Екатерина Островская - Мечты о лучшей жизни
Рука на ее плече была тяжелой, сбросить ее так просто не удалось бы, а потому Лена поднялась.
– Леонид Петрович, – заговорила она, – вы устали сегодня, да и я тоже хотела бы отдохнуть. Давайте завтра встретимся. Я с утра приду к вам, и мы спокойно, по-трезвому все обсудим.
– А кто здесь пьяный? Если ты считаешь, что я устал и ты тоже устала, давай отдохнем вместе. И, не теряя времени, поговорим о будущем.
Лена отступала, а Чагин надвигался, как бы подталкивая ее к открытой двери спальни. Девушка отчетливо поняла: звать на помощь бесполезно – никто не услышит, а если и услышит, то не успеет прибежать. Более того, даже если кто-то и откликнется на ее зов, в машине Чагина сидят его телохранители, которые никогда не подпустят никого к месту, где находится босс. Сейчас случится страшное, случится против ее воли, это будет грубо и жестоко…
– Я вас прошу, – уже почти умоляла Лена, – Леонид Петрович, если у вас есть хоть капля уважения ко мне, пожалуйста, уходите. Я клянусь, что готова приехать к вам завтра и все обсудить.
– Нет, нет, нет, нет, мы хотим сегодня, – почти пропел Чагин севшим от возбуждения голосом, – нет, нет, нет, нет, мы хотим сейчас.
И тут же схватил девушку в объятия и повалил на кровать. Лена сделала попытку оттолкнуть мужчину, уперлась руками в грудь Леонида Петровича, а тот, вероятно, даже не почувствовав сопротивления, начал расстегивать блузку на ее груди. Не все пуговки поддавались, и он просто рванул одежду за воротник.
– Я прошу вас! – застонала Лена.
Но все было бесполезно.
– Погоди, родная… погоди, любимая… – шептал, задыхаясь от нетерпения, Чагин, пытаясь снять с себя пиджак.
Что-то жестко упиралось Лене в затылок, стало даже больно. И вдруг она вспомнила, что лежит под головой. Леонид Петрович освободил из пиджака одну руку, придавил девушку к постели и начал целовать ее шею.
Она перестала отталкивать его, закинула руку назад, за голову, под подушку.
– Так, так, моя хорошая… – шептал Чагин, опускаясь ниже и целуя ее обнаженное плечо.
Лена достала из-под подушки пистолет и приставила ствол к виску Леонида Петровича.
– Теперь встаете и уходите. Только осторожно встаете, а то я случайно нажму и…
– Оба-на! – удивился босс.
Но, оперевшись на руки, начал подниматься. Не спеша, слез с кровати. Лена тоже встала, продолжая держать пистолет возле его головы.
– Такой ты мне нравишься еще больше! – с восхищением произнес Чагин. – Вот почему я тебя и выбрал. Ты достойна меня…
Неожиданно он выхватил из руки Лены пистолет и отступил на шаг. Посмотрел на оружие и хмыкнул:
– А волына-то на предохранителе… Не убила бы, значит. Ну что же, потом разберемся.
Лена запахнула разорванную блузку.
Леонид Петрович наблюдал за ней с улыбкой.
– Красавица! Супер! Ладно уж, отдыхай. А завтра подъезжай и побазарим по-взрослому. Я тебе конкретно сделаю предложение. Если хочешь – слетаем к твоей маме в Туапсе…
– Не хочу, – сказала Лена.
– Как знаешь. Оставайся пока, а утром приходи, как и обещала. Я к двенадцати за тобой машину пришлю. Обещаю, что буду нежным.
Он просунул руку в рукав пиджака, а потом положил пистолет в карман.
– Завтра отдам.
Усмехнулся и вышел.
Хлопнула дверь, через минуту заработал двигатель автомобиля. Лена бросилась к входной двери и заперла ее еще и на задвижку.
Надо бежать, билось в голове. Надо хватать вещи, прыгать в машину и мчаться подальше от этого места, несмотря на ночь, темноту, волнение… Да, да, надо уезжать отсюда куда-нибудь. Но куда? Мамина квартира сдается. Подруг, к которым можно ввалиться среди ночи, тоже нет. Что делать, Лена не знала. Оставаться в доме было страшно. Вдруг Чагин захочет вернуться? Деревянная дверь с древним замком и хлипкой задвижкой – не препятствие для его головорезов.
Девушка вернулась в комнату. Поменяла блузку на тонкий свитер, юбку на джинсы, накинула на плечи легкую куртку и вышла из дома. Она шла к деревне и смотрела на окна домов. Но все были темны. Подошла к дому Ушатовых, хотела двинуться к крыльцу, постучать в дверь и попросить пустить ее до утра или лучше спрятать куда-нибудь подальше. Но не решилась. Вернулась на дорогу и увидела в ночных сумерках приближающуюся фигуру. Стала всматриваться и все не могла понять, кто это.
– Решили прогуляться перед сном? – прозвучал мужской голос.
И только тогда Лена узнала Николая.
– Я тоже люблю походить в темноте, – продолжил тот. – Так спокойно и хорошо. А сейчас уже кукушку можно услышать. Сегодня вечером штук пять переговаривались. Не слышали?
– Нет.
Сосед сделал еще несколько шагов и встал рядом.
– Вас проводить к дому?
Лена пожала плечами, не зная, куда идти.
Николай, словно почувствовав это, осторожно взял ее под руку:
– Пойдемте со мной, я вам покажу кое-что.
Они прошли мимо домов Валентины Васильевны, Алика-бабника, генеральских особнячков, мимо оранжевого домика капитана дальнего плавания Чубрикова. Оказались возле забора, за которым росли ели. Николай открыл калитку и пропустил вперед спутницу:
– Проходите.
Лена шагнула, и тут же кто-то прошуршал возле ее ног, она вздрогнула.
– Это ежик, – пояснил Николай, – которого я в прошлом году совсем маленьким в придорожной канаве подобрал. Его собака, судя по всему, поцапала, и он болел очень. Но теперь жив-здоров, привел весной подругу.
– А кто еще у вас живет?
Николай подвел ее к просторной вольере и включил свет. Вдоль ограды бегала по кругу небольшая рыжая лиса с белой кисточкой на хвосте.
– Ой, лисичка! – обрадовалась Лена.
– Всю ее семью охотники собаками затравили, а эта выжила – чудом спаслась. Тоже маленькая еще тогда была. В лес ее теперь выпускать опасно: погибнуть может, ведь охотиться толком не умеет. Но я уже договорился с одной городской школой – отдам ее в живой уголок. Конечно, там не такая райская жизнь, как на природе, но зато целой и невредимой будет, да и детям радость. А еще у меня есть полярная сова, неизвестно как залетевшая в наши места. Сейчас она улетела на охоту, а днем спит в сарае. Зимой семью зайцев отогревал, весной отпустил…
– Как же у вас все эти звери живут?
– Мирно и даже дружно. Если животные чувствуют, что их всех любят, то и у них никакой агрессии друг к другу. У меня ласточки под крышей гнездо свили, так сова, словно специально, старается рядом не пролетать, чтобы их не испугать. А вот мышек во дворе больше нет.
Хозяин и гостья беседовали недолго, но ночи в начале июня короткие, а потому, когда стало светать, Николай проводил Лену до ее домика. Они попрощались и договорились встретиться утром.
Девушка легла на постель, на которой пару часов назад едва не произошло страшное. Лежала, не закрывая глаз, и смотрела, как светлеет небо за окном, как оно розовеет на востоке, и размышляла. Но думала не о том, что обещала Чагину приехать для ненужного ей объяснения, а о Николае, которой живет один, и никто ему не нужен, кроме его зверушек.
Разбудил ее какой-то странный звук. Сквозь сон донеслось что-то похожее на стук проходящего где-то далеко поезда. Потом звук стал громким, словно колотили по пустому тазу возле самого ее уха. Лена открыла глаза и поняла, что стучат в окно.
Она подошла и приоткрыла штору. Возле дома стоял Ушатов и что-то быстро говорил, но что именно, до нее спросонья не доходило. Лена вышла из спальни и открыла входную дверь. Владимир, уже добежав сюда, приплясывал у крыльца.
– Чагина грохнули, – сообщил он.
– Как? – не поняла Лена.
– Очень просто. Сейчас у меня следаки были. Они всех обходят и к тебе придут наверняка. Его здесь, в километре, где дорога поворот делает, убили. Знаешь, где ельничек прямо к трассе подходит? Вот там Чагина и дожидались. Короче, с одного выстрела и наповал. Профессионально сработано, я тебе скажу. Интересно, кто ж его так не любил? Ну, ладно, я побежал, может, чего еще разузнаю. А ты подумай, что следователям говорить.
Не прошло и получаса, как к Лене пришли двое мужчин. Один в гражданской одежде, а второй в синей прокурорской форме. Сначала они зачем-то осмотрели обе комнаты и спросили, что находится на мансардном этаже. Лена ответила, что там запланирован небольшой холл и комнатка, но отделки пока нет. Предложила посетителям самим посмотреть, но те отказались. Они сели за стол и посмотрели на плоскую бутылку.
– Чагин вчера оставил, – объяснила Лена. – Ведь вы наверняка уже знаете, что он поздно вечером заезжал ко мне. Пробыл здесь не более пятнадцати минут.
– Его водитель сказал, что почти двадцать, – уточнил полицейский в гражданском.
– Может быть, я время не засекала.
– Но вы успели выпить почти треть бутылки.
– Вероятно, она была неполной. Мы выпили по рюмке. Потом Леонид Петрович налил еще по одной, но я не прикоснулась к своей.
Оба следователя еще раз посмотрели на стол и увидели, что одна из рюмок наполнена золотистой жидкостью.
