал, что он смутится, но он и не подумал. – Очень уважаю советских людей. Скажите, а вы задаете мне вопросы на законных основаниях или… так, по собственной инициативе?
– Скорее, последнее, уважаемый, – признался я. – Знаете, у нас к вам предложение. Вы имеете что сказать, но не говорите из принципиальных соображений. Видимо, ждете, пока у ваших соседей еще что-нибудь случится. Ждать осталось недолго, уверяю вас. Вот моя визитка частного детектива, там есть английский текст. Позвоните, если надумаете.
Глаз у старика, невзирая на почтенный возраст, оставался цепким. Прищурившись, он изучил мою визитку и рассмеялся своим трескучим смехом.
– Вы молоды душой, уважаемый, – заметил я, выходя за ограду.
– Разве я один? – сощурился старикашка. – В каждом старце, уверяю вас, живет мальчишка, который никак не может понять, что же с ним приключилось…
– Садитесь, быстро, – рядом с нами остановился потертый «Пежо». Опустилось стекло, являя хмурую физиономию сержанта полиции Луиса Габано.
Мы конкретно не поняли, переглянулись. Вторая серия полицейского боевика?
– Садитесь, говорю, – прошипел Габано, опасливо поглядывая на ворота. – Мне нужно с вами поговорить.
Мы втиснулись на заднее сиденье. Сержант с места взял третью скорость. Дребезжащий рыдван прокатил мимо пальмовой шеренги, съехал на грунтовку и вскоре въехал в скалистую местность. Белокаменный городок остался в стороне. Но до моря мы не дотянули. Со всех сторон возвышались нелюдимые скалы. Габано съехал с дороги и заглушил мотор на ровной площадке под козырьком из вулканического туфа.
– Давайте уж до моря, – предложила Варвара. – А то живем тут второй день, а моря живого в глаза не видели.
– Не надо, – поморщился сержант. – В сумерках море очень красивое, оно вас будет отвлекать. Успеете налюбоваться.
Он привстал на своем водительском месте и покрутил головой, обозрев окрестности.
– Полиция в этом городе чего-то боится? – мне невольно передался его страх. Я тоже стал заглядывать в окна.
– Никто за нами не ехал, – буркнула Варвара. – Я смотрела. Колесница сия катила по дороге в гордом одиночестве.
Мне показалось, что сержант облегченно вздохнул.
– Не буду перед вами храбриться. Боюсь. Я не полковник Конферо, чтобы ничего не бояться. Да, собственно, и полковник Конферо в последнее время чего-то боится…
– Но делает, – хмыкнула Варвара.
– Делает, – согласился сержант. – С тех пор, как его назначили начальником полиции, а это больше года, здесь все изменилось. Организованная преступность поднимает голову, полковник обтяпывает свои дела, собрал вокруг себя людей, у которых ни ума, ни совести. Капитан Алонсо, майор Сандалья… Клянусь Христом, раньше в этом городке такого не было.
– Кажется, я догадываюсь, почему вы всего лишь сержант.
Габано искоса глянул на меня, порылся в бардачке, выудил сигарету из мятой пачки, поджег. Сигареты были не очень дорогие.
– Вы ходили в гости к старику Липке? – спросил Габано. – Ну и как? Удалось что-нибудь выведать?
– Извините, сержант, мы ничего не расследуем. Гибелью Эндерса занимается полиция. Супруга Эльвира покончила жизнь самоубийством. Со дня на день мы уедем домой. Так и передайте полковнику Конферо.
Он словно не слышал моих последних слов. В кромешной задумчивости докурил сигарету, выбросил окурок в окно. За окном темнело. Светлая полоска неба на западе сползала к горизонту, все пространство вокруг нас затягивала хмарь.
– Вы представляетесь мне порядочными людьми, – задумчиво вымолвил сержант. – Давайте к делу. Весь сегодняшний день, за исключением вашего визита в управление, когда меня выдернул полковник, я провел в Интернете, висел на телефоне, созваниваясь с коллегами из других городов и других стран, связывался с архивами. Господин Эндерс – весьма противоречивая личность. Безусловный гений в своей профессии, как бы ни относились люди к авангарду. Но славы он чурался, с журналистами общался неохотно, выставки собственных творений устраивал редко, учеников не держал. Обладал вспыльчивым нравом, слыл нелюдимым чудаком. Супруга Эльвира – родом из Сибири…
– Мы знаем, – перебил я. – Именно там она с нами связалась, будучи резонно уверенной, что ей угрожает опасность.
– Резонно? – переспросил сержант.
– А где сейчас Эльвира? – удивилась Варвара.
– Да, конечно, – смутился сержант. – А о том, что год назад ее в состоянии тяжелой депрессии доставили в одну из барселонских клиник, где она провела две недели, подвергаясь интенсивной терапии, она вам тоже рассказывала?
– Нет, – признался я.
– Я бы тоже впала в депрессию, выйдя за такого вурдалака, – сказала Варвара. – Представляю, сколько прелестей мы еще не знаем о Гуго Эндерсе.
– Это только начало, – порадовал сержант. – В доме на Плата-дель-Торо на данный момент проживают несколько человек. Бытует мнение, что Гуго приютил их под своей крышей из родственной жалости. Но есть и особое мнение: любимые родственники держали Гуго на коротком шантажном поводке, доя из него деньги и радостно пользуясь его недвижимостью. История темная. Восемь лет назад – еще живы были супруга Анна и сын Александр – на дне рождения Гуго, куда он собрал всех родственников, при загадочных обстоятельствах погибла девушка. Она упала с крыши. В предсмертном хрипе отчетливо различалось слово «Гуго». Но все родственники показали, что в момент падения художник находился в гостиной вместе с ними. Следствие пришло к выводу – обычная фанатичная поклонница. А у Гуго такие имелись.
– Очень темная история, – согласился я. – Сейчас концов не сыщите, даже если все любящие родственники хором заявят, что девчонку столкнул Гуго.
– Изабелла Бранден похоронила трех мужей, – невозмутимо гнул сержант, – Рафаэля Ризотти, Диего Армантеса и Симона Брандена. После каждых похорон она становилась богаче. Были подозрения, но на поверку выходило очень складно. Трижды безутешная вдова. После смерти последнего мужа ей достался неплохой особняк в Безье, что в Лионском заливе, и кругленькая сумма в банке. Но настал крах. К огромному огорчению вдовы выяснилось, что долги Симона Брандена попахивают чем-то астрономическим, дом оформлен на любовницу, в постели которой он, кстати, и скончался. Судебная тяжба ни к чему не привела – судебная власть в Безье оказалась непробиваемой коррумпированной стеной. Все деньги ушли на адвокатов, в результате – ноль. Изабелла потеряла дом, большую часть своих и мужниных сбережений и была вынуждена снять затрапезный домик на окраине Безье.
Мы молчали. Выходит, Изабелла преувеличила, что у нее недвижимость в Италии и Франции?
– У сына Изабеллы, Марио, с детства непорядок с головой. Но мать не придавала этому факту должного значения и, вообще, к воспитанию сына подходила поверхностно. Угрюмый, замкнутый мальчик, одержимый временами страшными бесами. Однажды в отсутствие матери он играл с соседской восьмилетней девочкой. Дело происходило в арендуемом домике на окраине Безье. Марио было одиннадцать. В ходе игры дети повздорили. Прохожие с улицы слышали, как кричала и плакала девочка. Когда пришли взрослые, они обнаружили мертвую девочку, лежащую в луже собственной крови, из груди торчал столовый ножик. Марио сидел за компьютером и самозабвенно уничтожал каких-то монстров. Когда у него спросили, зачем он это сделал, он пожал плечами и сказал, что терпеть не мог эту девчонку. Она мешала ему играть на компьютере, требуя посмотреть вместе с ней мультфильм. Мутация сознания, – вздохнул сержант. – Судить детей в одиннадцать лет в Европе не принято, но меры принимать обязаны. Однако Изабелла развила кипучую деятельность, раздобыла денег, кого-то купила, увезла Марио из Безье и вскоре всплыла в Маринье в особняке старшего брата.
Мы молчали.
– Генрих Эндерс уже проживал в Маринье. На полном иждивении Гуго Эндерса. Так и хочется вспомнить девушку, упавшую с крыши, правда? – сержант криво усмехнулся. – Наглый, жадный, беспринципный, аморальный. Имел какой-то бизнес, прогорел, посчитал, что пришло время в жизни полениться, и прочно осел на Плата-дель-Торо. Существуют данные, что Генрих пытался соблазнить супругу Гуго Анну, но та была женщиной вменяемой и дала Генриху достойный отпор. Что по этому поводу думал Гуго, история умалчивает. Оскорбленный Генрих озлобился до того, что подстроил аварию, в которой трагически погибли Анна Эндерс и ее сын Александр. Косвенные улики на это указывали. Конкретных – ни одной. Лопнул тормозной шланг.
