Гарри Гаррисон - Месть Монтесумы
– Оставайтесь здесь, – велел Тони у дверей. – Связной будет в черном костюме, с плотно свернутым зонтиком под мышкой. – Господи, с чего это подобное взбрело в голову? Наверное, похмелье еще не выветрилось. – Пропустите его внутрь. Потом я вынесу картину.
– Я загляну. – Тимберио хотел было войти. – Может, он уже там.
– Нет, – громко, резким тоном отрезал Тони. Довольно одного взгляда внутрь, и весь план погорел. – Иначе все пропало. – Это уж точно.
Тимберио скрепя сердце отошел, заняв позицию в паре футов от входа, как и его помощник. Тони медленно вошел, но, едва скрывшись из виду, развил бурную деятельность. Если не преобразиться молниеносно, можно вообще ничего не делать. Через голову стащил рубашку, одна пуговица с треском оторвалась, затем шорты. Сзади послышалось ошарашенное ворчание единственного, кроме Тони, посетителя общественного заведения – старика, вышедшего из дальней кабинки.
– Чудесное утро, – проговорил Тони, подскакивая на одной ноге и натягивая белые штаны. Изумленно вытаращив глаза, старик смотрел, как Тони завершает преображение, нахлобучивает шляпу на голову, поспешно заворачивает картину и вещи в мятую газету, сует в висящий на плече морраль с торчащей кверху рукояткой мачете и направляется к двери.
Тони вышел, слегка приволакивая ноги, понурив голову, чтобы широкие поля шляпы заслонили лицо, и ссутулившись, чтобы выглядеть пониже ростом. В последний момент он даже слегка захромал, чтобы довершить метаморфозу. Затаив дыхание, он прошел мимо Тимберио, промелькнувшего в поле зрения в виде брюк и пары остроносых, отполированных до зеркального блеска туфель. Затем мимо второго агента… Все еще никаких тревожных криков. Оба высматривали облаченного в черное посыльного с зонтиком и не обратили никакого внимания на прошаркавшего мимо простого крестьянина. Десять футов, потом двадцать, тридцать, до угла рукой подать… И тут сзади раздался рев отчаяния. Мельком бросив взгляд через плечо, Тони увидел, что старик разговаривает с итальянскими агентами, и сорвался на бег. За угол и вниз по улице, не обращая внимания на грохочущие в голове молоты.
Топот ног позади лишь подстегнул его.
Глава 9
Тони растворился в толпе – всего лишь капля в океане мексиканцев, в своей неброской одежде и широкополой шляпе ничем не отличающийся от них. Поворот в боковую улицу, на небольшой рынок с прилавками, выстроившимися вдоль тротуаров и на дороге. Когда же Тони наконец перешел с бега на шаг, а там и неохотно остановился из-за свирепых ударов уходящего похмелья, преследователи уже исчезли. На ближайшем лотке торговали прохладительным коктейлем из фруктовых соков: ананасового, папайи и апельсинового с кокосовым молоком – на сей раз без рома! – взбитых миксером в пену. Тони заказал большой стакан и пока пил, увидел одного из итальянцев, с обезумевшим видом пронесшегося прочь, но видение длилось лишь миг, и полной уверенности не оставило.
Отдышавшись, промочив горло, взяв похмелье под контроль, Тони углубился на рынок, и чутье привело его в продуктовые ряды, где утренняя торговля была в самом разгаре. В ближайшей закусочной как раз освободился табурет, и Тони сразу занял его. От роскошных ароматов сразу слюнки потекли, под ложечкой мучительно засосало от голода. Парочка энчилада[19] с козлятиной, политых роскошной красной подливкой, в сопровождении солидной порции жареной фасоли весьма помогла избавиться от этих мук.
– Передайте приправу, пожалуйста, – попросил сосед по узкой стойке. Они сидели плечом к плечу, склонившись вперед, чтобы сумки толкущихся позади людей не задевали их. Тони подвинул к нему блюдо, переполненное свеженарезанными перчиками чили, помидорами, чесноком и луком, а потом и сам взял себе изрядную порцию.
– Я ищу местечко, где живет мой двоюродный брат, – сообщил он соседу, прилежно собиравшему последние драгоценные капли со своей металлической тарелки при помощи половинки тортильи, – сухопарому старику неопределенного возраста, где-то между пятьюдесятью и девяноста годами, с жиденькой седой бородкой. Тот кивнул, признавая столь занимательные сведения, предоставленные совершенно бесплатно, но желания отозваться не ощутил. – Он говорил, что оно под Акапулько по дороге на Чильпансинго.
– Должно быть, Лас-Крукес.
– Нет, название было другое.
Старик проглотил остатки тортильи, аккуратно вытер руки о штаны, после чего принялся считать на пальцах, мозолистых и скрюченных от тяжелого многолетнего труда.
– Это первое. Потом идут Эль-Квенадо и Эль-Трейнта.
– Вот, последнее, оно самое. Не знаете, где останавливается автобус, идущий туда?
– Два квартала вперед и один направо.
– Тысяча благодарностей за помощь.
Чувствуя себя не в пример лучше, Тони прошагал два квартала вперед и один направо и с радостью узрел то, на что и рассчитывал. Небольшая толпа фермеров, возвращающихся с рынка, держа над головами свертки, корзины и непроданных кур, медленно втискивалась в двери автобуса третьего класса – ржавого, помятого, с потрескавшимися стеклами и лысыми шинами почтенного старца, почти отслужившего ветерана с гордым названием «La Nave del Olvido». Тони вклинился в толпу, став ее частью, и вместе с ней поплыл к дверям машины.
Автобусы третьего класса – мексиканская палочка-выручалочка. Они ходят повсюду, где только есть мощеные дороги или хотя бы проселки, они связывают крохотные деревни с городами, давая фермерам возможность за ничтожную плату отвезти на рынок свою кукурузу, яйца, кур, свиней, фасоль и вернуться с мануфактурой, солью, ребосо,[20] кофе, гвоздями. Проявив старание и немалое терпение, а также полнейшее равнодушие к неудобствам, на этих автобусах можно проехать Мексику вдоль и поперек, потому что их маршруты проложены повсюду. Можно ли придумать более удачный способ покинуть Акапулько! Затерявшись в толпе, как простой фермер, тарахтеть из города на сумасшедшей скорости целых двенадцать миль в час, – мимо востроглазых служителей закона, высматривающих злокозненного североамериканца, – под скрежет трансмиссии, на самой нижней передаче вверх по склонам холмов и дальше с ветерком.
Через час автобус со скрипом остановился в Эль-Трейнта, и Тони на трясущихся ногах ступил наружу. Если выезд из города и охранялся полицией, Тони ее не видел со своего места между пуком бус, очумело таращившимися курами и двумя мужчинами, всю дорогу спорившими о местной футбольной команде и пытавшимися вовлечь в дискуссию и Тони. Предприятие рискованное, что и говорить, и Тони заплетающейся походкой побрел к ближайшей лавке у дороги. Внутри на полках выстроились аккуратные шеренги бутылок. Тони окинул мимолетным взглядом выставку мескаля и текилы, нет уж, довольно, спасибо, сыт по горло, и остановил выбор на агуардиенте – прозрачном, опасном дистилляте сахарного тростника, крепком сверх всякой меры. Выбрал бутылку среднего размера, запечатанную черной пробкой, заплатил и перед уходом снял пробу ее воспламеняющей способности; лавочник одобрительно кивнул, когда Тони со счастливым вздохом утер губы тыльной стороной ладони.
На улице апрельское солнце палило, будто уже настал август. Двумерное местечко вытянулось вдоль шоссе, обрамляя его с двух сторон двумя рядами домов. Сверкающие автомобили туристов и дизельные грузовики, изрыгающие черный дым, проносились мимо; дети безмятежно играли на утоптанной земле единственной в местечке улицы. Прилавок под кровлей из пальмовых листьев торговал яркими тропическими фруктами, и американская чета торговалась за манго, пуская в ход институтский испанский. Сильно сбив запрошенную цену, они победоносно укатили со своими приобретениями, а Тони тут же купил тот же фрукт за четверть уплаченной ими цены; словом, все стороны остались вполне довольны собой. Мачете нарезал манго сладкими ломтями, прекрасно сочетавшимися с агуардиенте. Ожидание автобуса прошло на славу, сам автобус оказался полупустым, так что Тони даже нашел свободное сиденье. Составивший ему компанию человек составил компанию и по части выпивки, в благодарность поделившись с Тони нашедшимися в котомке еще теплыми тортильями с фасолью. Вверх, вверх, скрежет трансмиссии на поворотах, с обеих сторон стена джунглей, сквозь облака, полосами липкого тумана пересекающие дорогу. Вскоре в бутылке не осталось ни капли, и оба путника мирно уснули, прислонившись друг к другу. Так прошло утро и порядочная часть дня. Горы, дорога, остановка в каждой деревушке, где дожидающиеся пассажиры махали автобусу руками. Наконец, машина перевалила через самый высокий перевал и начался неуклонный спуск в чудовищную чашу плоскогорья, к столице штата – Чильпансинго.
Именно здесь Тони решил, что сыт по горло этим архаичным способом странствий. Жаловаться не на что, он участвовал в массе занимательных бесед, опорожнил не одну бутылку, взамен отведав великолепные образчики домашней стряпни. Но ноги уже гудели, а пятая точка мучительно ныла, обратившись в сплошной синяк; подобный транспорт не рассчитан на длительные путешествия. Здешняя полиция наверняка не разыскивает его, а если и разыскивает, то проверяет автомобили и автобусы первого класса; зато автобусы второго класса достаточно комфортабельны и быстры. Поскольку до отправления нужного Тони автобуса на Куэрнаваку оставался целый час, Тони гулял по рынку, пока не настало время уезжать. Это дало ему возможность сделать несколько покупок: бритва с принадлежностями, большой красный носовой платок, сонник в бумажной обложке, суливший потрясающие откровения, пачка сигарет, коробок безопасных спичек и, наконец, пластиковая авиасумка для вещей – в прекрасном состоянии, почти не бывшая в употреблении. Бог знает каким ветром занесло этот сувенир Чехословацкого государственного аэрофлота в столь отдаленный уголок Мексики. Быть может, лучше не знать об этом, даже в соннике сказано, что многие тайны должны оставаться неразрешенными. Когда автобус тронулся в путь, Тони сидел на уютном местечке у окна, наконец-то вникая в истинный смысл появления в одном сне и змей, и зонтов.
