Фредерик Тристан - Загадка Ватикана
Что мне было делать в такой ситуации? Я бежал, сколько мог, надеясь встретить какой-нибудь караван. Но никто мне не попался навстречу. Совершенно истощенный после недели блужданий, я в конце дня остановился, чтобы упасть и проститься с жизнью. Зловещий груз все отягощал мою спину.
Вот тогда и случилось настоящее чудо. Хочешь верь мне, а хочешь — нет. Из бочки прозвучали слова, обращенные ко мне:
«Друг мой, верблюд, я твой добрый хозяин Кенефер. Хотя я и изрублен на мелкие кусочки, мне дали возможность заговорить. Наш господь Озирис проникся сочувствием к моему несчастью, ведь он понес такое же наказание, как и я, хотя ни он, ни я не были виновны. Сын фараона и подлая изменница заслужили смерть. И поэтому Аменхотеп поступил несправедливо и преступно, велев меня казнить».
«Я с вами полностью согласен, — отвечал я, дрожа от страха, — но что могу я сделать для вас, когда мы с вами одни посреди пустыни, а вы, будучи изрубленным на куски, не способны выбраться из бочки, которая болтается у меня между горбами?»
И тогда я почувствовал на спине какую-то возню. Бедняга, хоть и был превращен в окрошку, начал крутиться в своем заточении, да так энергично, что сумел порвать веревки, которыми была привязана бочка. Она упала на песок, ударившись с такой силой, что раскололась. Я увидел, как останки моего несчастного господина рассыпались во все стороны: голова здесь, конечности — там, туловище — в пяти или шести отдельных частях. Это было очень печальное зрелище, ведь при жизни Кенефер был красивым мужчиной, хотя и не слишком молодым.
«Плюнь на меня!» — приказала вдруг голова.
«Никогда бы не посмел я так унизить своего господина, даже в столь плачевном состоянии!» — воскликнул я.
«Я тебе приказываю!» — потребовала голова таким повелительным тоном, что я собрал те крохотные остатки слюны, которые нашлись у меня во рту, и плюнул.
И тотчас же разбросанные останки сложились воедино. Кенефер снова был цел и невредим, как будто бы события, которые так страшно его искалечили, были лишь дурным сном. Он посмеялся надо мной, когда я подивился целебным свойствам своей слюны.
— Это чудо совершил великий Озирис, использовав твою жалкую слюну. Только такой могущественный бог способен воскресить мертвого. А ты был верблюдом, верблюдом и останешься, да к тому же еще и глупым.
Потом он вознес благодарственную молитву Озирису, после чего сел на меня верхом и возвратился в Фивы, где ко всеобщему изумлению вновь занялся торговлей.
Гермоген умолк.
— Забавно, — сказал Базофон, — но будь я этим верблюдом, я бы отомстил старикашке за его неблагодарность.
— Ты так рассуждаешь потому, что ты не верблюд, — заметил ученик Трижды Великого.
Они продолжали шагать. Гнев юноши унялся. Но теперь ему начало казаться, что его спутник лжет. И он решил немного его подзавести.
— На Небе, откуда я прибыл, лица, наделенные могуществом, умеют в мгновение ока перемещаться в пространстве. Непохоже, чтобы ваша колдовская сила могла сравниться с их. Вот уже более трех часов мы тащимся под этим жарким солнцем.
— Этим умением я действительно не обладаю, — сознался Гермоген. — Но я владею другими. Когда мы сделаем привал, я тебе кое-что покажу. А впрочем, мы можем и поменяться, скажем, ты мне отдашь свою палку, а я тебя научу какому-нибудь колдовству…
— Никогда! — воскликнул Базофон. — Я плотник, и моя палица — знак, что я принадлежу к этому цеху. Я не променял бы ее и на все блага мира.
Гермоген предпочел промолчать. Ведь известно, что Гермес не только бог торговли, но и покровитель воров. Вот почему наш колдун решил дождаться удобного случая и просто стащить палку, поэтому дальше он шагал уже молча.
Наконец, они подошли к деревне, с вырубленными в скале жилищами, которая показалась им вполне пригодной для того, чтобы восстановить силы перед дальнейшим путешествием. Они, конечно, и не подозревали, что там их уже ожидает прислужник Сатаны — печально знаменитый Абраксас, которому было поручено следить за Базофоном и который скорее из хитрости, чем по злому умыслу, возмутил волны и устроил кораблекрушение. Он полагал, что таким способом помешает сыну Сабинеллы добраться до Фессалии, не зная, что тем самым он задержит встречу Гермогена с наместником Каем Плинием. Таковы и есть эти черти: козни, которые они устраивают, часто оборачиваются против их же замыслов.
Путники нашли приют на сельском постоялом дворе. Там наши двое, спасшиеся от кораблекрушения, и встретили Абраксаса, который обратился в купца. Он сообщил им, что волны выбросили их на остров Кипр, недалеко от Пафоса. Гермоген сразу же решил отправиться завтра в этот порт и там поискать корабль, но Абраксас отговорил его от этого намерения, утверждая, что ни один корабль не отправляется оттуда раньше чем через месяц, что было неправдой. Но не так просто обмануть ученика Гермеса. Он угостил черта и Базофона обильным ужином, во время которого было выпито столько вина, что по его окончании эти двое с трудом добрались до своих лож.
Потом, когда Базофон забылся тяжелым сном, Гермоген неслышно подошел к нему, чтобы похитить палку, которую юноша крепко сжимал в руке. Однако, попробовав выдернуть ее, он понял, что не сможет этого сделать, не разбудив спящего. Тогда он решил прибегнуть к одному из видов колдовства, которым владел. Произведя над лежащим телом несколько движений рукой, он сказал:
— Отдай палку.
И спящий протянул ему палку, но когда Гермоген хотел ее взять, она ускользнула от него и так огрела по спине, что он с громкими криками растянулся на полу. Базофон проснулся.
— Что с вами, сиятельный господин?
Палка сама вложилась в руку юноши, и он не понял, что здесь делает Гермоген.
— Вы, наверное, пришли, чтобы поведать мне один из ваших секретов. Я выпил слишком много этого отличного пафосского вина, но сейчас я полностью очнулся и готов внимать вашим бесценным словам.
Колдун выпрямился, неприятно пораженный могуществом, которым обладает палка. Спина у него сильно болела.
— Так, так, — сказал он, стараясь сохранить самообладание. — Значит, ты хочешь чтобы я открыл тебе свои секреты? Ну что же, ты спас мне жизнь, и я должен тебя отблагодарить.
Базофон поднялся с постели. Голова у него еще немного кружилась, но он был готов на все, лишь бы получить возможность когда-нибудь победить такого, как Самсона.
— Послушай, — сказал Гермоген, — все будет гораздо проще, если ты согласишься обменять свою палку на мое колдовство.
— Нет, нет, — заупрямился Базофон. — Вы мне должны один секрет, а свою палку я оставлю себе.
— Зачем она тебе? Разве в твоем возрасте ходят с палкой? Палка нужна старику, а я, как видишь, уже не первой молодости.
— О, вы еще хорошо сохранились! — заметил молодой человек не без лукавства, так как он понимал, что ученик Гермеса готов использовать любые аргументы, лишь бы выманить у него палку.
— Но скажите мне, каким именно секретом вы хотите со мной поделиться?
Гермоген напыжился.
— У меня их так много, что я не могу все тебе перечислить. Ты можешь выбрать любой из колдовских приемов седьмой категории.
— Почему седьмой?
— Потому что это самая низкая категория. Неужели ты думаешь, что я смог бы доверить тебе секрет самого высокого качества?
— Объясните, что все это значит. Мои патриархи ничего мне об этом не рассказывали.
— Тогда слушай внимательно, — наставительно произнес Гермоген. — Колдовские приемы первой категории относятся к воскрешению мертвых, к оживлению статуй, к созданию гомункулов и превращениям небесных светил. Что же касается колдовских приемов седьмой категории — так это исцеление больных лошадей, укрощение диких зверей и приготовление зелья против сенной лихорадки, ящура и запора.
— И этими дурацкими секретами вы хотите отблагодарить меня за то, что я спас вам жизнь?
— Потише, потише! Не спеши с выводами. Ступени колдовства идут за ступенями посвящения. Сейчас ты в самом начале пути. Твои патриархи не научили тебя ничему. Отдай мне палку, и я помогу тебе быстро подняться по всем ступеням. И таким образом ты обретешь могущество, которого заслуживаешь.
— А как я буду знать, обладаете ли вы таким могуществом или нет? — поинтересовался Базофон.
— Ну так смотри! — воскликнул Гермоген, которого упрямство юноши начало раздражать.
Они вышли из комнаты во двор.
— Видишь этот куст? Одно движение руки!..
И куст внезапно воспламенился.
— Видишь курицу, которая спит на насесте?
Еще один взмах, и птица замертво упала на землю.
— Неплохо, — сказал Базофон, — но это всего лишь бесполезные фокусы. На Небе Святой Дух превращается в голубя. А вы смогли бы во что-нибудь превратиться?
— Что за глупости! — воскликнул Гермоген. — Ведь я тебе рассказывал, что прежде чем стать человеком, я прошел через вереницу животных воплощений. Какой же мне теперь смысл опять превращаться в голубя или ворона?
