Анна Малышева - Трюфельный пес королевы Джованны
У Александры заколотилось сердце:
– Что вы им сказали?
– Я сказала, что, когда бедная Марина уходила утром, вы спали…
– Но я и правда спала!
– Но я-то этого не видела! – возразила Елена. – А им сказала, что заглянула к вам, проверила, не проснулись ли вы.
– И я подтвердил, – поддакнул Птенцов. – Иногда пара слов все меняет. Для того чтобы выручить хорошего человека, не грех приврать!
Александра сдавленным голосом поблагодарила. Она и впрямь была признательна этой паре, без всякой нужды и корысти выгораживавшей ее. Но художницу смущало присутствие Леонида. Парень все так же молчал. Казалось, он даже не слушает разговор, целиком поглощенный отколупыванием ледяной корки.
– Да что там, не стоит благодарности, – отмахнулась Елена. – Зачем же человека губить, если можно помочь?
– Это глупое совпадение… – Александра нерешительно оглянулась на молодого человека, стоявшего ко всем присутствующим по-прежнему спиной. – С одеждой…
– Да совпадений-то больше, – вздохнула Елена. Ее голубые глаза хранили детски невинное выражение, но голос звучал серьезно. – Женщина толкнула ведь! И возраст совпадает с вашим. Виктор чего-то там рассмотрел, дурень, на расстоянии, да еще сзади! Говорит, что женщина была еще молодая. Видите ли, по походке он это понял! На женщин еще засматривается! А потом, вы ведь с Мариной вместе приехали… Ну и понятно, вместе и уезжать должны были… А тут другая какая-то подвернулась!
– Да, совпадений много… – у художницы подрагивали губы, когда она произносила эти слова. Против ее воли в голосе зазвучали нотки раскаяния, хотя каяться ей было не в чем. – А больше-то их никто утром не видел? Только один человек?
– Никто… – вздохнула Елена. – Может, еще объявится кто-нибудь, но вряд ли… Да ведь еще и темно было, когда это случилось.
– Может, Виктор ваш все выдумал?
Птенцов вмешался, решительно качая головой:
– Вот еще! Зачем ему выдумывать? Ни к чему это… Нет, нет, он их видел!
– Сил нет больше думать об этом, – призналась Елена, прикладывая к пышной груди руку. – Сердце давит со вчерашнего дня. И погода еще меняется, на мороз заворачивает. Давайте-ка скоренько чаю, и ехать вам пора… До станции сами доберетесь, Леня тут бывал, все знает. А доедете – спросите, куда пройти, пешком пять минут… Город маленький, не заблудитесь.
За стол сели только женщины. Леонид, молчаливо отказавшийся от предложенного угощения, вновь отвернулся к окну. Ледяная корка уже была уничтожена им, и на подоконнике скопилась лужица от растаявшего льда. Теперь парень стоял, скрестив руки на груди, и смотрел во двор. Рассматривать там было в сущности нечего, если не считать воробьев, дружно клевавших что-то на снегу у крыльца. Птенцову подали чай отдельно. Он остался сидеть в кресле, с наслаждением дуя на кипяток и приговаривая:
– Да, вот так случилось… Не думал я вчера, что вижу ее в последний раз! Попрощались… Договорились созвониться…
– А я ее последний раз видел месяц назад, – неожиданно подал голос Леонид. Повернувшись наконец к собравшимся, он хрипло повторил: – Месяц назад… И тоже не думал, что в последний раз.
– Что тут сделаешь, Леня? – глаза Елены немедленно наполнились слезами. – Вот, оказалось, был у нее враг, о котором никто не знал… Из наших, местных, вряд ли кто… Не приложу ума, кто бы это мог быть… Марина никого тут не знала, кроме нас, ни с кем не знакомилась. Хулиганье водится, конечно, но чтобы убивали, не помню, давно не помню такого… И не ограбили вроде. Мать тебе не жаловалась ни на кого? Никто ей не угрожал?
– Нет… Да она вообще нечасто рассказывала о себе. Больше мною интересовалась. Обычно о деньгах спрашивала… Об учебе… О Ларисе…
– Это девушка твоя? – уточнила Елена.
– Ну да, девушка, – неохотно ответил парень. – Мама в последний раз спрашивала, почему Лариса никогда к ней не приходит со мной. Я ей напомнил, как она с Ларисой обращалась, когда я пытался отношения между ними наладить… Конечно, всякое желание пропадет. А мама даже не помнила толком этого… Она часто так – наговорит в сердцах и забудет.
– Ну а с женой отца твоего, с новой, она же ссорилась? – напомнила Елена, очевидно, бывшая в курсе всех личных дел Марины. – И сильно ссорилась. Помню, там даже до угроз доходило!
– Так это мама ей и угрожала, – кисло усмехнулся Леонид. – По телефону, к счастью. Так они и не встретились. Ей не нравилось, что я к ним туда хожу в гости, она думала, меня там настраивают против нее… Зря, ничего такого не было. Я ходить к отцу не перестал, конечно, но маме уже не говорил об этом… А он сейчас вместе с женой в Финляндии. Контракт на два года.
– Значит, она ни при чем, – разочарованно произнесла Елена.
– Конечно, ни при чем! Да Таня никогда против мамы ничего не имела! Она бы не могла такое сделать!
Говоря о мачехе, парень так оживился, в его голосе зазвучал такой пафос, что Александра мысленно оправдала покойную приятельницу, ревновавшую сына к новой жене отца. «Должно быть, это очень обидно, когда твой ребенок хорошо отзывается о той, на кого тебя променял его отец… Вчуже обидно!»
– Ясно, не могла, раз она за границей, – пожала плечами Елена и засуетилась, наливая гостям чай в опустевшие чашки. – Тогда не знаю, на кого и думать, не знаю… А вам стоит поторопиться, или на электричку опоздаете!
Александре показалось, что молодой человек собирался что-то сказать, но осекся на полуслове. Они встретились взглядами, и на этот раз она не прочла в его глазах и тени враждебности. Скорее, Леонид смотрел растерянно. «Он же еще совсем мальчишка! – думала женщина, одеваясь. – Я в матери ему гожусь, мы ведь с Мариной ровесницы. Что мне его бояться? Тем более я не виновата… Но зря Елена при нем сказала о подмене показаний… Вот возьмет парень и ляпнет следователю… И всех нас троих подставит!»
А хозяйка, казалось, вовсе не разделяла ее опасений. Она крепко расцеловала Леонида в обе щеки, клюнула губами холодную скулу гостьи:
– Удачи вам! Много-то не разговаривайте, пусть они сами говорят… Вам скрывать нечего, и нам нечего. Леня, никому не груби!
– Что я, идиот? – буркнул тот, застегивая куртку.
– Ты молодой, – снисходительно произнесла женщина. – И не битый еще. Стой, дай перекрещу!
– Вы прямо как на войну провожаете, – пробормотал парень, но покорно принял напутствие.
Александру тоже перекрестили на прощание, и Елена с заговорщицким видом кивнула, прикрывая за уходящими гостями дверь.
– Не забывайте же, Саша, теперь они вам ничего предъявить не смогут!
От этого сердечного напутствия у женщины мороз прошел по спине. «Она меня выгораживает так, будто я в самом деле виновна!»
Они пересекли двор, вышли на улицу и направились к станции. Шли молча, не глядя друг на друга, словно случайно оказавшись рядом. Александра тяготилась обществом спутника, да и тот, очевидно, растерял всю свою напористость и не знал, как себя вести. Уже на платформе, обернувшись на отставшую женщину, Леонид отрывисто бросил:
– Билетов не надо, контролеры на этом участке не ходят.
– Вы часто здесь бываете? – осведомилась Александра, останавливаясь рядом с ним. Она постукивала одной ногой о другую. Сапоги на ней были осенние, а мороз становился все ощутимее.
– Бывал… Теперь уж не побываю. Конец!
Леонид встал к ней спиной, будто давая понять, что разговор окончен, вдруг снова развернулся и, глядя в упор, спросил:
– Вы их давно знаете?
– Птенцова и Елену? Третий день как познакомились.
– То есть вы их не знаете совсем… – словно про себя проговорил парень.
– А в чем дело? – окончательно встревожилась Александра. – Нас познакомила ваша мама. Она с ними давно дружила, как я понимаю…
– К сожалению, – пробормотал Леонид так тихо, что женщина едва расслышала его голос за свистом подлетающей к противоположной платформе электрички, направлявшейся в Москву. Поезд промчался, не остановившись, взметнув снежную пыль и заставив отшатнуться бродящих по платформе двух бездомных собак.
– Почему «к сожалению»? – Чувствуя, что парень не сторонится разговора, как сперва ей показалось, Александра решила быть настойчивее. – Что в них плохого?
– Старик подсадил мать на это проклятое серебро. Как на наркотик! Если бы не он, ничего бы с ней не случилось. И с отцом бы она не рассталась. Это Птенцов десять лет назад нам всем удружил…
Молодой человек даже в лице изменился, заговорив о коллекционере. Его серые глаза потемнели, на худых щеках заходили злые желваки. Александра с сомнением покачала головой:
– Я общаюсь с людьми, западающими на те или иные редкости и древности, уже довольно долго… И знаете, что я вам скажу: кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Если в человеке изначально не заложено предрасположение к собирательству, он не станет коллекционировать даже фантики от жвачки.
– Станет, если его принуждать, – возразил Леонид.
